— Как видишь, вкалывает здесь он и, похоже, ни с кем не хочет этим поделиться, — ответила ему Кэрол.

— Почему не хочу, — вмиг оживился Крис. — Очень даже готов. И буду премного благодарен, если кто-нибудь отнесет эти две пиалы супа на второй столик.

Саймон понял намек и почесал затылок.

— Я могу это сделать, — живо вызвалась Кэрол.

— Нет уж, позволь это сделать джентльмену из Шотландии, — мягко осадил ее Крис, посыпая суп зеленью. — Уверен, что он способен на что-то большее, чем строить симпатичным девушкам глазки.

Саймон обреченно взял поднос и направился к выходу.

— Кстати, у меня созрела одна забавная идейка, — сказал он, обернувшись. — Вернусь, расскажу.

Какой суровый, подумала Кэрол, глянув на Криса, просто король кухни. И ведет себя так, будто пытается отшить от меня всех мужчин, которым я могла понравиться. Интересно, что у него в голове?

— Знаешь, Кэрол, — вдруг заговорил он, словно читая ее мысли, — ты как-то особенно влияешь на людей. С твоим появлением у этих бездельников и шалопаев в головах стали внезапно зарождаться идеи. Один потащился с тобой с утра на гору, когда обычно и пятьдесят метров ленится пройти ножками. С байка сползает, только чтобы поесть и поспать. Второй тоже грозится разродиться забавной идеей. Кто ты, Кэрол?

Она смущенно пожала плечами. Он смотрел на нее, и ей казалось, что он знает о ней все: чем она была, есть и будет. Что он смотрит в какую-то глубину в ней, куда она сама еще ни разу не заглядывала. Почему ей так хорошо рядом с этим мужчиной? Так легко и просто? Они знакомы всего сутки, а ей кажется, что она знает его вечность. Почему?

— Не знаю. Это, пожалуй, самый сложный вопрос, который люди могут задать друг другу или самим себе. То, что мы о себе думаем, и то, что думают о нас другие, не всегда оказывается правдой о нас.

— У меня тоже появилась одна идея, — усмехнувшись, сказал он. — Давай отправимся завтра на прогулку в горы, всего на один день. Я покажу тебе несколько уникальных уголков в Гималаях. Безумно красивых.

Ей хотелось сразу ответить «да», но она вдруг задумалась.

— Если не можешь решить сейчас, подумай и дай ответ позже, — сказал он. — Я подожду.

— Я подумаю.

В кухне снова появился Саймон.

— Ох уж эти посетители, — недовольно пробурчал он. — Как ты, Крис, выдерживаешь их? Эта парочка, которая заказала мисо, стала меня расспрашивать, откуда в этом кафе взялось настоящее японское мисо? Пришлось рассказать им, что ты год жил в Японии и приврать, что постигал там секреты японской кухни. Хотя я прекрасно знаю, что ты там учительствовал, преподавал английский, а не торчал на кухне, как здесь.

— Ты жил год в Японии? — удивилась Кэрол.

— Да. Замысловатая, самобытная культура, которая всегда была для меня загадкой. Чтобы понять ее, нужно пожить среди японцев. Поэтому, когда мне предложили должность учителя английского языка в одной из школ Токио, я охотно подписал контракт на год.

Кэрол только покачала головой. Этот мужчина еще более загадочен, чем она себе представляла.

— Ну что, вы готовы выслушать мою идею? — спросил Саймон, заглядывая в их лица. Они кивнули. — Давайте устроим сегодня вечеринку с музыкой, песнями и танцами, — воодушевленно проговорил Саймон. — Ведь мы в этом сезоне еще не устраивали вечеринок в Нагире? Мы с Лораном будем петь и играть, а Кэрол для нас станцует. Мне страшно хочется посмотреть, как танцуют профессиональные апсары.

— Ты — танцовщица? — спросил ее Крис.

— Я человек, безумно влюбленный в танец, — ответила Кэрол, и в ее глазах блеснул страстный огонек. — Это, пожалуй, единственное, что я по-настоящему люблю.

Крис снова посмотрел на нее пристально, загадочно, многозначительно. Потом оторвал взгляд и всплеснул ладонями.

— Что ж, тогда я приготовлю праздничный ужин. Надеюсь, ты станцуешь для нас?

