– Анна, ты преувеличиваешь, – решительно заявил ее муж. – Орхидея никогда не позволит себе нарушить синергетическую гармонию дня свадьбы Вероники. – Впрочем, вид у него не был столь уверенный, как тон произнесенных им слов.

– Я скоро вернусь.

Раф направился по присыпанной гравием дорожке в противоположный конец сада.

– Постойте, я кое о чем хотел у вас спросить, – окликнул Рафа профессор. – Если вдруг моя дочь не найдет себе пару через агентство…

Раф остановился и медленно обернулся:

– О чем вы хотите знать?

– В некотором роде этот вопрос стар, как мир. – Отец Орхидеи криво улыбнулся: – Я уверен, вы поймете. Так чем именно вы зарабатываете на хлеб?

– Счастлив поведать вам, сэр, что у меня намечается отличная работа. Отличные доходы, превосходные пенсионные перспективы, фабрики‑заводы. Приступаю через два месяца.

– А поточнее?

– Собираюсь стать новым главой «Стоунбрейкер шипинг».

Профессор разинул рот. В глазах зажглось понимание.

– Боже правый! Вы хотите сказать, что вы из тех самых Стоунбрейкеров?

– Закрой рот, дорогой, – шепнула Анна. – Подобное выражение лица прискорбно нарушает равновесие твоей стройной персональной синергии.

Раф не стал задерживаться, чтобы удостовериться, закроет ли Эдвард рот. Он уже был занят тем, что пробирался в сторону зеркального пруда, где стояли Орхидея с Престоном Лусом.

Некоторые из самых примитивных инстинктов Рафа подавали ему красный сигнал тревоги.

* * *

От Престона пахло как‑то не так. Это открытие пробудило любопытство Орхидеи. Вообще‑то пах он не сказать, что плохо. Как и другие гости, он побрился и навел лоск. И от него распространялся вполне приятный шлейф травяного аромата мыла и дорогого одеколона.

Но все же пах Лус не так гармонично, как Раф.

Орхидея задумалась, уж не частая ли концентрация для сильного сталкера так обострила ее собственные основные инстинкты.

Хоть она и не находила запах Престона неотразимым, но должна была признать, что Лус оставался все таким же красавчиком и, как всегда, был безукоризненно одет. Отвороты его белых брюк мягкими складками ложились на белые туфли. Дорогой модный пиджак был чуть притален, чтобы подчеркнуть фигуру хозяина, которую тот неустанно совершенствовал частыми метадзен‑синергетическими тренировками.

Орхидея подозревала, что Престон практикует метадзен‑синергетику, потому что это было модно среди сотрудников института, а вовсе не из‑за того, что по‑настоящему интересовался достижением личной гармонии. Тем не менее, он умел производить должное впечатление. Белая водолазка, которую Престон надел под пиджак, только добавляла в образ нужной метадзен‑синергетики. Просто, изящно, классически уравновешенно.

– Как здорово снова встретиться с тобой. – Престон одарил Орхидею улыбкой падшего ангела. – Последний год тебя совсем не видно. Я скучал.

– Очень сомневаюсь, – произнесла Орхидея. – Уверена, ты был слишком занят, выбивая гранты и взбираясь по академической лестнице, чтобы заметить, нахожусь ли я поблизости.

– Что ж, дела и впрямь идут неплохо. – Престон никогда не отличался особой скромностью. – Сейчас я доцент кафедры синергетических исследований. Через пару лет, вероятно, возглавлю кафедру.

– Ни секунды не сомневаюсь.

Престон отпил голубое вино и небрежно засунул руку в карман элегантных белых брюк со стрелками.

– Я так понимаю, твои романчики о психических вампирах становятся довольно популярными.

Орхидея стиснула зубы, расслышав в его голосе нотку снисходительности.

– Я не теряю надежды, что способна заработать себе на жизнь писательским трудом.

– Сам‑то я ни одного из них не читал.

– Почему‑то меня это не удивляет.

– Знаешь что? Почему бы тебе не дать мне экземпляр перед отъездом? – Престон снисходительно подмигнул. – Буду рад на досуге взглянуть на него и написать отзыв.

– Это так великодушно с твоей стороны, но, боюсь, ты заблуждаешься, исходя из совершенно ложных предположений, Престон.

– Прости, что?

Она ослепительно улыбнулась:

– Ты полагаешь, что я хочу услышать твое мнение или придаю ему значение. Нет, ни то, ни другое. Помимо прочего, сомневаюсь, что у тебя найдется время прочесть мои книги.

Престон нахмурился, смутно недоумевая, как же вышло, что разговор пошел не по тому руслу, которое он намечал. Тем не менее, он быстро оправился. С присущим ему умением ловко лавировать в обществе, Лус переменил тему:

– Ты права насчет нехватки времени. Мне доставляет столько хлопот просто держаться в курсе научной литературы и служебной переписки на кафедре. Не говоря уже о том, сколько времени отнимает выбивание финансирования.

– И, видит Бог, соблазнение новеньких научных сотрудниц само по себе занимает уйму времени.

Меж идеальных бровей Престона на мгновение пролегла морщинка. Ему что‑то от нее нужно, догадалась Орхидея. Об этом говорил тот факт, что Лус не нашел предлога закончить разговор.

