Мы подъехали к дому моей мамы со стороны заднего дома, ко входу в моё жилище; Камилла даже не расстегнула ремень безопасности. Я вышел из машины, прихватив её сумки и остальные вещи, зовя её выйти ко мне. Она машинально послушалась, никак не комментируя сарай, моё жилище или стиль лофта. Когда мы поднимались по лестнице, ведущей ко входу, Сэмюэль, приехавший вслед за нами, тут же начал обследовать территорию, встраивать камеры и прочее оборудование. Он нужен был нам здесь, я был рад, что у нас был кто-то со специальными навыками, способный обезопасить это место.

Я отнёс Камиллу на кровать, сняв с неё весеннее пальто — погода была на удивление спокойной для этого времени года. Я провёл руками по её гладким, шоколадного цвета волосам, стараясь убрать неожиданно выявившиеся на безупречной коже и скулах хмурые складки.

— Почему бы тебе не поспать, милая? — я аккуратно поднял её ноги и уложил на кровать, помогая ей прилечь.

Она кивнула, внезапно показавшись мне такой измученной и уставшей, что мне захотелось прилечь рядом с ней. Но сначала мне нужно было кое-что сделать.

— Твои вещи и сумки тут, хорошо? Я просто спущусь вниз ненадолго, но скоро вернусь и полежу вместе с тобой.

Она не слушала меня, и я неохотно спустился в гостиную. Оказавшись в коридоре и за пределами слышимости, я тут же достал телефон и набрал номер мамы.

Она ответила после второго гудка:

— Привет, дорогой. Как дела? Ты же знаешь, мне не очень удобно говорить, когда я на работе.

Я кивнул, будто она могла меня видеть:

— Знаю. Слушай, мам. В Холлис Хаус кое-что случилось. Если кратко, думаю, люди, убившие Хьюго и Элеонор, теперь пришли за Камиллой. Полиция уже там, не хотел, чтобы ты услышала об этом от кого-то другого или увидела в новостях. Не знаю, когда всё решится. Я привёз Камиллу к нам, она не могла там оставаться.

Я слышал, как по ту сторону телефона мама вздохнула, услышал шорох, затем закрывающуюся дверь. Видимо, она закрылась у себя в кабинете, чтобы никто не мог услышать этот разговор.

— О господи, Натан… она в порядке? Они не ранили её?

Страх сковал меня.

— Нет, но они пробрались в дом, так что у них была возможность. Не могу рассказать всё по телефону. Просто хотел сообщить тебе, что она здесь, но не говори об этом больше никому.

— Конечно, малыш. Если вам что-то понадобится, зайди ко мне, когда вернусь домой. И, Натан, убедись, что у тебя в доме есть патроны.

Она имела в виду дробовики, которые я хранил в запертом шкафу у себя. У неё дома тоже было оружие — пистолет и дробовик. Это было в порядке вещей в наших краях.

— Ещё, мам, Сэмюэль — телохранитель Камиллы… ему нужно будет остаться в доме с тобой. Ему нужна кровать, а я не хочу, чтобы он спал в моём лофте рядом с ней. Она испугается, если он будет всё время рядом. Он может остаться в моей старой комнате?

— Конечно, всё, что ему понадобится. Я хочу, чтобы вы были в безопасности. Чтобы мы все были в безопасности.

— Спасибо. Я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю.

Мама положила трубку, а я вернулся наверх, закрывая на ключ каждую дверь и каждое окно. Я отправил короткое сообщение Сэмюэлю о том, под каким горшком спрятан ключ от дома и в какой комнате он может остаться на ночь. Я также сообщил ему, к какому часу мама вернётся домой с работы, и добавил, что она в курсе событий.

К тому моменту, когда я, наконец, вернулся в спальню, моя девушка уже уснула, полураздетая, поверх одеяла. Я снял обувь, стянул рубашку через голову, расстегнул брюки и снял их.

Стараясь не разбудить её, накрывая одеялом, я прилёг рядом и обнял, прижимаясь к ней сзади. Она спала мирно, возможно, ей снились хорошие сны, сознание её было расслабленным, слышалось лишь лёгкое дыхание. Я поцеловал её в макушку.

Устроившись поудобнее, я не смыкал глаз, оставаясь в сознании на протяжении всей ночи. Я не могу упустить Камиллу из виду и оставить её беззащитной.

Я проснулся резко: ночной кошмар, где Камилла бесконечно падала вниз, вернул меня к реальности и взбодрил.

— Ах! — приглушённо вскрикнул я, цепляясь руками за кровать.

Спустя секунду я осознал, где находился, а затем увидел пару зелёных глаз, наблюдавших за мной сквозь лунный свет ночи. Волосы Камиллы, лежавшие на подушке словно растаявшая карамель, блестели в темноте, а лампочки, что я установил на потолке, излучали свет звёзд. Камилла была обнажена, из-под серого одеяла выглядывало её оголённое, хрупкое плечо.

— Тебе нужно поспать, — сказал я, накрыв её лицо своей ладонью, и Камилла в ответ потёрлась нежно об неё.

— Мне понравилось наблюдать, как ты спишь, меня это успокаивает, — она придвинулась ко мне почти вплотную.

— Ты такая тёплая, — я провёл пальцами по её коже — нежной, словно шёлк, и возбуждающей.

— Погода меняется.

Ни один из нас будто не признавал страх размером со слона, притаившегося в углу комнаты. Мы общались, используя вместо слов руки и прикосновения.

Спустя какое-то время она прошептала мне:

— Что, если он найдёт меня?

Холод мурашками прошёлся у меня по спине, но я притянул Камиллу к себе ещё ближе:

— Я не позволю этому случиться, никогда.

— Как он проник в Холлис Хаус?

Я приподнял её подбородок и увидел страх в её глазах.

— Не знаю, но полиция выяснит это. А сейчас ты тут, со мной, в безопасности. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя.

Стараясь отмести прочь её переживания и не позволяя ей снова впасть в состояние отчаяния, я наклонился и нашёл её губы. Поцелуй был медленным и дурманящим, предназначенный для того, чтобы заставить её замолчать, но я не мог удержаться. Тлеющие угольки вожделения вспыхнули во мне вновь, поднимаясь вверх по спине, будоража кровь и возбуждая моё естество.

Во время наших неспешных, головокружительных поцелуев Камилла застонала, затем она опустила руки к моим трусам. Стянув их вниз, она взяла мой член в одну руку, медленно поглаживая и потирая головку кончиком большого пальца. Мы не переставали целоваться, и стон, вырвавшийся из моей груди, будто вошёл в неё.

С трудом убрав свои руки от её тела, я опустил правую руку ей между бёдер и поглаживал её медленно пальцем, пока она не стала влажной. Она содрогнулась, когда я использовал два пальца, чтобы войти в неё.

Мы не разговаривали, все нужные слова отражались в наших глазах. Я старался сказать ей, как сильно любил её, и надеялся, что глубокий взгляд её глаз выражал те же чувства. Мы ласкали друг друга, медленно и аккуратно, восхищаясь телом любимого человека.

Когда Камилла взяла действие в свои руки, оседлав меня и подготовившись к проникновению, я воспользовался мгновением, чтобы полюбоваться этим ангелом, сияющим надо мной. При лунном свете она казалась нереальной.

Закрыв глаза, она опустилась на меня в этот раз без презерватива. Мы оба промолчали, просто отдавшись накалившемуся наслаждению, пульсирующему в наших венах. Я дотянулся рукой до её щеки, когда она начала двигаться медленным, мучительным темпом.

Любовь тесно окутала моё сердце, чувства застревали в груди. Это было больше, чем секс, не просто физическое влечение. Мы занимались любовью, переплетая наши тела, сметая и уничтожая все чувства страха и сомнения.

Я притянул её к себе, держа её лицо в своих руках и целуя губы, и мы лежали так до тех пор, пока эйфория не настигла нас обоих, доведя до изнеможения. 

Мы с Натаном спустились на кухню его лофта ещё до того, как взошло солнце.

— Тебе нужно поесть, даже если не голодна, — журил меня Натан, протягивая мне тосты с яйцами.

Он был прав, я совсем не чувствовала голода. Но я понимала, что мне нужны были силы, так что я взяла вилку и начала есть, хоть и не чувствовала вкуса. Поедая свой завтрак, я огляделась вокруг, ведь прошлым вечером у меня не было возможности пройтись по лофту моего парня, так как я была слишком потрясена произошедшим. Но этим утром, после того как страх слегка отступил, мне хотелось свежим взглядом как следует изучить место, где Натан проводил большую часть своего времени. Это жилище, будучи его домом, многое говорило о нём и о том, что он любил.