Хочешь не хочешь, пришлось Суслику свой остров изгородью окружить. И даже проволокой опутать. Он её на деревенской свалке нашёл. А куда денешься? С маленьким островом тоже заботы большие.

Ох и вид получился! Колья с проволокой, а за ними — страшное пугало!

Враз все вылазки чужаков прекратились. Да и сам Суслик прыгать туда боялся. Того и гляди, пугало повалишь или на кол сядешь! Зато за остров теперь спокойно, никто не сунется.

Спокойно-то спокойно, а вот от ненастной погоды защиты нет. Ну, сейчас-то жара. А что делать, если дождик пойдёт? Ведь с дождями, если они зарядят, сладу нет. Возьмут и весь островок смоют!

Суслик уже всерьёз подумывал, как бы ему крышу над ним соорудить. Но ведь и с ней потом хлопот не оберёшься. Ветром сорвёт осенью. А зимой? Нанесёт снегу, она и провалится. Непременно!

Вот и выходит, что о собственном острове только мечтать хорошо. А когда вдруг подарят, трудно придётся.

— Хорошо бы там нору себе выкопать. Да боюсь, вода просочится, — говорил Суслик своему благодетелю Хоме. — Признайся, жалеешь, небось, что остров мне подарил?

— Я тебя жалею, а на него мне начхать! — грубо ответил Хома, даритель островов.

— Не вздумай, — испугался островитянин Суслик. — Там сейчас так чистенько!

— Совсем свихнулся… — проворчал Хома.

А ведь сам виноват. Нечего островами разбрасываться! Их надо по-умному дарить. Умным.

Однако Суслик не таким уж глупым был. И простачком, наверно, только притворился.

Пришёл как-то Хома на берег ручья. Глянул, а острова нет!

Подходит Суслик, сияет:

— Чего уставился?

— Куда остров дел? — спросил насмешник Хома. — Домой унёс?

— И как ты догадался! — оторопел Суслик. — Мудрый, — уважительно заметил он.

— С тобой станешь мудрым, — на всякий случай согласился Хома.

Он по-прежнему не понимал, куда подевался остров.

— Устал я от него. Надоело. Вообще снести хотел, пусть уж лучше никому не достанется! А потом подумал как следует и перенёс его вон туда, под куст, — беззаботно показал Суслик. — Всю ночь его перетаскивал!

Поглядел Хома. И правда возле знакомого куста песчаный бугор вырос. Совсем свежий. Раньше не было.

— Весь остров… перенёс?

— Весь. Пригоршнями.

— Целый остров?

— Целый, — широко улыбнулся Суслик.

— Насовсем? — не отставал Хома. — Навсегда?

— Временно. Пусть пока здесь полежит.

— Ну и ну! — ахнул Хома.

— Когда нужно, могу снова насыпать на том же месте. Или на другом. Мой остров! Где захочу, там и поставлю! — ликовал Суслик. — Ничего теперь с ним не случится. Всегда под рукой!

Наповал сразил Хому. До чего же хитёр Суслик! И впрямь простачком прикидывался.

— Хочешь, вновь его насыплю? — бахвалится он.

И давай обратно в ручей песок носить. На то же место, где раньше остров стоял.

Носит, носит, а всё пока без толку…

Не удержался Хома и помогать ему стал. Захотел поскорее увидеть, что из этого выйдет. Неужели вправду можно острова с места на место переносить, когда вздумается!

Весь песчаный бугор обратно перетаскали. Упарились. Но остров так и не появился из-под воды.

— Где он? — пыхтел Суслик, стоя по колени в ручье. — А может, не весь мой песочек взяли?

И озабоченно поглядывал на берег. Но там, рядом с кустом, уже яма виднелась — даже лишнего песку перебрали.

— Всё понятно, — наконец отдышался Хома. — Песок тяжёлый?

— Очень! — тяжко расправил плечи Суслик.

— Он тонет?

— Тонет.

— Значит, и остров наш утонул.

— Не наш, а мой! — и тут не уступил Суслик.

— Тогда сам за ним ныряй, — побрёл к берегу Хома. — Мне чужого не надо.

Так и пропал остров Суслика. От жадности Суслика.

Ни с кем не хотел он своим владением поделиться. И сам его потерял. Дари ему после этого целые острова!

Через месяц-другой Хома всё-таки сообразил, что тогда вышло. Они песок сыпали, а его быстрой водой уносило. Но ведь и приносило куда-то? Наверняка где-то внизу по ручью новый остров появился!

