- Эта? – спросила принцесса, активировав меч.

- Да, эта, – молодой человек нахмурился, а потом рассмеялся, – ты как ребенок.

- На себя посмотри, – беззлобно огрызнулась Лея, но меч отключила. – Это оружие джедаев?

- Это оружие моего отца.

- О! – только и произнесла она.

- Я сам не джедай, – признался Люк, несколько смущаясь из-за того, что его приняли за другого. – Я только начинаю понимать, что такое быть одаренным.

- И что такое быть одаренным? – в вопросе помимо вежливости содержалось еще что-то. Интерес.

- Одаренным? Значит – быть отличным от других и пытаться это скрывать. В детстве мои опекуны пугались...

- Чего пугались?

- Необычных способностей. Я, сколько себя помню, всегда чувствовал, говорят ли мне правду. И предугадывал многое. Правда, я всему этому не предавал значения, до недавних пор.

- Тебя ругали за... необычность?

- Да. Из меня пытались сделать правильного нормального человека.

- Как и из меня, – эхом отозвалась Лея.

- Так ты тоже?.. – Люк уставился на нее и...

И вдруг многое понял.

Понял, почему ему оказалось так легко находиться рядом с ней, почему возникло ощущение, что они давно знакомы. Похоже, это – не любовь: не столько любовь. Может, они и с Вейдером ощутили бы то же самое, если бы между ними, как счет, не стояла масса недомолвок, и порожденное ими недоверие? Или – дело все-таки том, что Лея – женщина и между ними нет ни капли чисто мужского соперничества? Может, с одаренными другого пола достичь понимания много проще? Он слишком мало знал, чтобы делать выводы. Поэтому Люк не нашел ничего лучше, как мысленно спросить:

«Так ты тоже нераскрытый форсъюзер?»

«Видимо, да».

«Вот почему тобой заинтересовался Вейдер!»

«Ты, полагаешь поэтому? А мне казалось, по другой причине».

«По какой?»

«Мы случайно узнали его тайну».

Ах, да, Линнард говорил что-то такое:

«Какую тайну?» – попытался конкретизировать Люк.

«Ну, для тебя, это не тайна», – мысленно отмахнулась Лея, присаживаясь на краешек стола. И задала мучивший ее вопрос. Мысленно это оказалось гораздо легче: – «Скажи лучше вот что: ты когда-нибудь убивал?»

Люк удивился.

«Живого человека?» – уточнил он.

«Да. С помощью Силы?»

«Нет. А ты?»

У Леи пронеслась картина в кафе. Судя по всему, Люк ее тоже увидел, потому что его закачало и он сел на кровать.

- Сила Великая... – прошептал юноша.

Лея погрустнела.

«Ну вот, ты теперь меня будешь ненавидеть или осуждать».

Люк поднял голову.

«Вовсе нет, Лея», – искренне подумал молодой человек. – «Ты себя не контролировала».

«Разве это меняет дело!»

«Конечно да! Это же банальная самооборона».

«А как же твоя реакция?»

«Она не относится к тебе. Я просто не полагал, что можно так пользоваться этими способностями».

«А разве Вейдер тебе не показывал ничего такого? О нем говорят:»

«Что?»

«О нем говорят как о Палаче Императора. Правда, так его зовут больше за глаза. Боятся».

«И что, есть причины?» – напрягся Люк.

«Ну, он душит людей, не прикасаясь рукой. Мысленно».

«Неужели?»

Лея вздохнула. Большую часть информации она знала от Тима. На посту сенатора она практически не пересекалась с Главкомом, но была наслышана о его жесткой хватке и неподкупном характере. Не мудрено, что ходило множество всякого рода сплетен. Сама Лея напрямую не участвовала в обсуждении странностей Милорда. Поправка: не обсуждала до побега. Но что-то слышала.

«О нем ходит масса историй разной степени достоверности: от того, что вполне похоже на правду, до совсем откровенного вранья. Так часто бывает, когда люди строят домыслы, почти не имея информации. А Вейдер: ну, очень таинственный, что ли. Эта его маска с доспехами смотрится жутковато, да и добрым он вряд ли когда-то был. Скорее – жестким и расчетливым. Прибавь сюда пресловутую Силу: и получишь личность, которой лучше не перечить. Я видела его пару раз, так что, скажу от себя: на пути ему лучше не вставать. Однако на такой должности сложно представить человека несдержанного: или некомпетентного. Так что, большую часть слухов я бы, не задумываясь, отбросила. Но, с другой стороны...»

