— На женщину-вамп, одну из тысяч других таких же женщин-вамп. Всех, кто одевается в магазинах подобного сорта. Еще нужны черные высокие сапоги.

— По-моему, ты испытываешь к этому заведению некое презрение.

— Не без того. Знаешь, когда растешь в семействе снобов, сам волей-неволей становишься снобом. Разве у тебя не та же самая история?

— Не совсем. Если ты о магазине. Здесь... прикольно. Никогда в таких не была.

— Ой, посмотри, эта юбка подойдет к твоей рубашке!

— Постой, а зачем мне все это?

— Как зачем? На пикник.

— Так. Давай по порядку. Даже если я поеду на пикник, — Кэндис сделала все, чтобы ее голос не дрогнул, но к концу фразы он все равно упал, — мне там не понадобится мини-юбка в складку.

— Ну кто знает... — Глаза Глории хитро блеснули.

— Давай так: ты занимаешься своей личной жизнью, а я — своей. Каждая — сама.

— Это не по-дружески, — убежденно заявила Глория.

— Мне нужны джинсы. — Кэндис ловко сменила тему разговора.

— Джинсы? А, это вон там...

Из магазина и Кэндис, и Глория вынесли по большому пакету обновок. Как-то так получилось, что Кэндис и сама обзавелась нарядами для игры в «простую смертную».

— А что скажет твоя мать, когда увидит на тебе такую одежду? — спросила Кэндис, когда они уселись в машину Глории.

— Ну, во-первых, я не собираюсь перед родителями «светиться». Во-вторых, мама не настолько разбирается в моде и одежде, чтобы понять, что я одета в дешевку, буде она меня увидит. К тому же, сама понимаешь, прическа и макияж — это основное, как говорила моя бабушка, когда голова выглядит дорого, все остальное тоже повышается в цене. Мама даже не заметит. Папа — тем более. А Майку будет спокойнее. Кстати, Брэндон спрашивал твой телефон. Я дала. Ты же не против?

— Против, но какое это имеет значение теперь?

— И правда никакого, — покладисто согласилась Глория. — А он звонил?

— Звонил, — нехотя призналась Кэндис.

— И что?

— Ничего.

— Как?

Кэндис пожала плечами, чтобы не давать глупого и грубого ответа: «Вот так».

— Ладно. Это уже не мое дело.

— Чудеса рефлексии? — саркастически поинтересовалась Кэндис.

— Но мне очень-очень любопытно. — Глория будто проигнорировала замечание Кэндис. — Может, попробовать через Майка узнать... Или у самого Брэндона спросить при случае, — протянула она и хитро скосила глаза на подругу.

Кэндис едва не взвыла. Да, Глории никто не отказывает. Это факт.

Но она не намерена выкладывать весь их разговор с Брэндоном в подробностях! Тем более когда эти подробности — такая ценность для нее.

— Он приглашал меня прогуляться, — нейтральным тоном сообщила она Глории.

— Правда? И как? Ты согласилась?

— Нет, конечно! — возмутилась Кэндис.

— А почему? — разочарованно протянула Глория.

— А как ты себе это представляешь? Я уже легла спать, когда он позвонил.

— Он что, хотел видеть тебя немедленно? — Да.

— Ничего себе! — Глория присвистнула. — Вот это романтика. Я бы точно согласилась.

— Хорошо, что сказала. Если Брэндону Лукасу вздумается позвонить мне с таким предложением еще раз, я посоветую ему перезвонить тебе!

— Эй, я не это имела в виду! Ты что, думаешь, я променяю своего Майка на кого-то? Ни за что на свете!

— Ого! Любовь? — Кэндис рассмеялась — беззлобно, радостно как-то. Конечно, она подтрунивала над подругой, но ей и вправду так хотелось, чтобы Глория влюбилась, влюбилась по-настоящему, всей душой...

— Да ну тебя! — воскликнула Глория, но как-то неубедительно.

Кэндис, чуткая, поняла, что дальше «дожимать» тему не стоит. Не сейчас, не в таком тоне, по крайней мере.

— Скажешь тоже, — проворчала Глория и включила музыку погромче — обозначила конец разговора.

