— Доброе утро, маман, — вежливо поздоровалась я, усилием воли отгоняя от себя желание, прямо сейчас плюхнутся на ступеньки в своем светлом платье.

Солнечные зайчики дрогнули, заволновались на деревянной кровле террасы и как-то незаметно для меня слились в один, но большой светлый блик. Это мадам Элен аккуратно поставила свою чашку с недопитым кофе на фарфоровое расписное блюдце. Всегда строгое лицо маман, стало внезапно добрым и нежным.

— Доброе утро, дочурка моя, — ласково проворковала она. — Как почивала?

— Хорошо, маман, — отозвалась я, недоумевая, в чем причина столь неожиданной разительной перемены по отношению ко мне. — Не жалуюсь.

За столь короткое время общения с мадам Элен, я уже успела составить мнение о ней, и оно было не очень лестным. Я продолжала настороженно взирать на новоявленную маман, ожидая подвоха. Светло-синие, как прозрачные воды норвежских фьордов, холодные глаза мадам Элен смотрели на меня с обожанием и нежностью. Мое сердце неприятно екнуло, и замерло в районе желудке. Внутренне я уже давно анализировала происходящее.

— Иван! — негромко позвала она дворецкого. — Завтрак Габриэль Николавне. Живо!

Я настороженно рассматривала сияющий в солнечном свете самовар, фарфоровый чайный сервиз и блюдца со сладостями. Судя по всему, маман имела привычку вставать раньше всех, а еще и выглядеть по утрам ослепительно. Кожа ее лица и шеи, как всегда, была безупречной и сияющей. Именно такой коже позавидовали бы многие женщины моего века, а производители косметических средств точно предложили бы ей сняться в их рекламе. Специально добиться такого состояния лица не возможно. Лишь только правильное питание, свежий воздух и нормальная экология — залог чистой и здоровой кожи. Я мрачно улыбнулась своим мыслям и потянулась за облюбованной румяной булочкой.

— Гэйби, сначала завтрак, а потом сладости, — почти строго остановила меня мадам Элен.

Моя рука нависла над тарелочкой, а затем — снова вернулась на колено. В этот момент я пожалела, что рядом нет Сесиль, которая умеет заполнить пустоту молчания нужным разговором. Даже хотелось, чтобы маман вновь стала Снежной Королевой. Ласка в ее голосе продолжала меня настораживать и пугать.

— Как скажете, маман, — прошептала я, опуская глаза на белоснежную льняную скатерть вышитую розовыми и голубыми цветочками. — Я тоже буду кофе.

— Хорошо, Гэйби, я велю сварить тебе кофэ. Хотя странно, ты никогда не любила этот напиток и тут такая разительная перемена во вкусах, — растерянно сказала Элен, поправляя тяжелый узел волос на затылке.

— Сесиль еще не проснулась? — мигом перевела я разговор на другую тему, оставляя это замечание без ответа.

— Марфа мне доложила, что она одевается и скоро спустится, — отозвалась мадам Элен, снова берясь за тоненькую ручку хрупкой белой чашечки.

Солнечные зайчики вновь заплясали на дощатой кровле террасы. Внезапно на меня накатила волна воспоминаний…

… Стояла одуряющая жара и, не смотря на то, что сентябрь почти перевалил за середину. Мы уже первокурсники и жутко взрослые! Мы — студенты! Я и Машка сидели за одной партой, а Ромка — впереди нас и, конечно же, мы сидели в одном ряду. В огромную аудиторию через большие окна лениво вливался полуденный жар солнца. Профессор преклонных лет монотонно читал свою лекцию, изредка по-старчески неуклюже, он неохотно поднимался со своего места, чтобы написать очередную формулу по высшей физике. Ромка слушал с интересом, и казалось, он сравнивал свои знания, с услышанным материалом, старательно записывая все в свой конспект. Мы же с Машей, ничего не писали, но зато были преисполнены чувства собственной взрослости, от того, что учимся в университете и совершенно вольны в конспектировании лекции. Это вам не школа! Тут никто ни кого не заставляет.

