Гейб всегда с интересом следил за дружелюбной перепалкой пожилых дам.

— Я очень рад видеть вас, но сейчас мне нужно найти Мэллори.

— Кстати, именно о ней мы и хотели поговорить, — встрепенулась Элеонор.

— Она душечка, — закивала головой Анна.

— Знаешь, мы немного сомневались, принимать ли Мэллори на работу. Из-за неприятностей с ее отцом…

— Гнусный человек, — охарактеризовала мужчину Анна.

— …несмотря на то, что Мэл много лет посвятила благотворительности, у нее была репутация довольно ветреной девицы.

— Слухи сильно преувеличены.

— Все трудности позади, и мы хотели выказать тебе нашу благодарность за то, что ты обратил на нее наше внимание, — твердо сказала Элеонор. — Бал в этом году необыкновенный…

— Твоя молодая леди устроила грандиозное шоу.

— …и мы не могли бы быть более довольны.

— Мы с сестрой уважаем твое желание остаться в тени, но нам кажется, что тебя интересует мнение совета директоров. Мы обсудили кандидатуру мисс Морган и хотели бы попросить ее остаться в нашей организации на следующий год. Мы очень благодарны тебе за то, что ты настоял на том, чтобы мы дали ей шанс проявить себя.

Гейб не мог не улыбнуться, представив радость Мэллори, когда она услышит просьбу совета директоров.

— Я просто придал жизни правильное направление. Все аплодисменты полагаются Мэллори.

— Очевидно, нет, — прозвучал холодный голос.

Его сердце упало в пятки, когда он медленно повернулся. В метре от них стояла Мэллори и смотрела на него огромными глазами, остекленевшими от ужаса.

— Черт, не смотри на меня так, — с жаром начал Гейб.

Мэллори с трудом сглотнула и промолчала. Сестры Де Марко одобрительно хлопали ее по плечам, говоря все то, что она уже успела услышать: бал великолепен, все члены организации несказанно довольны, в будущем году они надеются увидеть ее в своих рядах и работа распорядителя остается за ней.

То был момент триумфа, пришедшего за шестинедельным периодом постоянных тревог и забот, заслуженный трудом в поте лица и виденный во сне. Поэтому она улыбалась и кивала, бормотала слова благодарности и признательности. И все это время у нее в голове вертелось, что всем этим она обязана Гейбу, который пообещал большую сумму благотворительной организации в обмен на то, чтобы должность администратора досталась ей. Мэллори чувствовала себя преданной, сердце щемило, но она выстояла, не позволила себе потерять лицо и вспылить, сумела не свалиться в обморок и не броситься на Гейба с кулаками, когда он обнял ее за талию и твердо сказал:

— Нам нужно поговорить.

Мэллори держалась прямо, когда он вывел ее из бальной комнаты и потащил в небольшой кабинет, крепко держа за руку и лишая возможности сбежать. Она бы и не сбежала, теперь хорошая репутация была слишком важна для нее, чтобы закатывать скандалы на глазах у всего общества.

— Как мне следует смотреть на тебя, Габриэль? Почему ты не сказал мне? — Она с возмущением выдернула руку. Теперь их никто не видел. — Нужно ли мне броситься перед тобой на колени и благодарить за заботу? Или, возможно, я должна глядеть на тебя с восхищением за то, что ты лживо выказывал мне свое уважение?

— Я действительно уважаю тебя, — с нажимом сказал Гейб.

— О, прошу тебя! — Она отвернулась, желая скрыть боль, исказившую ее лицо. — Не оскорбляй нас обоих! Я говорила тебе, что могу сама позаботиться о себе. А ты мной манипулировал!

— Нет. — Он поймал ее за плечо и развернул к себе лицом. — Я поддержал тебя, и ты отлично справилась с работой!

Мэллори дернула плечом, скидывая его руку.

— Разве ты не понимаешь? Я бы сама не получила этот шанс!

— И что? Почему это важно для тебя? Неужели ты бы не воспользовалась шансом получить эту должность, если бы знала, что я посодействовал твоему продвижению?

— Неважно!

— Черт, конечно, неважно. — Он рывком ослабил узел на галстуке и расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке. — Я всего лишь предложил твою кандидатуру, Мэл. Все остальное ты сделала сама.

— Хорошо, Габриэль. Скажем, ты прав. Тогда почему ты лгал, почему не рассказал мне сразу, как обстоят дела? Я отвечу. Ты знал: действовать за моей спиной неправильно, нечестно!

— Господи! — Гейб судорожно провел рукой по волосам. — Ты могла бы спокойно принять мою помощь? Никогда! Я пытался поговорить с тобой, но ты хлопала дверью у меня перед носом или удалялась прочь.

— Откуда ты знаешь, что бы я сделала… О боже! — Она прижала дрожащую руку к груди и в ужасе воззрилась на него. — Мне следовало понять, что неожиданное наследство — это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Никто не присылал мне деньги, не существует никакого Ивана. Это ты. Ты!

Его напряженная неподвижность говорила сама за себя. Мгновение спустя он вдруг заметался по кабинету.

— Ты права! Я договорился насчет денег для тебя, как и насчет работы. Но это не было попыткой контролировать твою жизнь. Единственный мой промах — то, что я не предупредил тебя.

— Что же тебе мешало предупредить?

— Я хотел найти лучший выход для тебя. Мы уже успели привязаться друг к другу. Я сознавал, что тебе будет трудно понять мой поступок, и поэтому решил подождать, а не рисковать нашими отношениями.

Мэллори потеряла терпение.

— Ты себя слышишь? Ты хотел, ты решил! Решил, что спрятать от меня правду — лучше, чем довериться мне. — Ей внезапно сделалось плохо. — Господи, Гейб, да ты такой же, как Кэл Морган!

Его лицо побелело.

Ее гнев внезапно утих: Мэллори приняла решение. У нее еще осталась гордость, и она скорее умрет, чем признается ему, что ее сердце разбито.

— Какие бы отношения нас ни связывали, они закончены. Я не хочу ни видеть тебя, ни слышать. Оставь меня в покое. Слышишь, Габриэль? Пожалуйста. Оставь меня.

И, уже не заботясь о мнении окружающих, Мэллори распахнула дверь, подхватила длинную юбку платья и выскочила в коридор. Она пробежала через вестибюль под галереей и оказалась на улице. И только тут поняла, что забыла сумочку.

Ну и пусть, подумала Мэллори, в сумочке все равно всего пять долларов. Этого не хватит, чтобы заплатить за такси до дома Гейба, а если воспользоваться автобусом, то уйдет час с лишним. И Габриэлю не составит труда перехватить ее на месте. Впрочем, если ему это не удастся, что тогда? Она соберет вещи, вызовет машину и отправится в отель, где он вычислит ее в один момент. С его-то ресурсами и опытом.

Куда ей идти? С кем поделиться бедой? Она с ума сойдет, если он оставит ее, но как унять гнев и поступиться гордостью?

Господи, помоги мне! Первые слезы задрожали на ресницах. В дом Гейба путь закрыт.

Когда в конце улицы появился белый лимузин, слезы уже лились в три ручья, тушь размазалась по щекам, а волосы уныло повисли по плечам.

Неужели этот кошмарный вечер никогда не закончится?

Лимузин обогнал замершую без сил Мэллори, остановился, затем задним ходом подъехал к тому месту, где она стояла. Мэллори собрала юбку, чтобы снова броситься бежать куда глаза глядят, но тут окно опустилось, и она узнала пассажира.

Когда рука в перчатке поманила ее, девушка не колебалась. С рыданиями она перебежала перекресток и нырнула в темное нутро автомобиля.

Секунду спустя лимузин исчез в чернильной ночи Денвера.

По требовательному дверному звонку Гейб определил, что визитер не Мэллори — она не имела обыкновения жать на кнопку с таким остервенением, — но сердце продолжало надеяться. Он никогда не испытывал такого разочарования, как в те первые секунды, когда на пороге обнаружил Купера.

Справившись с желанием захлопнуть дверь — поскольку последние шесть дней не желал никого видеть, кроме одной-единственной женщины, — Гейб расслабил мышцы лица.

— Что ты тут делаешь?

— Я пришел доложить о поисках.

— Мы его нашли?

— Нет.

— Ладно. Спасибо за доклад. — Гейб толкнул дверь, чтобы она захлопнулась, и отвернулся.