Кэрол не танцевала перед публикой уже целый месяц. За время путешествия она всего несколько раз танцевала в гостиничных номерах для себя, иногда делала короткий тренаж, чтобы поддержать тело в форме. И теперь не могла отказаться от возможности выступить перед живой, приятной и такой экзотичной публикой. Она с радостью согласилась.

Когда Кэрол вернулась в гостиницу, было чуть больше трех часов дня. Все друзья Криса с энтузиазмом поддержали идею Саймона. Вечеринку назначили на девять. Кэрол решила до вечера отдохнуть и подумать о своем наряде. Впрочем, в этой компании ей не нужно разыгрывать из себя светскую даму, фальшиво улыбаться, выслушивать потоки лести и ловить завистливые взгляды светских львиц, обсуждающих ее наряды и карьеру. Люди, которые окружали ее теперь, были проще, естественнее и честнее всех, кого ей когда-либо приходилось встречать. С ними она могла быть такой, как она есть.

Крис не зря задал ей сегодня на кухне вопрос, кто она. Что ж, похоже, она в нужном месте, в нужное время и в нужной компании, чтобы наконец узнать это.

На ее подушке одиноко лежало начатое письмо Дэвиду. Что ему писать? Скучает ли она по нему? Любит ли? Когда он был рядом, ей казалось, что любит. Что же с ней происходит теперь? Почему ей кажется, что Дэвид с каждым днем все больше и больше отдаляется, становится каким-то эфемерным, безжизненным образом? А что будет, если она его потеряет? Если он просто в один день затеряется в ее памяти среди других воспоминаний? Что у нее тогда останется? Нет, она не должна терять Дэвида. Это страшные и нехорошие мысли. Они с Дэвидом связаны общими интересами и друзьями. Если они поженятся, Дэвид будет любить ее еще больше и, возможно, со временем научится понимать ее, заметит в девушке с привлекательной внешностью и звездной карьерой маленькую, озорную девчонку, которой хочется иногда забыть о мире серьезных вещей и проблем, умных идей и честолюбивых целей.

Она обязательно напишет Дэвиду. Завтра.

Странно, почему ей так легко было сегодня в компании Криса? Кстати, он пригласил ее в горы. Черт побери, как это заманчиво! А почему бы ей, собственно, не согласиться? Что дурного в том, что она проведет с ним день? Она, конечно, не ребенок и понимает, что мужчины приглашают женщин, когда испытывают к ним особый интерес. Но у нее есть Дэвид, и каким бы привлекательным и интересным Крис ни был, между ними ничего, кроме дружбы, быть не может.

Кэрол явилась на вечеринку в синих шелковых шальварах, скроенных в арабском стиле, и плотно облегающей голубой блузке чоли, которую индийские женщины надевают под сари. Между чоли и шальварами, пикантно сидящими на бедрах, виднелся обнаженный живот. Она уложила свои длинные волосы на макушке и заколола их булавками с золотистыми наконечниками в форме звезд.

Она будет сегодня танцевать.

В кафе повсюду горело множество свеч, в воздухе витал сладкий аромат благовоний. На одном из столиков стоял поднос с чашками, большой кофейник и несколько чайников.

В углу, склонив голову над гитарой, сидел Саймон и что-то тихонько наигрывал. Рядом с ним устроился Клаус с флейтой и, прикрыв глаза, подыгрывал ему. Они так самозабвенно музицировали, что не заметили ее появления.

Крис сидел в компании Дарси, Лорана и четверки друзей, которых Кэрол встретила, когда впервые пришла в кафе. Она направилась к ним.

— Всем привет, — сказала она.

Крис торопливо придвинул подушку, жестом приглашая ее сеть.

— Кэрол согласилась станцевать для нас сегодня, — объявил он, и его взгляд скользнул по ее фигурке снизу вверх.

О черт, эта женщина меня погубит, пронеслось в его голове.

— А ты думаешь, я пришла бы сюда, если бы не знала этого? — Дарси покосилась на Криса, приподняв бровь. — Чего-чего, а сладострастных завываний Лорана под неистовый аккомпанемент Саймона я за последний год наслушалась вдоволь. — Она встала. — Пойду-ка налью себе кофейку. Кому-нибудь еще принести чай или кофе?

Над столиком вырос лес рук.

— Кофе, кофе, чай, кофе, чай, чай.

Девушка-итальянка тоже поднялась.

— Я помогу тебе, Дарси, — сказала она.