— Вот этим самым ножом? — принцесса пришла в полный ужас.

— Ну да. Разрубали на много частей. И кости громко хрустели.

— Вот этим, значит, ножом... — принцесса в смятении оглядывала железку. — И кровь брызгала в стороны? Ай! Зачем ты мне его дал! Какой гадкий, жуткий, отвратительный нож!

Принцесса разжала пальчики. Ржавый нож глухо звякнул о пол.

— Давай быстрее уйдем, Ведде. Давай быстрее, быстрее, быстрее отсюда уйдем. Это плохое место, мне здесь очень не нравится. Только подумать: в нашем старом, славном, уютном Замке есть такие места!

— Ха! — усмехнулся Ведде мрачно. — Ты даже не представляешь, какие места есть еще в нашем Замке. Одно нам придется пройти.

— Правда?! — принцесса вцепилась мальчику в локоть. — Давай быстрее тогда пройдем и побежим смотреть на Луну!

— Да. Держи меня за руку.

Он взял горячую маленькую ладонь, и они вышли из ужасной комнаты. Шли долго: спускались по каким-то скользким ступенькам, открывали какие-то сгнившие двери, пролезали в какие-то затхлые дыры. Ведде бесстрашно рассекал фонариком мрак, и принцессе с ним рядом, держа его за руку, было совсем не жутко. Когда мальчику пришлось повозиться с дверью, которая не открывалась, девочка даже решила немножко пройтись.

— Я пойду погуляю, Ведде, ладно? Немножко. А ты пока открывай дверь. Можно, немножко?

— Только не уходи далеко. Говорю, здесь легко заблудиться. Если вдруг что-то случится, сразу кричи.

— Обязательно! Только лучше я буду кричать, когда еще ничего не случится.

— Нет уж, лучше кричи если случится.

— А как же кричать, если случится?! Если случится, вдруг я не смогу закричать?

— Ну постарайся. Когда кричат, если что-то случилось, — способ проверенный.

— Ну ладно, ладно. Я постараюсь кричать только если что-то случится. А раньше не буду. Если получится. Ну, я пошла. Ты меня позовешь, Ведде?

Принцесса сделала три осторожных шажка в сторону. Затем еще три, потом еще три — только куртка едва виднелась в отсветах фонарика.

Вернулась она через минуту, держа за хвост большущую крысу. Крыса висела вниз головой, извивалась и дергалась, стараясь добраться до кулачка. Черные искорки глаз посверкивали в темноте — крысе очень не нравилось, что с ней так обращаются. (Пусть королева — ей-то небось не понравится, если ее поймают, схватят и подвесят за хвост, вниз головой.)

— Смотри, Ведде! — принцесса торжественно предъявила крысу. — Смотри, какое милое, какое замечательное существо! Смотри, у него лапки, и глазки, и ушки, усищи и хвост! И еще оно мягкое и в меру пушистое. Смотри, какое славное существо! Смотри, не все так ужасно в Замке!

— Ты мучишь животное, — откликнулся мальчик с неодобрением. — Оно висит вниз головой, ему противно и неудобно.

— А что это, Ведде? Что это за животное? Я хочу себе завести такое! Я прикажу себе завести точно такое! Буду с ним дружить, гладить, за ним наблюдать. Кормить буду. Какое оно замечательное! А что это, Ведде, что?

— Это крыса, — сказал мальчик, открывая, наконец, затвор.

— Крыса? — растерялась Тар-Агне. — Вот это и есть крыса? Ай! — она взвизгнула и отвела от себя руку с крысой. — Я боюсь! Спаси меня, Ведде! Это же крыса!

Она разжала кулачок. Крыса шлепнулась на пол, заверещала и убежала. Тар-Агне кинулась к мальчику, вцепилась в него и спрятала лицо на груди.

— Спаси меня, Ведде. Спаси. Это же крыса.

— Нам надо идти.

Принцесса взяла мальчика за руку, и они пошли дальше. Шли долго: спускались снова по каким-то ступенькам, открывали снова какие-то двери, пролезали снова в какие-то дыры. Становилось все холодней. Вскоре Ведде замер у низенькой двери в мокрой стене.

— Смотри, — он посветил фонариком в дверь.

Принцесса увидела, как в глубине, на куче гнилья валяются кости. Она долго всматривалась в груду костей, потом спросила:

— Что это, Ведде? Здесь тоже разделывали животных? А зачем тогда цепь? Чтобы не убежали? Что это, Ведде?

