— Интересное имя… — протянул Жозеф. — Вы иностранка?

Она усмехнулась, уклончиво ответила:

— Можно и так сказать.

Во время антракта он снова заговорил с ней. Кандида оказалась умной, яркой женщиной — правда, уже отнюдь не юной, зато полной зрелого шарма и уверенности в себе.

— Не желаешь прокатиться в моем экипаже? — неожиданно для самого себя спросил Жозеф, хотя обычно возраст дам его сердца едва ли превышал двадцатилетний рубеж. Но в Кандиде было что-то особенное… некое невысказанное вслух обещание безумной ночи…

— Ты, правда, этого хочешь?

— Конечно, — удивился Жозеф. Кто бы отказался эдакой красотки?!

— Тогда поехали! — решительно заявила женщина.

… -Я люблю тебя! — жарко шептал парень часом позже и действительно верил в истинность своих слов.

Кандида хрипло рассмеялась в ответ, обхватила его виски ладонями, заглянула в глаза.

— Ты забавный и славный…

Они лежали возле разожженного камина в гостиной, расположившись прямо на ворсистом ковре. Оба — обнаженные, разгоряченные страстью и жаром пламени… Блики огня расцветили их переплетенные тела багровыми узорами, позолотили волосы…

Жозеф приподнялся на локте и окинул свою любовницу откровенно-одобрительным взглядом.

— Ты такая ладная и сладкая…

Кандида томно выгнулась, беззастенчиво демонстрируя все свои прелести. Неторопливо села и потянулась за бутылкой вина.

— Мы так и не выпили, хотя и собирались, — весело заметила она. — Ты вряд ли пробовал этот сорт. Он очень редок…

Ему не хотелось вина, он больше любил виски. Однако, боясь обидеть роскошную подругу, парень покорно принял из ее рук бокал с янтарной жидкостью. Пригубил, довольно причмокнул.

— Неплохо, — признал он. — А ты чего не пьешь?

— Еще выпью… ты тоже пей!

Он послушно сделал большой глоток. Вино обожгло его небо, огнем прошло по пищеводу, вспыхнуло в желудке. В голове тут же раздался гулкий звон, дышать стало труднее… Что происходит?!

Кандида накинула на плечи прозрачную шаль, неспешно поднялась и сверху вниз с усмешкой взглянула на Жозефа.

— Прощай, малыш.

— Прощай? — слова давались с трудом. — Ты уходишь? Так скоро?

— Нет, — хрипло засмеялась женщина. — Уходишь ты. И, боюсь, навсегда.

Его охватила странная слабость, а в висках судорожно пульсировала кровь. Жозеф попытался собраться с мыслями.

— Я не понимаю… — протянул он через силу. Сквозь расплывающуюся перед его глазами белесую пелену вдруг проступило чье-то лицо.

— Скоро поймешь, — шепнул голос Кандиды. — А может, и нет. Это неважно. Я сделала, что хотела.

— Что… что сделала? — выдавил, уже задыхаясь, он.

— Убила тебя!

Это было последним, что он услышал. Следом мир накрыла тьма. Очнулся Жозеф уже фантомом — и с этого момента всё изменилось. Всё!

Эмоции. Его чувства не то чтобы притупились, скорее, стали глуше…

Мир вокруг. Он сделался зыбким и размытым, а контуры предметов утратили свою четкость.

Реальность. Она из незыблемой и неизменной Вселенной превратилась в неустойчивую и иллюзорную действительность. Не было ничего постоянного, ничего стабильного!

Удовольствия. Охота, карты, женщины — все это осталось в прошлом. Все это потеряло значение. Даже вкус еды утратил остроту! Впрочем, женщины все еще интересовали Жозефа, но гораздо, гораздо меньше! И интерес этот был другим: не желание физически обладать очередной красоткой, а своеобразное эстетическое наслаждение девичьей прелестью, жажда теплоты и преданности.

Прежний Жозеф действительно умер, чтобы потом возродиться в новом теле. Жозеф-фантом не был человеком. Увы…

И все-таки самой ужасной была зависимость от Хозяина.

Хозяин! Жозеф ненавидел его с той же силой, с какой раньше любил приемного отца, Хуана.

Хозяин и Хуан были во многом схожи (еще бы!), однако тень фантома наложила на Хозяина свой отпечаток. Наружу проступили жадность, даже алчность, и животная жестокость. И Роберт с Николя — они тоже переменились! Самоуверенный нагловатый Николя стал откровенным садистом, а простоватый, но, в общем-то, неплохой Роберт — настоящим зверем. И только встретив Мишель, Жозеф осознал, что и сам лишился остатков человеческого облика. Златовласка разбудила в нем дремлющую нежность и теплоту. Он снова научился любить.

