— Прекрасно, что у вас имеется чувство юмора, сэр.
Мы пошли назад в Нассау, настроение у всех, включая меня, было отличное. Выходка Макстея нисколько не вывела меня из равновесия. Сознание мое переполняли картины: я на острове, кругом игуаны (интересно, что мне сегодня приснится? — гадал я). Это были мгновения из тех, которые осознаешь, задним числом, как исполненные прозрения — пронизанные значением, в каком-то смысле даже мистические. Думаю, Макстея ошеломили веселое добродушие и кротость, с которыми я все это воспринял.
Настоящая, влажная, выматывающая душу жара. Макстей подал сегодня утром прошение, чтобы его откомандировали куда-нибудь еще, я согласился, а после полудня он взял прошение назад. Отбил в ОМР телеграмму: „Не вижу смысла оставаться здесь и дальше. Банковской проблемы не существует. Прошу указать дальнейший курс действий“. Пришел ответ: „Ваше присутствие там чрезвычайно полезно. Продолжайте“.
Г и Г вернулись. Сегодня вечером в Доме правит. прием в честь какой-то объезжающей Карибы шишки из Министерства иностранных дел. Даже Герцогу не удается скрыть свое уныние. Герцогиня говорит, что его очень расстроило происшедшее в Вашингтоне свидание с Черчиллем. „Они хотят, чтобы мы гнили здесь до конца войны, — не без горечи сообщила она. — Мы все-таки надеялись, что после трех лет… Дэвид перепробовал все. Их не сдвинешь“.
Сегодня в 10:00 заглянул в гавань и Макстей сразу же сказал мне: „Убит сэр Гарри Оукс“. Боже мой, подумал я, и в голове моей звякнул сигнал тревоги. Но кому могло понадобиться убивать сэра Гарри? Макстея об этом и спрашивать не пришлось: „Все говорят, что это дело рук Гарольда Кристи“. Полагаю, Макстей узнал все от своих дружков по парусному спорту. Я знаю Кристи лишь понаслышке: крупная фигура в операциях с недвижимостью, член здешнего Законодательного собрания, непривлекательный, грубоватый внешне человек, по общему мнению — бывший бутлегер. Серьезная политическая сила и близкий друг сэра Гарри. В багамском контексте, Кристи, убивающий сэра Гарри, это то же самое, что лорд Галифакс [Министр иностранных дел], убивающий Бендора [Герцога Вестминстерского].
Я несколько раз встречался с Оуксом: низкорослый, коренастый, мужиковатый человек с неприветливым выражением лица, уголки губ вечно опущены вниз. Сам он считал себя чем-то вроде „неотесанного малого с золотым сердцем“, называющего вещи своими именами. К тому же, баснословно богат — по всеобщему мнению, — но при этом из тех людей, которых фантастический избыток денег заставляет, похоже, лишь пуще тревожиться и терзаться, а не наоборот. Ненавидел необходимость платить в Канаде налоги, отчего и переехал сюда. Теперь, когда пошли слухи о том, что на Багамах введут подоходный налог, собирался перебраться в Мехико. Занятно, куда ни повернись, тут же всплывает Мехико.
Во время ленча отправился в „Принц Георг“ там все гудело, точно в улье. Это было вудоистское убийство; Оуксу выжгли половые органы; это дело грабителей, искавших золото, которое он прятал в доме; и так далее. Теперь главный подозреваемый — его зять, де Мариньи. Кристи действительно провел ночь в доме Оукса да только все проспал. Ах да: у Герцогини был роман с Оуксом, вот британская секретная служба и прикончила его, чтобы оградить честь Герцога (чуднее, кажется, и не придумаешь).
Я возвращался в „Британский Колониальный“, когда рядом со мной остановилась машина и один из придворных Герцога, Вуд, попросил меня сегодня в 5:00 вечера встретиться с Герцогом в его коттедже на Кабл-Бич.
Позже. Встретился с Герцогом. Мы были одни; он непрерывно курил, казался очень встревоженным. Сказал, что глубоко, бесконечно потрясен убийством сэра Гарри. Поначалу его уверяли, будто произошло самоубийство, и лишь потом поступило известие, что сэра Гарри убили. Удар по голове каким-то тупым орудием, а следом попытка, впрочем, провалившаяся, сжечь тело и дом.