Так получилось, что пикник организовали, и организовали без Кэндис, однако ее участие или неучастие даже не обсуждалось. В девять часов утра в воскресенье Глория позвонила и сообщила, что через час заедет за ней. Кэндис, которая в это время еще спала, пусть не сладко, но хоть как-то, воспротивилась такому повороту событий и попробовала послать Глорию к черту, но не тут-то было: Глория сказала, что к черту не пойдет, ей там не нравится, и передала трубку Майку, который вежливо поздоровался и в красках описал, как будет хорошо там, куда они поедут, а потом трубку взял Брэндон, пожелал ей доброго утра, славного пробуждения и отличного дня и сказал, что возьмет с собой камеру в надежде поснимать ее.

После этого Кэндис стало совсем не до сна, будто кто-то нажал на спусковой крючок, и внутри нее распрямилась пружинка, прежде сжатая до предела, и пружинка эта освободила гигантское количество энергии, и теперь ей нужно куда-то ее вложить — чтобы не взлететь на воздух.

Потом трубку снова взяла Глория, по-видимому, вышла из комнаты и шепотом назвала Кэндис адрес, по которому ей нужно быть через пятьдесят минут.

— Машину поставь где-нибудь поблизости, сама стой у подъезда. И обязательно скинь мне эсэмэску, когда будешь на месте!

— Хорошо, договорились!

У Кэндис будто алую кровь подменили золотистым шампанским и по венам бегали веселые пузырьки.

— Да здравствует конспирация! — провозгласила Глория и повесила трубку.

Так. Отлично. Спасибо Глории, выбрала место относительно недалеко от ее дома, не придется долго мотаться по дорогам. Есть время принять душ, причесаться и одеться. Позавтракать она уже не успеет, но ничего страшного: учитывая, сколько сладкого, острого, мучного и прочего недозволенного она поглотила за эту неделю, пропуск воскресного завтрака не грозит ей ни голодным обмороком, ни даже головокружением.

Кэндис приступила к выполнению плана и метнулась в душ.

В назначенное время Кэндис стояла у подъезда восьмиэтажного жилого дома «средней наружности». Чистенько, приятненько, ничего не бросается в глаза. В таком доме вполне могла бы жить молодая журналистка из серьезной газеты. Которой помогают родители.

На ней были голубые джинсы, черно-красная обтягивающая футболка и короткая черная куртка. Она сделала очень аккуратный макияж в нейтральных тонах, только ресницы ярко подчеркнула тушью, а волосы собрала в хвост на затылке. Глядя на свое отражение в стеклянной витрине магазина, Кэндис думала, что в нее легко можно влюбиться. Она выглядела лет на пять моложе самой себя, и ей это нравилось. Есть вещи, которые она недоделала в юности. Пора исправлять ошибки.

С чего бы начать?

Может, ей необходимо завести случайный роман? Построить глазки Брэндону дождаться момента, прикоснуться к нему будто бы невзначай...

Ну и дальше по нарастающей. Держаться за руки, смеяться, целоваться и обниматься...

Додумывать эту мысль Кэндис не стала — с нее хватило и поцелуев. Она представила себя в объятиях Брэндона, представила его глаза близко-близко от своего лица, первый миг, когда губы соприкасаются, — и вспыхнула, будто ее окатила волна жидкого пламени.

Как назло, именно в этот момент рядом с ней притормозила машина, и машина эта оказалась знакомой — она принадлежала Глории. Глория опустила стекло:

— Привет, подруга! Давай залезай, и пошевеливайся, нас ждут великие дела и приключения!

— О да! — нарочито громко воскликнула Кэндис и очень пожалела, что от взглядов Глории, Брэндона и Майка не скрыть своего пунцового лица.

— Нет, я все-таки сделаю это, как в старых фильмах! — раздался голос Брэндона. Он вышел из машины и элегантным жестом открыл дверцу. — Прошу, мадемуазель.

— Спасибо. — Теперь Кэндис порадовалась, что дальше краснеть уже некуда, и села на заднее сиденье, понимая, что сейчас он сядет рядом с ней.

Все ее фантазии про легкомысленный романчик улетучились. Кэндис думала только о том, как сохранить душевный покой.

— Привет, Кэндис, подруга Глории! — Майк ослепительно улыбнулся.

Он выглядел абсолютно счастливым. Для Кэндис, конечно, не очень лестным было подобное обращение, однако она все равно обрадовалась — за Глорию. Майк, похоже, не видит женщин, кроме Глории. А о чем еще мечтать?