Глава 6

27 мая 1824 года

По дороге в Холмвелл, Гемпшир

Еще на полпути в Гемпшир Ян начал сожалеть, что согласился ехать с сестрой Изабель в одной карете.

Разумеется, в уютном экипаже имелись и покрывала, и подушки, и корзины с закусками (благо четверо чрезмерно шумных чад ехали с няней в отдельной карете), но Ян запамятовал, что сестра тараторила как заведенная. Она не замолкала всю дорогу. Похоже, Изабель решила, что раз Ян несколько лет не посещал мероприятия семейства Харт, она обязана осведомить его обо всех мелочах, случившихся в клане Хартов, словно его поэкзаменуют прямо на пороге. Она поведала о каждом появившемся на свет ребенке (а их родилась уйма), крестных родителях, крестинах. В мучительных подробностях она пересказала каждую болезнь и смерть, при этом уделила особое внимание свинке, кою перенес младший сын Кейт Гарри.

Опосля Изабель перешла к единственному члену семьи Харт, который заботил Яна:

— По-видимому, жениться Джеймс не намеревается. Кейт говорит, эдак он станет закоренелым холостяком.

Ян старательно сохранял невозмутимое выражение.

— Ему всего лишь… сколько? Двадцать три? Двадцать четыре? — Естественно, он знал, сколько Джеймсу лет, но с интересом лучше не перебарщивать. — У него масса времени, чтобы найти жену.

— Вообще-то двадцать пять, — рассеянно поправила она. — Но Кейт говорит, барышни его не волнуют.

Муж Изабель Берти фыркнул — Ян мельком глянул на него, гадая, что вызвало сию реакцию. Он подозревал, что Джеймс содомит? Ян не считал, что Джеймс привлекал внимание так же, как некоторые знакомые, но и мужественным, как Ян, он не был. Видимо, в отличие от Яна, решившего не выставлять напоказ тайное влечение, Джеймс не присматривался к тому, как мужчины себя вели. Иной раз в порыве стыдливости Ян думал, что Джеймс, разговаривая, жестикулирует с подозрительным изяществом. У него имелась привычка скрещивать ноги и доверительно наклоняться, когда он говорил о чем-то потешном. Пустяки, правда же? Эка невидаль. Только вот Ян мнил, что эти мелочи его выдавали.

Когда Джеймс делал эти мелочи при Яне, ему… они нравились. Но если Джеймс делал то же самое перед другими людьми, временами Яну становилось неуютно, он хотел, чтобы Джеймс вел себя осмотрительнее. Но Джеймс не походил на Яна. В отличие от Яна, он не пытался себя не выдать и не тревожился, что опорочит семью. В отличие от Яна, ему без надобности помнить, что, если родители потеряют второго сына, цена будет непомерной.

— ...Потому что он поглощен растениями. В поместье Уайлд он либо собирает образцы, либо запирается в кабинете и разглядывает их при помощи хитроумного устройства.

Ян запоздало смекнул, что сестра все еще болтала, а он не слышал ни слова из того, что она сказала, кроме последних фраз, дававших понять, что она до сих пор обсуждала Джеймса.

— Правда? — отозвался он, проявляя вежливое любопытство.

— Да, правда, — продолжила Изабель, увлекшись темой. — Кейт стоило больших трудов убедить его приехать в Холмвелл, и то согласился он лишь потому, что хочет найти не то бабочку, не то мотылька, — захохотала она. — Это, мягко говоря, пустая трата времени, но его отец был таким же, помнишь? Вечно ходил с портфелем, ковырялся в грязи, искал старые сорняки или траву.

— Его отец был известным ученым, — напомнил Ян. — Джеймс тоже ученый. Он публиковал статьи.

В ответ на заступничество Яна Изабель выгнула брови. Бросив взор на Берти, она тихо, словно Ян не услышит, добавила:

— Он всегда вступался за Джеймса, даже в детстве.

— Только потому, что вы с Кейт и Люси часто его дразнили. Кто-то же должен был за него заступаться. Господь свидетель, он не умел за себя постоять.

— Помнишь, — засмеялась Изабель, — как ты настоял, что вы с Джеймсом сыграете в крикет против девочек? — Она пояснила мужу: — Нас было пятеро, а их двое.

— Вы вообще не давали ему играть, — напомнил Ян.

— Без него нас было поровну! — смеясь, возразила Изабель. — А вы не могли не выиграть, да?

— Немудрено, — зашелся смехом Берти. — В школе Ян громил в крикет всех. — Он взглянул на Яна с лицом, выражавшим одобрение и зависть. — Ты выводил из строя всех, даже мальчишек постарше.

— Он громил всех не только в крикет, — закатила глаза Изабель. — Неудивительно, что Джеймс боготворил его, как героя. Помнишь, Ян? Он смотрел на тебя, будто ты само совершенство.

Ян с ужасом ощутил, как жар опалил щеки.

— Ну я на четыре года старше.

Дабы скрыть румянец, он отвернулся к окну и глазел на холмистую местность. По правде говоря, он слишком хорошо помнил, как Джеймс глядел на него не только в детстве, но и позднее, когда стал взрослым мужчиной. В особенности он помнил, с какой страстной привязанностью Джеймс глядел на него, когда он посещал поместье Уайлд. Как он глядел много месяцев спустя, выследив Яна в Лондоне.

Помнил окончательное разочарование в беспокойных серых глазах.