– А еще нескончаемый труд публиковать работы своих ассистентов под своим собственным именем.

Престон насупился:

– Я опубликовал результаты работы, сделанные под моим научным руководством. У меня есть право вставить в эти статьи мое имя.

– И нельзя не отметить, сколь много времени ты тратишь на то, чтобы втихаря лизать задницы, финансирующие твои проекты.

– Послушай, я вытянул чертову уйму субсидий для института, не забывай об этом. Гранты – жизненно необходимая кровеносная система для научных исследований, – покраснев, заявил Престон.

– Чтобы добыть эту «кровь», ты используешь малость парагипнотической харизмы, а вовсе не свои верительные грамоты ученого. Тебе стоило стать политиком, Престон.

От бешенства глаза Престона потемнели. Он шагнул к Орхидее.

«Еще несколько дюймов, – молча взмолилась она. – Ты почти на краю озера. Давай, еще чуточку ближе».

Но только она понадеялась, что Престон в гневе потеряет осторожность и поскользнется на влажных камнях у кромки воды, как его лицо резко разгладилось и приняло выражение нежного участия.

Орхидея ощутила импульс психической энергии и поняла, что он пытается использовать на ней свой дар. Отсутствие концентратора не позволяло ему развернуться в полную силу, но она знала, что даже без посторонней помощи Престон способен очень сильно излучать харизму в течение нескольких секунд.

Орхидея на шаг отступила:

– Сохрани это для следующего корпоративного босса, на которого устроишь засаду, чтобы выкачать финансирование. Надо признаться, от этого выброса гипноталанта твой костюм и зубы просто сияют и блестят, но на того, кто тебя хорошо знает, Престон, твой талант долго не действует.

– Ты озлобилась, – заметил он спокойно.

– Вообще‑то нет. Злюсь я только на тебя.

– Из‑за того, что случилось в прошлом году?

– Потому что, черт возьми, ты использовал меня. Я знаю, что ты подделал свою анкету в брачном агентстве. Или же, возможно, ты зашел так далеко, что подкупил моего консультанта в «Идеальных партнерах».

– У тебя нет доказательств.

– Это вовсе не значит, что я не знаю правду.

– Откуда такая уверенность? – потребовал он ответа.

– Да потому что нет никаких оснований, чтобы нас могли соединить в пару. – Она послала ему торжествующую улыбку: – У нас нет ничего общего.

– А, теперь понимаю, о чем речь, – Престон с жалостью посмотрел на нее. – Ты просто ревнуешь. И хочешь, чтобы я вернулся.

– Да ты в своем уме?

Орхидея прервала разговор, краем глаза увидев, что к ним идет Раф. Что‑то ей не понравилось в его скользящей размашистой поступи. Даже издалека она почувствовала исходящую от него энергию. У него было паршивое настроение. Орхидее стало любопытно, не устроил ли ее отец Рафу допрос с пристрастием.

Престон чуть повернулся и проследил за ее взглядом. Лицо его прояснилось.

– Скажи‑ка, не твой ли это друг Стоунбрейкер?

«Что ж, на один вопрос ответ я получила», – подумала Орхидея, увидев, как Лус поспешно спрятал отразившуюся на лице страстную заинтересованность. Теперь она поняла, зачем он сегодня ее разыскал. Престон хотел добраться до Рафа. В привычной манере он воспользовался ею для достижения своих личных целей.

– Поверить не могу, что мы встретились. – Престон протянул руку, когда Раф подошел и остановился рядом с ними. – Я доктор Престон Лус, доцент кафедры синергетических исследований в здешнем институте. Как я понимаю, вы друг Орхидеи.

Орхидея ощутила энергетическое оживление на психическом горизонте. В воздухе на короткое время запахло бурной деятельностью таланта‑харизматика.

Неожиданно улыбка Престона засияла таким теплом и очарованием, которых с лихвой хватило бы, чтобы осветить темную комнату. Только, кажется, на Рафа эта улыбка не произвела впечатления, заметила Орхидея. «Может, сталкерам дарован своего рода иммунитет от харизмы?» – подумала она. Ведь охотник не мог позволить себе пасть жертвой очарования собственной добычи.

– Вы случайно не имеете отношение к Стоунбрейкерам из «Стоунбрейкер шипинг»? – без обиняков спросил Престон.

– Забавно, что вы интересуетесь, – заметил Раф.

Орхидею насторожило, как тихо он говорил, нарочито растягивая слова. Но не успела она среагировать, как ее чувства на метафизическом уровне настиг вихрь другого сильного таланта. На сей раз стратегического.

– О, Боже, – пробормотала она.

В воздухе завибрировала невидимая и опасная энергия. Престон нахмурился, потом моргнул и застыл, как лось‑олень, застигнутый светом фар.

Орхидее было знакомо это чувство. Она поспешно отказалась от своего простого плана мести – заставить Престона свалиться в воду. Падение можно было списать на несчастный случай. Полномасштабный же скандал в разгар свадьбы Вероники – совсем другое дело. Родители никогда ей этого не простят.

Требовалось срочно предотвратить катастрофу. Орхидея опустила тонкий каблук на носок черного кожаного ботинка Рафа.