Однако Суслику про это он не сказал. Ясно, почему.

— Ты Суслика не видел? — спросил как-то Хому в роще Заяц-толстун. — Что-то давно не встречаю.

— Утром забегал его проведать. Третий день лежит. Заболел наш Суслик, — вздохнул Хома. — Не встаёт наш друг.

Любил он тяжело вздыхать по любому поводу. А тут такой подходящий случай — болезнь Суслика.

— Чем заболел? — озаботился Заяц.

— Похоже, капустной лихорадкой.

— Чем? — удивился Заяц.

— Объелся Суслик, — мрачно сказал Хома.

— Чем? — заладил Заяц-толстун.

— Неужто не понял — капустой! Из деревни, с чужого огорода, здоровенный кочан прикатил и весь умял.

— Один?

— Ты про кочан или про Суслика? — терпеливо спросил Хома.

— Про обоих, — ответил дотошный Заяц.

— Тогда один. Один Суслик слопал один кочан. Зато большущий! Ну, что тебе ещё? — раздражённо сказал Хома.

— Мне? Мне бы его аппетит, — позавидовал Заяц-толстун. — А ты ему ромашковый настой давал?

— Давал.

— И что? Встаёт?

— Лежит, болеет. Слушай, — оживился Хома, — пошли его вместе лечить.

— Ну, вылечим, а что он за это даст? Ведь кочан-то он уже съел! — хмыкнул Заяц.

— Другой тебе прикатит, побольше прежнего, — уговаривал Хома. Но не очень уверенно.

— Сомневаюсь. По пути съест и опять заболеет. Эта болезнь, видать, опасная — капустная лихорадка. Говоришь, тяжёлый кочан был?

— Тяжёлый. Потому он его и катил.

— Вот видишь, тяжёлый, — понимающе кивнул Заяц. — Значит, и болезнь тяжёлая. Долго катил? — внезапно спросил он.

— Ну, долго.

— Значит, и болезнь долгая. Тяжёлая и долгая. Заразная, — подчеркнул Заяц. — Я вот с тобой только поговорил про неё, а уже капусты захотелось. Нет, сам его лечи. Ты даже обязан. Он твой близкий друг.

— А ты не близкий? — возмутился Хома. — Друг, называется!

— Я далёкий друг. Я далеко от него живу, — снисходительно объяснил Заяц-толстун. — А вы с ним близко живёте. Вы самые близкие друзья. Ближе никого нет!

Делать нечего, пришлось Хоме самому пойти лечить близкого друга Суслика. Некого больше позвать, все друзья — далёкие. Далеко живут. Тот же старина Ёж — ещё дальше, чем Заяц.

Только о Еже подумал, а он тут как тут. Семенит навстречу.

— Привет, Хома!

— Привет! Слышал, Суслик наш заболел? — начал было Хома. — Я…

— Слышал-слышал, — перебил его Ёж. — Ты просто обязан Суслика на ноги поставить, раз ты с ним рядом живёшь, — внушительно заявил он. — Ты самый близкий друг.

И этот туда же! Сговорились они с Зайцем, что ли?

— Ну, ладно, я близкий друг. А ты кто?

— Я ста… — осекся Ёж.

— Старый друг Суслика! — подхватил Хома. — Старина Ёж! А теперь ответь, кто должен Суслика лечить: близкий друг или старый? Или оба вместе? — подсказал ему ответ Хома.

— Зато ты моложе, — запоздало опомнился старина Ёж. — На старости лет покоя не дают!

И заторопился дальше.

— Старые-то чаще болеют, чем молодые, — загадочно сказал ему Хома вслед.

Старина Ёж сразу остановился.

— Если я заболею, никто меня лечить не будет? — осторожно спросил он. — Я правильно понял?

— Понимай, как знаешь, — туманно ответил Хома.

— И навещать не станут? — огорчился старина Ёж. — Меня, старого друга?

— Пусть тебя близкие друзья навещают. И старые, — проворчал Хома.

— У меня близких нету, — пожаловался Ёж. — А старые друзья, они очень старые. Плохо им ходится.

— Тогда пошли к Суслику, — сурово сказал Хома, — пока ходится хорошо.

Потоптался на месте старина Ёж и за ним двинулся. И нарочно прихрамывал, чтобы Хома понял, каких трудов ему это стоит.

А потом разошёлся, вперёд забегал и приговаривал: