Сам дом был небольшой. Первый этаж занимала гостиная, крохотная кухонька, душевая и кладовая. На втором же, под самой крышей, располагалась спальня, которая, по сути, представляла собой обычную огромную кровать и небольшой комод. Меня вполне устраивало такое положение дел, большего и не нужно. Зато дом я сняла на полтора месяца вперед и планировала здесь задержаться. Ирина дала мне достаточно денег, чтобы купить этот дом и, возможно, я так и сделаю.

Днем я читала, спала, смотрела телевизор, слушала музыку. Ночью мучилась от бессонницы, включала на полную громкость аудиокнигу, чтобы заглушить мрачные мысли. Ночью особенно сильно болела нога.

Передвигалась я с помощью костылей, потому что нога еще болела и как следует, не восстановилась. Но меня никто не видел… так что я не стеснялась ни костылей, ни очков, которые надевала из-за мгновенно севшего зрения. Только иногда накатывала тоска. Я могла стать пилотом, а с такими травмами об этом можно забыть.

Дальше мысли шли к Рику и… остальным, а потом настроение портилось. Я старалась не думать об Академии, и просто жить дальше. В этом золотом осеннем царстве.

Напротив дома было озерцо, где жила милая семья уток. Я частенько сидела на веранде, наблюдая за ними. Обычно читала книгу. В этот раз у меня было несколько новеньких, так что завтракать я не стала, а взяла чай, села на крыльцо и включила электронную книгу.

Иногда мне нравилось читать вслух — это создавало иллюзию чьего-то присутствия.

— Я стал смертью, разрушителем миров…

— Роберт Оппенгеймер, — закончил за меня мужской голос, — создатель атомной бомбы.

Я не решалась поднять глаза и посмотреть на неожиданного посетителя. Наивная. Думала, он меня не найдет, или не будет искать. Как же!

Аластер тут же озвучил мои мысли:

— Неужели ты думала, я тебя не найду?

— Ну, я надеялась на это, — холодно произнесла я. — Уходите.

— Ты прекрасно знаешь, что я никуда не уйду.

Скрипнули ступеньки под тяжестью тела мужчины — Аластер сел рядом. Я так сильно сжимала книгу, что пальцы побелели.

— Может, все-таки со мной поговоришь, Ника?

Я вздрогнула.

— Хватит! Уходите!

Я проскочила в дом и почти успела захлопнуть дверь, но Аластер успел подставить ногу и не дать мне сбежать. Я задержала на нем взгляд, и сразу как-то расхотелось воевать. Он все равно сильнее, он все равно поступит так, как захочет, а на меня ему, похоже, плевать. Вдобавок ко всему разнылась нога, и я села на диван.

Скосив глаза, я следила, как Аластер затаскивает в дом сумку и ставит у тумбы в прихожей. Он еще и с вещами?! Обалдеть, а мне куда теперь деваться?

— Будешь завтракать?

— Я хочу, чтобы вы ушли.

— А я хочу остаться. И поговорить с тобой. Сейчас нет вооруженной охраны, чтобы мне помешать, верно? Джоан мне все рассказала.

— Она не имела права, я просила не говорить.

— И ты собиралась молчать? Ника, ты…

— Не смейте меня так называть! Так я подписывала открытки своему отцу, а вы…

В порыве злости я вскочила с дивана и охнула — ногу пронзила боль. Я не удержалась и свалилась прямо на небольшой столик. Удара не последовало: Аластер ловко поймал меня и усадил на диван.

— Ты здесь за две недели ничего еще себе не сломала?

— Говорите, что хотели, и уходите, — устало вздохнула я.

— Посмотри на меня, пожалуйста, — последовала осторожная просьба.

Я покачала головой. Если бы я на него посмотрела, сорвалась бы. Я устала загонять воспоминания как можно глубже, я устала делать вид, будто ничего не случилось. Иногда мне казалось, что я устала жить.

— Не злись на Джоан, ей крепко досталось. Я заставил ее рассказать, почему ты не хочешь меня видеть. В буквальном смысле заставил.

— А найти меня вы заставили Рика.

— Ой, его не нужно заставлять. Он не заметает следы. Он перевел твои деньги на счет и заплатил со своего компьютера за дом. Дальнейшее — дело техники. Рик, дай компьютер, звякну, свой забыл.

— Убью, — мрачно пообещала я.

— Давай поговорим, иначе будет хуже. Разберемся здесь и сейчас. Тебе нужно было сразу сказать.

