— Я в душ! — объявила я и быстро юркнула в ванную.

Естественно, халатов здесь и в помине не было, так что по окончании водных процедур я завернулась в полотенце и осторожно выглянула из ванной. Аластер стоял спиной ко мне, смотрел в окно. Я давно уже утратила боевой дух, и сейчас боялась, что мне припомнят поцелуй в машине, а я не уверена, что поступила правильно. Тогда, под влиянием вина и впечатлений от театра, мне хотелось любви, а сейчас все сомнения вернулись.

— Выходи, не бойся, — вдруг произнес Аластер. — Ложись спать.

— Я…

— Дем, успокойся. Ты устала, ложись и отдыхай.

Острое чувство вины кололо изнутри. Пора бы мне уже понять, чего я хочу, и прекратить метаться из стороны в сторону. Все позиции определены, начальные условия имеются, надо лишь выбрать способ решения и получить уже ответ. Почему в физике это так просто, а в жизни дается с трудом?

— Извини, — пробормотала я, — просто… как ты с этим справляешься? Я не могу избавиться от мысли, что ты водил меня в парк и мы кормили уток.

Аластер так резко двинулся к выходу, что я вздрогнула и села на кровать.

— Спи, Дем, я пройдусь. Не бойся, здесь безопасно. Я ненадолго.

И прежде чем я успела что-то сказать, он осторожно закрыл за собой дверь.

Забрезжил рассвет. Я лежала, рассматривая потолок. Думала о том, как часто здесь моют люстру. Похоже, не очень, пыльные разводы видны невооруженным глазом даже в свете ночника. Сна словно и не было, я была бодрее, чем днем. И занималась тем, чем обычно любила заниматься в одиночестве — самобичеванием.

Дура. Самая настоящая. Все проблемы из-за меня! Я ведь могла рассказать обо всем сразу, и не было бы этих мучительных недель. А я тянула, боялась, и в итоге привела нас к тому, что рядом мы находиться не можем, но и порознь пока не выходит. Мне только сейчас пришла в голову мысль, что для Аластера это тоже не слишком-то легко. Я как-то всегда думала о своих переживаниях, и вот, дождалась, что он ушел.

Мысли мучили на протяжении нескольких часов. А если он уехал в дом? А если с ним что-то случилось? А если он встретил Ноэля? А если он вообще ушел и не собирается возвращаться?

В такие моменты очень хорошо понимаешь, насколько тебе нужна близость конкретного человека. Только не всегда это понимание приносит облегчение.

Когда дверь открылась, я села на кровати, и едва успела прикрыться одеялом. Сначала я хотела делать вид что сплю, я ведь гордая, а потом все показалось глупым. Придется взрослеть, наверное.

— Ты чего не спишь? — удивился Аластер.

Я быстро осматривала мужчину, и видимых повреждений не нашла.

— Не спится, — облизнув губы, произнесла я. — Где ты был?

— Прошелся. Попал под ливень, решил переждать. Ты чего такая взъерошенная? Все в порядке?

Я как-то слишком уж неуверенно кивнула. Медленно опустилась на подушку. Буду спать, чего теперь. Вернулся, и ладно.

— Я тебе чего-то принес.

От любопытства один глаз открылся непроизвольно. Я наблюдала, как Аластер снимает куртку, ботинки, и идет к моей кровати. Себя он что ли принес? Нет, идея конечно интересная, но слишком уж наглая.

Но мне показали симпатичную корзинку с огромной красной клубникой. И сообщили с гордостью:

— Я ее даже помыл.

Против клубники я устоять не смогла, и села, закутавшись в одеяло. Сочные ягоды так и просили сожрать их все!

— И где ты находишь клубнику то в космосе, то осенью на Земле?

— Все можно найти, если есть желание и деньги. Особенно для тебя.

Я вспомнила, как думала, что он совсем ушел, и тяжело вздохнула.

— Чего страдаем? — хмыкнул Аластер. — Дем, ты что, решила, будто я от тебя сбегу, или что?

Я отвернулась и пожала плечами.

— Один раз ты меня уже бросил.

Пробормотав что-то (я не расслышала), Аластер убрал клубнику на тумбочку.

— Ну-ка, повернись-ка, фантазерка.

Он тронул меня за плечо, и кожу обожгло знакомым огнем. Блин! Потом я почувствовала дыхание на шее, осторожный поцелуй и шепот на ухо:

— У тебя такие губки мягкие. Почему я в тебя влюбляюсь?