И теперь что же — все сызнова?! Опять связать себя с Хозяином?! Нет, нет! Он не хочет проходить этот путь еще раз!

Жозеф вынырнул из воспоминаний, словно из омута, и в первый миг не мог понять, где находится.

— Я не хочу! — выговорил он, опознав в одном из смутных силуэтов Хозяина. — Я не хочу…

— Что?! — изумленно воскликнул стоявший рядом Николя. — Но почему вдруг?!

Жозеф обернулся к нему.

— Ты не поймешь, Николя, — с жалостью сказал он. — Я не хочу вновь становиться монстром. А так и будет, если я свяжусь с ним! — и Жозеф кивнул на Хозяина.

Тот остался совершенно невозмутимым.

— Ты подписываешь себе смертный приговор, причем окончательный, — спокойно, даже, как показалось Николя, с удовольствием, заметил он. — Твоя связь с Мишель разорвана. Ты разорвал ее, когда пошел за мною. Твой выбор сделан.

— Неважно, — хмуро буркнул Жозеф. — Я понимаю, что рискую.

— Ты не рискуешь, — мягко возразил опасный собеседник. — Ты собираешься совершить самоубийство.

— Пусть так! Я не хочу возврата в прошлое. Я ухожу.

— Как знаешь… Дело твое, в конце концов.

— Подумай, Жозеф! — вмешался Николя. — Ты действительно можешь умереть!

— Влад как-то сказал, что я слишком трясусь над своей жизнью, — холодно обронил Жозеф. — Полагаю, он прав.

Николя смотрел на него со смесью бессильной ярости и страха. Жозеф готовился умереть, действительно готовился! Ну, как так можно?!

— Ты идиот! — зло процедил он. — Что за дурацкая манера вечно строить из себя жертву?!

— А тебе-то что? — помедлив, спросил тот. — Какая тебе разница, умру я или буду жить?

Николя растерялся. А действительно, какая ему разница? В далеком, неизмеримо далеком прошлом, когда он был человеком, а не бледной тенью, — в те времена он испытывал к брату теплоту и привязанность. Однако, став фантомом, утратил очень многое, в том числе — способность различать тончайшие грани чувств. Возможно, именно поэтому его постоянно тянуло к крайней степени жестокости. Только так он понимал, что жив!

Николя прислушался к себе. Нет, ничего. Пустота — та пустота, к которой он уже привык. От которой устал. От которой пытался избавиться с помощью острых эмоций, будь то даже изощренная форма садизма. Пустота… И все-таки ему почему-то не хотелось, чтобы Жозеф погибал, тем более — так нелепо!

— Я не знаю, что тебе ответить, — честно признался Николя, взглянув на Жозефа и сожалея, что не может увидеть его лицо. Отдельные детали внешности здесь были неразличимы — только зыбкий туманный обрис тела.

— Я могу сказать лишь одно, Николя, — твердо проговорил Жозеф. — Я все решил. Прощай!

Николя собрался было что-то возразить, однако смутная фигура брата (бывшего брата?!) стала еще более расплывчатой, контуры размылись… Мгновение — и Жозеф растворился в пространстве.

Николя парализовал слепой ужас. Призрак обернулся к Хозяину и обнаружил, что тот наблюдает за происходящим с явным удовлетворением.

— Все это входило в твои планы?! — осенило Николя. — Ты хотел, чтобы он умер?!

Хозяин усмехнулся:

— Не совсем. Я не хотел и не хочу, чтобы он умер. Но ты прав: это все было мною спланировано. Спектакль в самом разгаре! Наблюдай и наслаждайся!

— Наслаждайся? — желчно повторил Николя. — А какая роль отводится мне? В какой миг ты решишь пожертвовать мной?

— Я же говорил, — нетерпеливо напомнил Хозяин. — Мне нужен союзник.

— Ну-ну, — недоверчиво ухмыльнулся тот. — Ты что-то похожее сказал и Жозефу. Результат впечатляет!

Казалось, Хозяин испытывал досаду.

— Не сравнивай! Ты мне нужен в качестве союзника, и только.

— Я не верю. Не верю — и всё. И, в отличие от бедняги Жозефа, я от тебя не завишу. Только от Влада. Я ведь не фантом. Я почти не существую. И сейчас я впервые понял, как это здорово!