Но и разрушение храмов ничего не дало. Превращённые в развалины культовые здания отстраивались заново. Исида была сильнее консулов. Как мы увидим, она была способна даже мстить им.

Тот же 58 год, который начался в Риме грозным возмущением приверженцев египетской богини, в самом Египте изобиловал чрезвычайными событиями.

Летом 58 года, через несколько месяцев после того как Птолемей наконец добился успеха и был признан Римом, он утратил своё царство. Авлет стал правителем без земли и подданных. Как это могло случиться?

На протяжении более чем двадцати лет Птолемей XII исходил в своей политике из того, что его судьба зависит от милости Рима. Чтобы иметь средства для приобретения благосклонности властителей мира, он всё более жестоко грабил население своей страны. Лишь к жрецам и храмам он был милостив и раздавал им привилегии, надеясь, что это косвенным образом повлияет и на отношение к нему народа. Но такие поступки царя, как помощь римлянам во время войны с Иудеей, казались недостойными всем жителям Египта — как грекам и иудеям, так и коренному населению. В народе всё ещё жило убеждение, что страна на Ниле — это великая держава, которая имеет право не только на полную независимость, но и на господство над соседними землями, некогда находившимися под властью фараонов и ещё совсем недавно зависевшими от первых Птолемеев.

Катастрофа произошла весной 58 года, когда александрийцам стало известно о судьбе Кипрского царства. Кипр издавна входил в состав монархии Птолемеев. В 80 году, когда Птолемея XII призвали на египетский трон, Кипр был отдан его младшему брату, носившему то же имя — Птолемей. Однако злополучное завещание Птолемея XI касалось не только Египта, но и Кипра. В течение двадцати лет Авлет добивался того, чтобы Рим признал его законным царём Египта, но он никогда не поднимал вопроса о своём брате. Делалось это, конечно, из эгоистических побуждений. Заговорить ещё и о Кипре значило бы усложнить свои собственные дела. И в 59 году, купив у Цезаря признание и титул союзника и друга римского народа, он не потребовал, чтобы в договоре был хоть словом упомянут Кипр. Так Птолемей предоставил брата его собственной судьбе.

Между тем в первые месяцы 58 года народный трибун Клодий добился принятия закона, согласно которому Кипр включался в состав Римской державы в качестве новой провинции; личное имущество кипрского царя передавалось в казну республики и должно было пойти на покупку земли для наделения безземельных крестьян. Этот законопроект был, безусловно, подготовлен с ведома триумвиров, и в особенности Цезаря. Таким способом Цезарь хотел заставить людей забыть, что год назад, добившись признания Птолемея XII, он изменил своей прежней политике. И Клодием отчасти руководили личные соображения. Девять лет назад, в 67 году, на Востоке, он попал в плен к пиратам, которые потребовали большого выкупа. Когда Клодий обратился за помощью к царю Кипра, тот предложил ему… 2 таланта. Если бы не флот Помпея, он бы погиб.

Оптиматы резко обрушились на законопроект Клодия. Они говорили, что совершается несправедливость по отношению к царю Кипра, который, как и его предки, был верным союзником Рима. А теперь он ни за что ни про что будет лишён всего своего достояния и чуть ли не выставлен на продажу вместе с порфирой, скипетром и диадемой!

Однако протесты оптиматов ни к чему не привели. Сторонники Клодия утверждали, что царь Кипра не является истинным другом Рима и что он якобы поддерживает врагов республики и пиратов. Всё это невозможно было ни доказать, ни опровергнуть. Озлобленный Клодий добился также того, что привести в исполнение закон о Кипре народное собрание поручило одному из столпов партии оптиматов, ярому противнику захвата острова, Марку Катону. Как ни протестовал Катон, в конце концов ему пришлось уступить воле народа. То, что столь почётная внешне миссия была поручена именно ему, аргументировалось так: Катон — единственный человек, который может гарантировать сохранность кипрских сокровищ и доставку их в Рим! Это была блестящая характеристика Катона, но как выглядели прочие римские государственные деятели! Коррупция и цинизм достигли в Риме такой степени, что подобного рода заявления воспринимались вполне серьёзно.

