Мишель в панике огляделась. Какое странное место! Может быть, она тоже умерла? И попала в ад? На рай этот туннель никак не походил!

— Где я? — тревожно воскликнула подруга Жозефа.

— Это моя любимая реальность. Мне здесь проще и комфортнее.

Мишель поежилась. Комфортнее! Что ж, о вкусах, как говорится, не спорят…

— Зачем я здесь? — угрюмо осведомилась Златовласка.

— Ты хочешь помочь Жозефу?

Только сейчас Мишель окончательно всё вспомнила. Правда обрушилась на нее всей тяжестью действительности, и в груди что-то оборвалось.

— Он… не умер? — хрипло спросила она.

— А жил ли он, чтобы умереть? — задал риторический вопрос Хозяин. — Как бы там ни было, я могу помочь его вернуть.

— Правда?! — встрепенулась Мишель. — Как?!

Хозяин издал смешок:

— Как? Ты хочешь, чтобы я изложил схему магического ритуала? На это уйдет масса времени, которого у нас просто нет. Все нужно решить в кратчайший срок. Иначе будет поздно.

— Хорошо, хорошо! — торопливо сказала девушка, подавшись вперед. — Что надо сделать?

Хозяин выдержал театральную паузу и неторопливо ответил, явно смакуя каждое слово:

— Обменять свою свободу на его жизнь.

Она похолодела:

— Что? Мою свободу?

— Именно. Ты отдаешь мне свою свободу, а я тебе — его жизнь.

— Я не могу! Я не хочу!

— Не хочешь? Но ведь именно ты его убила. Ты. Разве у тебя осталось право хотеть или не хотеть помочь ему?

Мишель зажмурилась и закусила губу. «Ты его убила, ты». Да, да, это правда. Как и то, что у нее не осталось права отказываться…

— Ты меня обманешь, — наконец произнесла девушка, открывая глаза и всматриваясь в зыбкий силуэт Хозяина.

Собеседник рассмеялся, и его смех жутковато прозвучал в этой туманной реальности.

— Это магическая сделка, детка! Она возможна лишь при взаимном исполнении обязательств.

Мишель закусила губу, судорожно вздохнула и попыталась успокоиться. Она виновата — это факт. А значит, надо «расплачиваться по счетам». Отдавать долги… Ведь она на самом деле должна Жозефу! И если этот долг исчисляется свободой… что ж… так тому и быть.

— А что ты подразумеваешь под свободой, которой я должна пожертвовать? — наконец нашла в себе силы спросить девушка. Ее душил страх, и все происходящее представлялось истинным кошмаром.

Хозяин какое-то время с любопытством рассматривал свою юную визави.

— Ты меня боишься, Мишель?

Она промолчала. Ответ был очевиден: да, она боялась, смертельно боялась человека напротив. Боялась его надменности, его властности, его высокомерия и снисходительности! Девушка невольно представила на своем месте Таисию. Наверное, эльф просто рассмеялась бы Хозяину в лицо! Но она, Мишель, не Таисия. Она слабая. Правда, не настолько, чтобы струсить и отступить…

— Я согласна, — проигнорировав вопрос Хозяина, как можно тверже произнесла Златовласка. — Я согласна на твои условия.

— О! — удовлетворенно протянул Хозяин. — Отлично… просто замечательно.

— Но ты обещал, что Жозеф вернется! — испуганно напомнила Мишель, встревоженная торжествующими нотками в голосе мага.

— Разумеется! — презрительно фыркнул колдун. — Итак, по рукам?

— Только сначала все-таки ответь: что я потеряю вместе со свободой?

— Свободу, — довольно рассмеялся Хозяин. — Больше ничего! Итак, Мишель, не тяни время. Оно кончается. Итак?..

И Мишель сдалась.

— Хорошо. Хорошо, я согласна…

Он снова засмеялся, протягивая руку. Пожимая его холодную ладонь, Мишель с ужасом поняла, что совершила жуткую ошибку.

Ей не хотелось просыпаться. Хотелось, наоборот, зарыться в одеяло и лежать так вечно. Однако ее никак не желали оставить в покое…

— Мишель, Мишель, ты меня слышишь? Слышишь?