Ян правда надеялся все исправить?

Возможно, он дал маху, поехав в Гемпшир. Он точно дал маху, поехав с Изабель. Если бы он путешествовал в одиночестве, он мог бы вернуться в Лондон, сочинив жалкое оправдание тому, что не покажется на вечеринке. Но уже ничего не попишешь — карета, покачиваясь, въехала через железные ворота Холмвелла и остановилась возле современного особняка в палладианском стиле, величественного дома, построенного тридцать лет назад отцом сэра Эдварда в честь нового пожалованного титула.

По прибытии началась суматоха. Вторая карета приехала быстрее; дети стояли на ступенях вместе с измотанной няней, а малютка Маргарет умывалась слезами. Причина стала ясна, как только они выбрались из экипажа: Маргарет стошнило на ступени, и она звала матушку. Покуда Изабель ее утешала, дети соперничали за материнское внимание, дергая ее за юбки и заваливая вопросами, как стая прожорливых гусят. Кучера и грумы, начав разгружать кареты, сбросили с крыши саквояж и чуть не попали в Берти, отчего няня закатила истерику, а Изабель яростно завизжала.

К счастью, появившаяся экономка взяла все в свои руки, а точнее, принялась руководить слугами. Следом вышла хозяйка дома.

— Иззи, дорогая!

Кейт сошла по ступеням прямо в центр бедлама и все уладила. Она с легкостью вклинилась в детскую драку, обняла Изабель, облобызала Маргарет, поздоровалась с другими детьми, погладив их по головам, одарила несчастную няню улыбкой и пошутила насчет седых волос Берти.

Наконец настал черед Яна.

— Ян, милый, как же давно мы не виделись, — пожурила она, ласково сжимая его руки. — Рада, что ты все-таки приехал. Я все думала, приедешь ты или нет.

Он сделал вид, что последнее замечание вызвало у него недоумение, словно он не отклонил с десяток приглашений.

— Даже не представляю, почему ты об этом думала. Я всегда с радостью посещаю Холмвелл.

Кейт насмешливо вздернула бровь, но, к счастью, спорить не стала.

— Почему бы вам с Берти не выпить чаю в гостиной? — предложила она. — Ваша матушка уже там. Мы с Иззи к вам присоединимся, как только устроим бедняжку Маргарет. — Она обратилась к экономке: — Миссис Халлидей, будьте любезны, проводите джентльменов в гостиную.

Уняв желание спросить, был ли в гостиной Джеймс, Ян кивнул и последовал за миссис Халлидей и Берти.

Они шагали по коридору, когда воздух разорвал жуткий вопль. Им навстречу, лихорадочно дергая платье и извиваясь, вылетела маленькая девочка с густыми светлыми локонами. Она снова завопила, засим крикнула:

— Ненавижу тебя, Кристофер Поттс!

Из комнаты донесся визгливый детский смех, затем проворно появилась горничная.

— Мисс Эмили! — зашипела она, нервно поглядывая на экономку и двух джентльменов, стоявших в коридоре и таращивших глаза на разъяренного ребенка. — В чем дело? Что натворил Кристофер?

Ян заглянул в комнату: рядом с окном стоял стол, заставленный чашками и тарелками с карамельными булочками и прочими угощениями. Остальную мебель сдвинули в сторону, огромный ковер, кой обычно устилал пол, скатали, дабы детишки побегали и поиграли. У детей проходило свое чаепитие, тогда как взрослые наслаждались более культурным мероприятием.

— Он посадил паука мне на шею! — стенала девочка. Она извивалась, стараясь оттянуть платье и вытряхнуть незваного гостя, ускользая от несчастной горничной. — Он противный!

— Возможно… — заговорила экономка, шагнув вперед, но ее перебил выбежавший из комнаты мальчишка.

На вид ему лет девять или десять. Крепкий энергичный мальчик с копной темных волос и озорной усмешкой, кою он не мог скрыть, пытаясь сделать вид, будто раскаивался.

— Да не было никакого паука, Эмили, — протараторил он. — Я подтрунивал над тобой. Это жухлый листок. — Он бросил виноватый взор на взрослых, уставившихся на него, и тихо добавил: — Я пошутил…

Эмили, прекратив выплясывать на месте, в ужасе вытаращилась на мальчишку, засим разразилась рыданиями. Горничная уговорила ее вернуться в комнату, кинув очередной извиняющийся взгляд на поджавшую губы миссис Халлидей.

— Господин Поттс, — очень тихо, но очень сурово сказала экономка, — так поступать подло.

Мальчишка зарделся.

— Вы расскажете матушке? — прошептал он. — Мои дела и так плохи. Утром я разбил фарфоровую пастушку.

Берти фыркнул, Ян, дабы скрыть смех, отвернулся. Время шло, а мальчишки не менялись. Его детство — это бесконечная вереница таких же случаев.

— Если я вспомню, — негромко проговорила миссис Халлидей, — мне придется рассказать вашей матушке. Но если весь день вы будете играть хорошо, это может... вылететь у меня из головы.

Мальчишка кивнул и, невнятно поблагодарив, метнулся в комнату, где проходил детский праздник.

Миссис Халлидей с виноватым видом посмотрела на Яна и Берти и неловко произнесла:

— Смею вас заверить, я обязательно поговорю…

— Пожалуйста, не рассказывайте его матери из-за меня, — перебил Ян.