Но вот на этот раз я ошибся, потому что медленно, очень медленно, пальцы Джексона снова начали двигаться, следуя по завиткам, которые украшали мою ключицу. Я вздрогнул под его прикосновением.

— Что это значит? — спросил он, ведя по контуру, который обводил моё плечо и тянулся вниз по руке.

— Это кельтские узлы, — я прочистил горло. — У них нет начала или конца, так что они представляют бесконечность… вечность. Я сделал их после… — я не мог произнести слова «после смерти моих родителей», но Джексон кивнул, будто всё равно понял. Он никогда не заставлял меня говорить об автомобильной аварии, которая забрала их у меня всего несколькими месяцами ранее, отправляя меня жить с бабушкой, и за обе эти вещи я был благодарен.

Палец Джексона остановился на внутренней стороне моего предплечья, и затем он легко провёл по символу.

— Этот мой любимый.

Я закрыл глаза. Он никак не мог знать, что это была единственная часть татуировки, которую придумал я. Единственная часть, которая должна была остаться на внутренней стороне, а не впереди и по центру. Напоминание, которое я сделал только для себя.

— Это тоже узел? — спросил он.

— Это трискель. Тройная спираль, — я взял его за руку и направил её к трём завиткам. — Это одна продолжающаяся линия, которая представляет собой движение жизни. Прошлое… настоящее… будущее.

— Выглядит почти злобно.

Маленькая улыбка подняла мои губы вверх.

— Трискель представляет силу. Движение вперёд, независимо от обстоятельств.

— Это похоже на тебя.

Я выдохнул и покачал головой.

— Я не сильный. Иногда я чувствую себя… потерянным.

Пока я не с тобой, — подумал я. — А тогда у меня будто есть цель всё-таки оставаться живым.

— Ты самый сильный человек, которого я знаю, — сказал Джексон. — Ты так не думаешь, но ты такой.

— Как и ты.

Он отдёрнулся назад.

— Я? Нет, — нахмурился Джексон, а затем с полуулыбкой посмотрел на меня. — Просто богатенький мальчик в плане у папочки. Разве не так ты сказал, когда мы только познакомились?

— Прости. Я ошибался…

— Нет, не ошибался. Не совсем. В смысле, таков план. Пойти в бизнес отца. План всегда был таким.

— Не должен быть. Нет, если ты… хочешь чего-то другого.

Джексон с грустью улыбнулся мне.

— Некоторые из нас не такие сильные, как другие, — затем он провёл пальцами вниз по моей груди, следуя по линии моего пресса и ниже… ниже… — Но я хочу кое-чего ещё.

Я резко проснулся, когда зазвенел будильник, радио включилось на ужасной рэп-станции, чтобы заставить меня поднять зад вовремя, и я сел и ударил по будильнику кулаком. Ещё бы, мой сон прервался на хорошей части. Чёртов будильник-обломщик.

Зевая, я провёл рукой по своему лицу и вернулся к воспоминанию, которое проявилось в моём сне. Не удивительно, что оно всплыло после прошлой ночи. Сразу после того, как Джексон провёл пальцами по отметкам на моей коже, был первый раз, когда мы дурачились, прямо там, на пляже, и об этом я думал прошлой ночью, пока мы лежали над звёздами.

Я подумал о том, что он сказал, что не достаточно сильный, чтобы иметь выбор, и тогда я, будучи упрямым засранцем, был намерен изменить его мнение. Моя рука поднялась к поношенной цепочке моего кулона. Я неделю доводил до совершенства подвеску в виде трискеля в подвале моей бабушки, чтобы подарить её Джексону и доказать, что он не прав. Это была моя самая первая работа, которая позже натолкнула меня на мысль о бизнесе, и Джексону она нравилась, он носил её каждый день под воротником своей формы. По крайней мере, до того дня, как вернул её мне.

Но пока, Джейсон был здесь, в Южном Хэйвене, со мной.

Может, для потерянного маленького мальчика ещё была надежда.

Было ровно десять, когда я вышел из «Роузмонт» и увидел грузовик Лукаса, остановившийся в нескольких шагах. В очках-авиаторах и с ленивой улыбкой, одну руку держа на руле, а другу закинув на спинку пассажирского сидения, Лукас напоминал сексуального шофёра. Он опустил свои очки, и его взгляд прошёлся по мне.