Машка незаметно для лектора смотрелась в зеркальце и подкрашивала губы блеском, я же лениво рассматривала аудиторию, где собрался весь поток, и производила ревизию на наличие симпатичных парней. Игривое настроение совершенно не способствовало изучению такого скучного предмета, как физика. Как назло все симпатичные и не только были поглощены лекцией и никак не реагировали на мои взгляды. Может у меня с лицом что-то не так? Мне стало скучно, и я вырвала из рук опешившей Маши зеркальце, дабы удостоверится, что мое личико и серо-голубые глаза были все еще на месте. Получилось неловко, зеркальце поймало лучи солнца, и яркий солнечный зайчик мазнул по скучным формулам на доске и по скребущему мелом преподавателю. Престарелый профессор по-птичьи повернул голову назад в поисках нахала, который вздумал пускать зайчики во время его священного занятия.

В общем, не трудно было догадаться, что физику я сдала лишь к концу второго курса, и только после того, как окончательно достала старца…

— Гэйби, — вырвала меня из потока воспоминаний мадам Элен. — Уже принесли завтрак, а ты так и не притронулась к еде. Тебе дурно?

Я ошеломленно осмотрелась вокруг: горы на горизонте, густой субтропический сад, терраса увитая плющом, и Мила стоящая в дверях навытяжку.

— Все хорошо, — пролепетала я. — Просто задумалась.

И тут же пожалела о сказанном. Слишком подозрительно на меня посмотрела мадам Элен.

"Твою мать, тут, что женщине даже думать нельзя?" — ругнулась я про себя, окончательно сбрасывая с себя густую паутину прошлого.

Бросив настороженный взгляд на маман, я так и не дождалась от нее реплики, и посему принялась безо всякого аппетита уничтожать гречневую кашу, салат из помидоров и огурцов. В этот момент легкой танцующей походкой на террасу вышла Сесиль. Сестрица была одета в шуршащее платье бежевого цвета. Она жизнерадостно пожелала нам доброго утра и аккуратно присела на свой стул. Иван очередной раз побежал за завтраком. Я безмятежно ковырялась в салате, слушая столь долгожданную мной сестричку. Теперь тягостную тишину наполнил звенящий голосок Сесиль и водопад новостей и светских сплетен, собранных ею за вчерашний вечер.

Когда я допивала кофе, на террасу вплыл чопорный и полный собственного достоинства дворецкий. Иван торжественным голосом сообщил нам, что приехал князь Баринский и его сестра с утренним визитом и что они ожидают нас в холле. Я едва не подавилась кофе от новости, которую только что услышала. В душе я грустно распрощалась с облюбованной мною булочкой. Мадам Элен расплылась в сладкой улыбке, и только сейчас до меня дошло, что она видела вчера вечером какими улыбками, мы обменялись с Баринским. Теперь мне стал понятен ее ласковый тон и материнское участие. Она искренне считала, что князь явился сегодня, чуть ли не свататься ко мне. Хотя, я понимала, что этот визит, возможно, был лишь жестом хорошего тона и, тем более что с ним приехала и его семнадцатилетняя сестренка Эмилия. Чувство тревоги все еще не покидало меня. Интересно все-таки, зачем я понадобилась Дэниэлю, хотя моя женская интуиция давно подсказала правильный ответ. Я также, саркастически отметила про себя, что по времени это был скорее дневной визит, нежели утренний.

Я не успела толком испугаться, как меня стащили с удобного стула и, как куклу, обе дамы завертели в четыре руки: оправили мою прическу, одернули платье, вытерли губы от кофе и пощипали обе щеки для румянца. Затем мадам Элен и Сесиль взяли меня под белы рученьки, и повели в холл, к ожидающему меня "женишку". Я скривила презрительно губы, и обреченно семенила в такт мелким шагам маменьки и сестрицы. Пребывая в этом крепком захвате, сильно хотелось вырваться из чужих рук и убежать далеко-далеко, подальше от князя Дэниэля и его гнусных выходок. Я до сих пор не простила ему шутки на террасе, испытывая неприятное чувство стыда и неловкости, как человек, перебравший накануне и учудивший под влиянием алкоголя. Мне совершенно не хотелось сегодня с ним пикироваться, и была одна надежда, что он поболтает о погоде и уедет очередные делать визиты ближайшим соседям. Жаль только то, что я не могла послать его далеко и надолго из моей жизни. К моему великому огорчению у него были Часы Времени, и я слишком хорошо об этом помнила.