— Ноэль чем-то меня напоил.

— Знаю, — прервал меня Аластер. — У тебя в крови нашли хорошую дозу какой-то гадости.

— Эй, послушай меня. У нас с твоей мамой сложная история. Мы встречались с ней, когда учились, и после окончания несколько лет жили вместе.

Я замерла. Меня трясло, а боль в ноге стала совсем уже нестерпимой. Хотелось забиться куда-нибудь и не слушать, но пальцы Аластера крепко обхватили мои запястья и не пускали.

— Я три года прожил с вами, а потом твоя мама попросила меня уехать.

— Да, я знаю, я писала вам письма.

— Я их храню. Ты красиво рисовала. Все еще любишь?

Я покачала головой. Настроение менялось так быстро, что нервная система не справлялась. Сейчас накатило безразличие.

— Суть в том, что помимо меня твоя мама встречалась еще кое с кем. Она… была довольно ветреной девушкой, и ее игры вылились в скандал. Она выбрала меня, и утверждала, что я твой отец. Но я никогда этого не проверял, и… черт, Ника, это разговор не на десять минут. Я просто предлагаю выяснить наверняка.

Он достал из кармана куртки небольшую коробочку светло-голубого цвета.

— Я хочу знать. И ты тоже.

Я прерывисто вздохнула, поняв, что в коробке.

Экспресс-ДНК тест. В основном такие используются в частных клиниках — миновали времена, когда такой тест был процедурой сложной и дорогостоящей.

Аластер передал мне коробку, и я с трудом открыла ее. В коробке обнаружились два герметичных пакетика и небольшая инструкция. Я мельком пробежала ее глазами. Ничего сложного, достать иглы, уколоть палец, сунуть в анализатор, подождать пять часов. Желательно проводить тест дважды, так сказать, во избежание.

Я медлила. Крутила в руках анализатор.

— Дем?

— Я не уверена, что хочу знать это.

— Что? Деминика, это нужно знать. Ты будешь всю жизнь думать об этом и мучиться.

— А если тест покажет, что…

— Дем, я с этим разберусь. Я обещаю, я тебе помогу. Есть психологи, есть программы для… жертв домашнего насилия. Ты сможешь обо всем забыть.

Меня начинало трясти от таких слов, я не хотела проходить через реабилитации и гипноз. Проклятый Аластер! Я почти примирилась с этой мыслью, я была готова оставить ту ночь в прошлом и пережить ее последствия. А теперь мне грозит второй удар. Но и дальше мучиться от неизвестности было бы глупо.

— А вы? Вы ведь не забудете.

Его ответ поверг меня в шок.

— Я и не хочу забывать.

Я быстро разорвала упаковку и достала две иглы, на концах которых были небольшие емкости. Короткая и слабая боль обожгла палец, и я тут же вставила иглу в анализатор. То же самое проделал и Аластер.

— И что дальше? Пять часов? — Я откашлялась — от волнения сел голос.

— Дальше — завтрак.

Он прошел на кухню, и я услышала звон посуды.

— Надеюсь, ты ешь яичницу.

Не знаю, сколько я просидела в ступоре. Когда я вошла, яйца уже весело шкворчали на сковородке, а кофе согревал ароматом маленькую неуютную кухню.

— Яичница — единственное, что я не могу приготовить, — задумчиво произнесла я.

Аластер хмыкнул.

— Это хорошо, потому что я умею готовить только ее. Месяц мы на ней не продержимся.

Я удивленно подняла брови.

— Я взял месяц отпуска, — милостиво пояснили мне.

— И с чего вы взяли, что этот месяц я разрешу вам остаться здесь?

— Ты можешь запретить мне жить в этом доме, — пожал плечами Аластер, выкладывая на тарелки яичницу, — но не можешь запретить жить по соседству. Я не уеду, Дем, садись, поешь.

Страх и боль сменяла ярость, я подыскивала слова, чтобы выразить все свое негодование, но как назло мой словарный запас сократился до одной нецензурщины. Однако яичница так пахла… а я не завтракала совсем, только чай и тот не допила. В общем, простое, человеческое, во мне победило — я села за стол.

Мы ели молча, я не поднимала глаз. В голове была такая каша, что мысли надолго там не задерживались, и я гипнотизировала взглядом узоры на тарелке. Нога болела все сильнее, я никак не могла сесть так, чтобы облегчить боль, и в итоге Аластер это заметил.