Отъезд Катона из Рима весной 58 года был ударом для оптиматов, тем более чувствительным, что незадолго до этого — 20 марта — столицу покинул ещё один выдающийся сенатор — Цицерон. На этот раз Цицерону не была предложена официальная миссия. Он бежал из Рима, потому что ему грозила смертельная опасность. И виной этому был опять-таки Клодий, представивший законопроект, по которому «лишался огня и воды», то есть подлежал изгнанию, всякий, кто без суда казнил римских граждан. Всем было ясно, что законопроект Клодия направлен в первую очередь против Цицерона, который в 63 году добился в сенате казни катилинариев. Как же, должно быть, сожалел великий оратор о том, что несколько месяцев назад отказался принять предложение Цезаря и не поехал в Египет!

В конце марта уехал из Италии и Цезарь. Eмy предстояло в течение пяти лет быть наместником двух провинций, расположенных на территории современной Северной Италии и Южной Франции, — Цисальпийской и Трансальпийской Галлии. В дальнейшем он собирался захватить всю Галлию, простиравшуюся от Атлантического океана до Рейна. Полученные от египетского царя деньги играли определённую роль в этих планах. Они должны были быть использованы для финансирования военной кампании. Так судьбы столь отдалённых друг от друга народов, как египтяне и галлы, оказались связанными между собой.

Что касается Катона, то он не поехал прямо на Кипр, а задержался на острове Родос и оттуда повёл переговоры с незадачливым кипрским царём. Прежде всего он постарался убедить его не оказывать римлянам вооружённого сопротивления. Обезопасить себя Катону было необходимо, так как его сопровождали только чиновники для поручений. Уполномоченный Рима пообещал царю, что, если не произойдёт никаких эксцессов, он назначит его жрецом в храме Афродиты в кипрском городе Пафосе. Потрясённый и униженный царь, разумеется, отказался от столь сомнительной чести. Сначала он хотел лишить римлян добычи, на которую те рассчитывали, — он собирался погрузить на корабли всё своё имущество и утопить его в море, но потом отказался от этого плана, опасаясь, что взбешённые римляне возместят ущерб за счёт жителей острова, то есть отнимут их имущество, а людей продадут работорговцам.

У царя осталась единственная форма протеста — смерть. И он покончил с собой, выпив яд. Так ушёл из жизни последний правитель Кипра из династии, которая царствовала на острове более двухсот лет.

Вскоре после описанных событий, летом того же 58 года, на Родос, где по-прежнему находилась резиденция Катона, пришёл корабль из Александрии. На его борту находился Птолемей Авлет, родной брат трагически погибшего царя. Он прибыл на Родос отнюдь не для того, чтобы хоть с опозданием, но вмешаться в кипрские дела. Птолемей XII вынужден был бежать из своей страны, потому что его подданные откликнулись на кипрские события более решительно и достойно, чем царь.

Едва высадившись на острове, Птолемей отправил к Катону посыльного с просьбой, чтобы наместник соизволил посетить его. Так подобало поступать монарху. Царь — даже если он лишён своего царства — это всё-таки царь, наместник же всего лишь чиновник, а в данном случае даже не слишком высокого ранга. Но Катон ответил, что он не может выйти из дома, потому что принял слабительное, и, если у царя к нему срочное дело, он охотно примет его у себя.

Волей-неволей Птолемею пришлось самому отправиться в дом наместника. Здесь его ждало ещё одно унижение: Катон не соизволил даже выйти к нему навстречу. Когда царь появился в дверях его комнаты, римлянин преспокойно продолжал сидеть и любезно приветствовал его, так, словно перед ним был кто-нибудь из его добрых знакомых. Гость был вне себя. Неучтивость Катона потрясла его. Вместе с тем он не мог не отметить и то, с каким достоинством тот держался.