Она слышала, но не могла ответить: язык перестал подчиняться ее воле, а губы словно свело судорогой. Девушка с трудом разлепила веки и, сощурившись, попыталась понять, где находится. Кажется, лежит на кровати, причем не на своей…

— Где я? Что со мной? — хрипло прошептала Мишель.

Из темного угла вынырнула точеная фигура, за которой следовала другая, повыше и покрепче. Две тени приблизились к постели Мишель, и девушка узнала Таисию и Назара. Оба выглядели донельзя встревоженными.

— Ты как? — взволнованно спросила эльф, склонившись над Златовлаской. Темные волосы Таисии были стянуты в хвост, а хрупкость форм подчеркивал пеньюар цвета слоновой кости. Глядя на нее, Мишель почувствовала себя настоящей дурнушкой. — Тебе лучше?

Мишель неуверенно кивнула. Ее немного подташнивало, и сильно кружилась голова. Но это были мелочи…

— А как Жозеф? — внезапно вспомнила она и от избытка эмоций даже села на кровати. — Он ведь не умер, нет? Он должен был очнуться!

Или Хозяин ей приснился? Мишель вдруг усомнилась, что действительно разговаривала с этим призраком прошлого.

— Да, он очнулся… — с подозрением протянул Назар. — А откуда ты знаешь?

Девушка смутилась. Нет, она ни за что не признается!

— Он не мог умереть, — неубедительно пояснила Златовласка.

Назар нахмурился:

— Странно все это… он был мертвее мертвого!

Мишель с раздражением уставилась на цыгана. Вот ведь зануда! И как только она могла хоть на мгновение увлечься этим напыщенным павлином?!

— Я должна его увидеть, — заявила девушка, отбросив одеяло и намереваясь встать. — Прямо сейчас.

— Он спит, он еще очень слаб! — заметила Таисия, надеясь остановить ее.

Однако Мишель уже неслась к двери.

Да, Жозеф спал. Мишель села на край кровати и, закусив губу, всмотрелась в его бледное, но живое (живое!) лицо.

Только после всего пережитого она осознала, как сильно любит его. Ее чувство было скорее нежным, чем страстным, зато глубоким, цельным и неподдельным. Настоящим.

— Я люблю тебя… — шепнула девушка и, коснувшись ладони Жозефа, легонько сжала его пальцы. — Люблю!

Возможно, она лишилась свободы (хотя пока и не ощущает этого), но ради Жозефа можно пожертвовать и большим.

«Как только он очнется, я ему скажу, что он — самое дорогое, что есть в моей жизни» — думала Мишель, продолжая сжимать его руку.

В этом доме царила по-спартански простая обстановка. Ничего лишнего, тем более — нарочито дамского и кокетливого. Только строгая лаконичность: тот необходимый минимум мебели и вещей, без которых обойтись невозможно. Впрочем, Эльза всегда презирала любую роскошь и гордилась своим «мужским характером». И занятие тоже выбрала мужское. А вот теперь ее лишили любимого дела… Лишили из-за Таисии. Как же она ее ненавидит!

— Ненавижу… — пробормотала Эльза и с силой сжала в руке грецкий орех. Скорлупа треснула у нее в ладони и слегка оцарапала кожу; по запястью заструилась теплая кровь. Впрочем, женщина словно и не заметила этого, продолжая молча смотреть в какую-то точку в дальнем темном углу.

Эльф сидела у окна на своей маленькой кухоньке. На столе перед ней горела тоненькая свечка, света практически не дававшая: наоборот, она создавала неровные блики, придававшие комнате несколько пугающую атмосферу. Хотя напугать Эльзу было трудно. Даже когда ближе к полуночи раздался стук в дверь, она не испытала ни малейшей тревоги и не сделала попытки встать. Лишь вскинула голову и угрюмо сказала:

— Катитесь прочь, кто бы ни пришел…

Стук повторился, став настойчивее. Выругавшись сквозь зубы, женщина поднялась, сердито отряхнулась и направилась к двери. Рывком ее распахнула и уже собиралась послать незваного гостя куда подальше, когда тот заговорил:

— Узнаешь?

Эльза удивленно всмотрелась в высокого незнакомца в длинном черном плаще.

— Ага! — наконец ликующе воскликнула она, по-прежнему загораживая проход. — Маг-благодетель!

— Именно я, — отвесил шутливый поклон ночной гость. — Может, позволишь войти?

— Какого черта? — пожала она плечами.