— Скелет, — сказал мальчик глухо. — Этот несчастный умер в этой темнице, и никто его отсюда не вытащил, даже не похоронил. Видишь, череп? А вот, смотри, ребра.

— Знаешь что, Ведде, — сказала Тар-Агне медленно, — я больше никогда не хочу здесь ходить, — она сжала руку мальчика так, что ему стало больно. — Давай быстрее отсюда уйдем и больше никогда здесь не будем ходить. Почему чтобы увидеть Луну и послушать музыку, нужно идти такой дорогой? Скажи, Ведде, может быть, есть другая? Не такая ужасная?

— Не знаю, — сказал Ведде задумчиво. — Пойдем. И больше сюда не смотри.

— Ведде, — прошептала принцесса, — а ты знаешь, где рубят головы?

— Сейчас головы уже не рубят, — успокоил мальчик. — Сейчас или вешают, или расстреливают, как-нибудь травят, душат. Вот в старину — да, головы так и летали. Их обычно отрубали на площадях, чтобы все смотрели и веселились.

— Скажи, Ведде, — прошептала принцесса и отвернулась от страшной двери. — Когда рубят голову, ведь кровь во все стороны?

— Ха, — усмехнулся мальчик недобро. — Когда рубят голову, кровь из шеи фонтаном.

— Ты видел?! — глаза принцессы сверкнули синими молниями.

— Нет. Лекарь рассказывал, что в шее у нас есть специальная жила, в которой течет вся кровь, которая у нас есть. И если голову отрубить, то эта кровь там так сильно течет, что сразу начинает бить струей. Пока не закончится, и вся вытекает.

— И что, — прошептала принцесса, — если зимой, вся кровь — на снег? Красная горячая кровь — на белый холодный снег?

— Еще как. И снег тает, и от него идет пар, и голова откатывается по снегу и пачкает его кровью. А туловище дрыгается и дергается, но недолго.

— И люди смотрят и веселятся?

— Всей площадью.

— Я прикажу всех, всех, всех отправить на плаху, чтобы больше никто не смотрел и не веселился! Как страшно, противно, как гнусно!

— Не убивайся, — Ведде погладил девочку по плечу. — Это было давно, в старину. Сейчас головы уже не отрубают, я же тебе говорю.

— А как же тогда веселятся?

— Ха! — мальчик презрительно хмыкнул. — Изобретают. Нужно идти, Агне.

— Давай больше никогда сюда не придем! — воскликнула принцесса, дергая Ведде за руку.

— А если ты еще раз захочешь посмотреть на Луну?

— Может быть, поищем другую дорогу? — тихо спросила девочка, и в глазах ее заблестели слезы. — К Луне, наверно, много дорог? Не может ведь быть только одна? Да еще такая ужасная?

— Конечно. В мире есть разные вещи. Есть такие, которых должно быть только по одной, как Луна. А есть такие, которых должно быть помногу, как дороги к Луне. Я знаю пока только эту, и я тебе показал. А вообще, я так думаю, у каждого своя дорога к Луне.

— Ну да, — вздохнула Тар-Агне. — А то представь, сколько народа тут бы столпилось. Не только же мы хотим посмотреть на Луну?

— Ха, — кивнул Ведде. — Еще бы. Вот хотя бы несколько человек — музыканты, мои знакомые. Им время от времени просто обязательно нужно смотреть на Луну. А то им становится плохо, и они не могут сочинять музыку.

— И что, умирают, да?

Они снова двинулись в путь.

— Многие, — сказал Ведде, рассекая фонариком тьму.

— Но как получается, что на Луну смотрят все... На Луну смотрит столько народу, а ее всем хватает?!

— Знаешь, Агне, последнее время я думаю, что если Луну вправду поделить на всех, то ее, конечно, не хватит.

— То есть? — принцесса едва поспевала за мальчиком.

— Понимаешь... Луна — она так устроена, что на нее можно смотреть хоть лопни столько. И можно каждому, всем подряд. Но чтобы что-то высмотреть, настоящее... Это могут не все. Вот есть у меня знакомый. Он не то чтобы слепой, но с глазами беда. Путает красный с зеленым.

— Это как?!

— Не знаю. Лекарь говорит, что, в общем, это нормально и таких людей немало. Их даже больными не называют. Так вот, попробуй ему объясни, как в лесу разыскать землянику? Он ее не увидит, красную на зеленых листьях.

— Да?! — принцесса остановилась. — Он же умрет с голоду!