— Я вижу, ты хорошо исполняешь приказы.

Я запрыгнул в грузовик и захлопнул дверь.

— Удивлён?

— Приятно, — сказал он, его усмешка стала соблазнительной. — Хотя в этом прикиде ты похож на порядочного туриста.

— Эй, выбор был либо это, либо очередной костюм.

Я не планировал ходить на пляж, будучи здесь, думая, что это будет быстрая командировка, так что сегодня утром мне пришлось сходить в один из сувенирных магазинов вниз по улице, чтобы купить что-нибудь повседневное. Я выбрал пару переоцененных сланцев, шорты и розово-жёлтую футболку, среди прочего.

— О, это мне кое-что напоминает, — Лукас достал из пляжной сумки на заднем сидении яркие плавки и бросил их мне на колени. — Я подумал, что ты ничего с собой не взял и что они могут тебе понадобиться.

— Всё в порядке. Я просто поплаваю голым.

Лукас надавил на тормоза и повернул голову.

— Или я мог бы надеть эти.

Я потянул вверх свою майку и опустил резинку шорт, чтобы показать под низом синие плавки.

Он покачал головой.

— Ты засранец. Дразниться не хорошо, — сказал он, выезжая на улицу, и я улыбнулся на его реакцию. Пока мы переезжали мост к Южному Хэйвену, я наблюдал за Лукасом краем глаза, пытаясь не слишком себя выдавать. Сегодня он казался более расслабленным, тихо подпевал U2, с опущенными стёклами, пока ветер раздувал его волосы. Ещё я заметил, как его майка подчёркивала его загорелую кожу и мощные руки, те же руки, которые обвивали меня прошлой ночью.

Когда Лукас повернул к восточной стороне острова, я произнёс:

— Разве пляжи не в обратной стороне?

— Ага.

— Значит, ты запланировал не вторую часть прошлой ночи.

— Нет. Ну… не совсем так, как ты думаешь.

Я выглянул в окно.

— Планируешь утопить моё тело в болоте?

— Не планирую…

— Значит, ты везёшь нас плавать с крокодилами?

— С аллигаторами, — исправил он. — И я не говорил, что ты будешь плавать с ними, но тем не менее.

Лукас свернул на подъездную дорожку, и я посмотрел на громадный дом перед нами. По сравнению с другими особняками в южном стиле, построенными вдоль болота, этот выглядел совершенно не к месту, со своими тонкими современными линиями и стеклянными стенами, которые отражали солнце так, что даже будучи прозрачными, выглядели недоступными.

Я восхищённо присвистнул.

— Чёрт побери. Чей это?

— Моего друга. Но мы пойдём не туда, — Лукас проехал мимо гаража, достаточно большого, чтобы вместить как минимум полдюжины машин, и подъехал к болоту, где к причалу была привязана большая понтонная лодка. Припарковав грузовик, он открыл свою дверь. — Идём.

— Идём? — спросил я, когда Лукас схватил с заднего сидения сумку и мини-холодильник и направился вниз по причалу. — Подожди. Мы крадём лодку твоего друга?

Лукас сжал губы.

— Красть — это такое негативное слово.

— А как бы ты это назвал?

— Так как я планирую её вернусь, я бы назвал это одолжением. Не переживай — он не против, — Лукас забрался в лодку и бросил холодильник на палубу. Затем он поднял взгляд на меня, по-прежнему стоящего на причале. — Лучше поторопись и залазь, пока он не передумал.

Взглянув на название лодки, написанное на задней части, я рассмеялся.

— «Твёрд и полон семени».

— Полный извращенец, очевидно. Давай сюда.

Вопреки здравому смыслу, я забрался на борт и посмотрел обратно на огромный дом, ожидая, что кто-нибудь выбежит и станет нам угрожать. Пока рос среди богатых ублюдков, как мой отец, я выучил этих типов как свои пять пальцев, и ни за что в жизни они не упустили бы из виду такую экстравагантную лодку.

Когда Лукас встал и поймал направление моего взгляда, он рассмеялся.

— О, просто расслабься немного. Только подумай, как быстро разгонится эта малышка, как только за нами начнут гнаться копы.