— Я попросил полицию Майами прислать сюда двух своих детективов, — сказал он. — Они появились сегодня после полудня. Будут вести расследование.
— Но зачем, сэр? — импульсивно спросил я. — Почему не Эрскин-Линдоп? (Эрскин-Линдоп это глава Багамской полиции).
— Он совершенно со мной согласен, — сказал, не без некоторой резкости, Герцог. — Местной полиции это дело не по силам. Не думаю, что вы понимаете последствия смерти сэра Гарри — возможные результаты. Нам нужны специалисты. Настоящие специалисты. И все необходимо закончить, раскрыть, как можно быстрее. Так мы сможем свести к минимуму нанесенный колонии ущерб. Какая беда!
— Я понимаю.
Ничего я, на самом деле, не понимал.
Герцог закурил новую сигарету:
— Стало ясно — кристально ясно, что убийцей был де Мариньи. Вы с ним знакомы?
Де Мариньи, приятной внешности зять. Я сказал, что однажды завтракал у него дома и несколько раз случайно сталкивался с ним в „Принце Георге“. Макстей знал его лучше, чем я.
— Хорошо, — сказал Герцог и позволил себе коротко улыбнуться. — Это очень хорошо.
Я все глубже погружался в потемки, ну да ладно. Потом он сказал:
— Я хочу, чтобы вы встретились с детективами из Майами — Мелченом и Баркером — сегодня. Сможете?
— Конечно, сэр. С удовольствием.
Позже. Надо все это записать. Мелчен и Баркер только что покинули мой номер. Мелчен толст и очкаст, неряшлив. Баркер худощав, с копной седых волос, жесткий, подтянутый. Они как раз вернулись из дома де Мариньи (уверяют, что с уликами) и не питают решительно никаких сомнений в том, что именно де Мариньи убил Оукса. Оукс и де Мариньи ненавидели друг друга, де Мариньи уже угрожал ему в прошлом. Оукс так и не простил де Мариньи за дочь, Нэнси, бежавшую с ним из дому (Нэнси было восемнадцать, де Мариньи — тридцать шесть). Де Мариньи разорен, а после смерти Оукса унаследовал бы ту часть состояния, какая досталась бы Нэнси. Прошлой ночью (в среду) де Мариньи давал званный обед, у него нет алиби на срок от 11:30, когда он отвез двух гостей домой, — а живут они неподалеку от дома Оукса, „Уэстберна“, — и до 3:00 утра. Именно в этот промежуток времени и было совершено убийство. У него имелись мотив и средства и отсутствует алиби.
Я спросил:
— Он устроил званный обед, а после пошел и убил своего тестя?
— Такое случается, — ответил Баркер. — Поверьте.
— А что насчет Кристи? — поинтересовался я.
— Все проспал.
— Там ведь, кажется, была попытка поджечь дом?
— Да так, немного огня. Дом даже не занялся.
— И он ничего не учуял? Запаха гари?
— Нет.
Я сказал им, что, по-моему, де Мариньи не из тех, кто способен на убийство. Сказал, что он принадлежит к питающим необъятное довольство собой нарциссистам, чей главный жизненный интерес — сообразить, кто следующий с ними переспит.
— Убийцу заранее не угадаешь, — покровительственно произнес Баркер.
Затем Мелчен сказал:
— Герцог очень высокого мнения о вас, коммандер Маунтстюарт.
Я ответил, что рад это слышать.
— Нам нужен кто-то, способный подобраться к поближе де Мариньи, и Герцог сказал, что вы — идеальная кандидатура.
— Подобраться поближе? — переспросил я.
Вступил Баркер:
— Мы хотели бы, чтобы вы завтра выпили с де Мариньи.
— Зачем?
— И, ну, вы понимаете, просто суньте в карман что-нибудь, к чему он притронется — стакан, коробок спичек, пепельницу. А потом принесите нам, мы здесь, в отеле.
Я встал и велел им убираться. Они обменялись усталыми взглядами.
— Герцог будет очень разочарован, — сказал Баркер.
Я ответил:
— Подождите, пока он не узнает, о чем вы меня только что попросили. На вашем месте, я заказал бы билеты на завтрашний самолет до Майами.