С другой стороны была сцена в кафе.

«А если не брать слухи, что ты сама думаешь о нем? Только без тактичной вежливости и недомолвок».

«Если без этого: я плохо знаю Лорда Вейдера, но то, что о нем слышала, в том числе и от близких, не дает особых иллюзий. Он кажется мне жестоким человеком».

«Понятно», – грустно отозвался Люк. По крайней мере, удалось отвлечь принцессу от самобичевания.

Лея внезапно решилась на вопрос, который пыталась подавить в себе во время этого мысленного эксперимента:

«Люк, а почему ты отца называешь Вейдером? Даже мысленно? Я понимаю твое инкогнито, но:»

Люк искренне удивился.

«Потому что он мне не отец. С чего ты взяла, что он мой отец?»

«Ты меня разыгрываешь? Или это тайна?»

«Да нет же!»

«Ты же сам представился...»

«Сыном Энекина Скайуокера».

«Да?..» – рассеянно спросила Лея.

«Так и есть».

«Значит, Люк не знает?!»

Вот это номер! Ну, Милорд, что же вы за человек такой? Каждый раз, упоминая ваше имя, нарываешься на новую тайну. Не считала я, что когда-нибудь пожалею о своем любопытстве – очень полезное в жизни качество, если вдуматься. Но, похоже, придется пересмотреть эту позицию. Итак, Энекин Скайуокер, что за сюрпризы вы нам приготовили? Или – уж по привычному:

«Чего я не знаю?»

«Что связывает Дарта Вейдера и Энекина Скайуокера?»

«Дружба?»

«Безусловно. Но не уклоняйся от ответа!»

«Я не уклоняюсь».

«Тогда я ничего не понимаю».

«Я тем более».

«Постой, ты сказал, что жил с опекунами».

«Ну да».

«И как давно ты их покинул?»

«Неделю назад. Вейдер прилетел к нам на ферму неделю назад, совершенно неожиданно. Ни я, ни мои родственники ничего о нем не слышали:», – хотя нет, ему Бен говорил об этом человеке. Просто было не до того. – «Как бы то ни было, он пришел и забрал меня с собой. Назвался другом моего отца».

«Вот так раз!»

«Я не лгу, Лея».

«Допустим. А до этого ты что-нибудь слышал про Лорда Вейдера?»

«Только то, что он был джедаем, но перешел на темную сторону, предал и убил моего отца».

«Что?» – удивилась Лея.

«Правда, потом появился Вейдер и опроверг эту версию. Сказал, что мой отец обо мне ничего не знал, а если бы знал, поручил бы ему позаботиться обо мне».

«Так Люк ничего не знает!!!»

Снова эта ее мысль. И странная реакция. Почему она решила, что он сын Главкома? И что все-таки связывает Вейдера с Энекином? Почему знают все, кроме меня? Что это, в самом деле, за пытка!

«ЧЕГО я не знаю?»

«Не читай мои мысли!» – потребовала Лея.

«А ты мои!»

«Не могу. Ты слишком ярко думаешь».

«Ты тоже! Ответь, почему ты решила, что я сын Милорда?»

«Подожди, дай мне все обдумать. Только не читай мысли...»

«Я не могу заткнуть уши. Потому что ты ничего не проговариваешь вслух. И как отключиться от мысленного разговора – я не знаю. Я даже не знаю, на какое расстояние мне нужно уйти, чтобы все это прервалось. Может просто отвернуться? А может, и другой уровень – не помеха».

Лея отвлеклась от возникшей дилеммы: раскрыть Люку правду или не стоит. Чувства ей говорили, что нужно сказать. Люк – такой наивный и беззащитный, имел право знать – более, чем кто бы то ни было, например, она. А разум – напоминал об осторожности. Про то, что если Люку не говорили правду, значит, была какая-то веская причина и влезать в чужие отношения – не стоит.

Часть ее сомнений молодой человек уловил и просто ждал решения. Словно зная заранее, что получит ответ. Поэтому она с радостью заговорила на постороннюю тему, которая ее к тому же интересовала.

«А как, кстати, у нас получилось ТАК общаться?»

Люк устало уткнулся лицом в ладони.