Я застонала от смеси подступающего возбуждения и злости на саму себя.

— Давно? — почему-то на ум пришел только этот вопрос.

— С первой встречи.

Вот тут уже всякие возбуждения и смущения как ветром сдуло. На смену им пришло совершенно справедливое возмущение.

— Ты надо мной издевался! От большой влюбленности, значит?

— Не злись на меня, — шепнул Аластер. — Не сейчас.

Из головы снова исчезли все посторонние мысли. Только короткие теплые поцелуи в шею не давали поразмыслить обо всем как следует. Да и кого я обманывала? Давно уже была пройдена грань, после которой все можно вернуть и как там… приезжать с мужем и детьми в гости.

— Скажи мне да. Ну, Дем, скажи да, ты ведь тоже этого хочешь.

— Мне страшно, — призналась я и придвинулась ближе.

— Знаю. Так позволь мне самому все решить, расслабься.

Я и не особо напрягалась. Одеяло медленно сползало, обнаженную кожу обдавало прохладой, но тут же пальцы мужчины повторяли движение ткани, и я с легким удивлением чувствовала, как внизу живота разливается тепло и дыхание сбивается.

— Ладно, — выдохнула я, и в этот же момент оказалась в крепких объятиях.

Губы обжег поцелуй, я застонала. Мои пальцы коснулись маленьких пуговичек на рубашке мужчины, я хотела почувствовать прикосновение к горячей коже. Я никак не могла поверить, что действительно на это решилась, но с каждой секундой все отчетливее понимала — по-другому быть и не могло.

Под тяжестью его тела я задыхалась. Все страхи давно ушли, словно их и не было, мне хотелось прижаться к мужчине крепче. Аластер сбросил рубашку, и заставил меня выгнуться ему навстречу. Губы коснулись соска, у меня из горла вырвался полустон-полувсхлип, а перед глазами все подернулось дымкой.

Он прочертил дорожку поцелуев от груди к животу, и я зажмурилась, вспомнив о шраме. Его можно будет свести лишь через полгода, осколок стекла, попавший мне в живот, наделал много бед и чуть меня не убил. Низ живота свело сладкой судорогой, когда я почувствовала поцелуй. Осторожный, но очень волнующий.

Аластер вернулся к моим губам, целуя уже нежнее, не кусая, не причиняя ни капельки боли, хотя сейчас я была бы рада и ей. Он начал переворачиваться, увлекая меня за собой, но я его остановила.

— Не надо, я…

Мучительно покраснела, но он все понял. Я не уверена, что умею это, я почти не помню ничего из той ночи.

Я чувствовала как живот и грудь горят от возбуждения, и каждое прикосновение отзывалось болью, терпеть которую было все мучительнее. Я не выдержала и царапнула плечо Аластера, хныкнула. Возможно, мне показалось, но по губам мужчины скользнула усмешка. Каким-то непостижимым образом на нас вдруг совсем не осталось одежды. Я остро чувствовала свою уязвимость, немного дрожала. Рядом с Аластером я казалась совсем тощей.

Он вошел в меня одним движением, и я хрипло застонала. Аластер замер, давая мне привыкнуть. Сквозь затуманенное сознание протолкнулась легкая боль. Все же, это был второй раз, и я еще не привыкла, но как же хотелось большего! Я подалась навстречу, чтобы ощутить его сильнее, глубже.

Он осторожно начал двигаться, постепенно ускоряя темп. Я закусила губу до боли, чтобы не кричать, от каждого толчка по телу разливались волны удовольствия.

— Кричи, — шепнул Аластер мне в ухо, — я хочу слышать твой голос. Кричи, Дем.

Я перестала контролировать голос, я кричала, но себя не слышала. Напряжение нарастало с каждым движением и вот-вот все грозило взорваться. Последний толчок — и я выгнулась в его руках, крик так и не смог вырваться — не хватило дыхания. Я почувствовала, как мужчина крепче сжал меня в объятиях, и потом почти отключилась, лишь обрывками улавливая происходящее: как он отстранился, укрыл меня одеялом, целовал…

Впоследствии я долго не могла понять, как мы уместились на односпальной кровати. А еще вспомнила, как часов в шесть утра пришел сосед и попросил вести себя потише — людям на работу. Я покраснела с ног до головы, потому что широкая спина Аластера, когда он извинялся за наше представление, не полностью скрывала меня.