Селби замешкался в дверях, машинально закрыв их за собой, потом, словно в состоянии шока, последовал вниз за Рафом к «Айсеру» и занял пассажирское место.

Пока Раф отъезжал от тротуара, кузен сидел, тупо уставившись в ветровое стекло. Через какое‑то время Селби облизал губы и заговорил:

– «Парасинергетика» – крупная корпорация, уважаемая лаборатория. Ради Бога, у меня даже акции этой компании есть.

– Тебе стоит подумать о том, чтобы избавиться от них. – Выехав на дорогу, Раф прибавил скорость. – Сегодня утром я избавился от всех их акций, которые держал в «Синергетическом фонде».

– С чего ты, черт возьми, решил, будто Бриану и Орхидею похитил кто‑то из «Парасинергетики»?

– Наряду со всем прочим, вот из‑за этого.

Раф полез в карман, вытащил маленький предмет, найденный на полу в квартире Орхидеи, и протянул его Селби.

– Это ручка. – Еще более озадаченный, чем прежде, Селби поднял взгляд. – Я не понимаю. Что такого в этой ручке?

– Посмотри получше.

Селби уставился на ручку, будто она была странным инопланетным артефактом.

– О, Боже. На ней же логотип «Парасинергетики». Ты думаешь, ее обронил тот, кто забрал Бриану и Орхидею?

– Да.

– Выкуп. Они, вероятно, хотят денег.

– Я так не думаю.

– О, Боже. – Селби откинулся на спинку сиденья. – Что мы можем сделать?

Раф свернул за угол и еще прибавил скорость.

– Мы можем найти Орхидею и Бриану.

– «Парасинергетика» – это гигантская лаборатория. – Все еще потрясенный, Селби покачал головой: – Как мы найдем их в таком большом комплексе зданий, если предположить, что они вообще там.

– Как я говорил, сначала мы заедем ко мне. У меня в базе данных «Синергетического фонда» много сведений о «Парасинергетике».

– Зачем тебе хранить такого рода информацию?

– Потому что я никогда не приобретаю акции, если предварительно не проведу полную проверку. У меня есть вся подробная информация о территории и комплексе зданий «Парасинергетики», включая планы лабораторий, технических отделов и производственных цехов. Имеются также схемы системы безопасности.

Селби пару раз моргнул и прищурился за стеклами очков.

– Боже мой, теперь понимаю, что ты имеешь в виду под «полной проверкой». Ты всегда ведешь дела таким образом?

– Всегда.

– Сейчас это неважно, но скажи мне кое‑что. У меня был хотя бы шанс на ежегодном собрании членов правления?

Раф поколебался:

– Нет.

– Возможно, я имел бы шанс, если бы ты не вернулся.

– Да.

– Зачем ты вернулся?

Раф кинул на него взгляд:

– Пришло время.

– Ясно. – Селби посмотрел сквозь ветровое стекло на сгущающиеся тени. – Скоро стемнеет. «Парасинергетика» закроется.

– Не беспокойся, – сказал Раф. – Ночью мне работается лучше всего.

* * *

Сначала Орхидея обратила внимание на запах. Слишком уж хорошо она запомнила в свое время этот запах набитых оборудованием стерильных «чистых комнат», преобладавший в лабораториях и коридорах «Парасинергетики». Сквозь него пробивалась слабая вонь химикатов и приборов. Воздух из активно работающих кондиционеров отдавал привкусом застарелого антисептика.

Орхидею пронзил страх. За ним последовала прочищающая сознание вспышка ярости. «Странно, сколь сильные чувства могут вызвать обыкновенные запахи» , – подумала она.

Потом она обратила внимание на температуру в помещении. Она была на несколько градусов ниже комфортного уровня. Это тоже будило неприятные воспоминания.

Она ненавидела это место.

Рядом кто‑то застонал. Открыв глаза, Орхидея почувствовала головокружение. Видимо, последствия анестезирующего газа, решила она.

С покрытого звукоизоляцией потолка на нее светили яркие лабораторные лампы. Справа от себя она разглядела длинную лабораторную стойку, заваленную приборами и инструментами, и поняла, что лежит на маленькой, узкой каталке.

Ее снова охватил ужас, на мгновение вытеснив даже гнев. На таких каталках из закрытого синергетическо‑психиатрического отделения привозили некоторых самых буйных талантов.

Спустя несколько секунд отчаянных усилий Орхидее удалось сесть. Но когда она попыталась соскользнуть с каталки, то обнаружила, что ее правое запястье пристегнуто пластмассовой манжетой к одному из металлических поручней.

Выброс адреналина помог голове немного проясниться.

Внимание Орхидеи снова привлек чей‑то стон. Она обернулась через плечо и увидела на второй каталке Бриану. Ее тоже в целях безопасности обеспечили манжетой.

– Бриана? – Орхидея понизила голос до шепота. – Бриана, проснитесь. Мы должны выбраться отсюда.

Бриана беспокойно металась, словно ей снился дурной сон.

– Бриана!

Веки Брианы затрепетали, она открыла глаза и несколько раз вяло моргнула.

– Орхидея? – произнесла она хриплым голосом.

– Да, это я. Говорите тише.

– Где мы?

– В научном центре «Парасинергетика». – Орхидея внимательно осмотрела аккуратно выложенное в ряд оборудование на ближней стойке. – Нам нужно найти что‑нибудь подходящее, чтобы разрезать манжеты.

– Ничего не понимаю.

– Нас похитили. – Орхидее удалось осторожно соскользнуть с каталки. Когда ее ноги чуть не подкосились, она вцепилась в поручень. – Не думаю, что этот ублюдок приказал тем типам забрать и вас. Но, когда они прибыли за мной, вы просто подвернулись им под руку.

– О ком вы говорите? – спросила было Бриана, но в этот момент открылась дверь.

Орхидея неловко обернулась. В поле зрения попала знакомая фигура с зажатым под мышкой планшетом для бумаг.

– Полагаю, мисс Адамс говорит обо мне. – На лице Гилберта Брейсуэлла играла радостная, шаловливая улыбка. – Позвольте представиться. Доктор Гилберт Брейсуэлл, руководитель исследовательской группы здесь, в «Парасинергетике». К вашим услугам.

– Жалкий мерзавец. – Орхидея вцепилась в больничную каталку. – Вы никогда мне не нравились.

– Конечно, я сокрушен этой новостью, но ничего, как‑нибудь переживу. – Гилберт хихикнул. – Рад снова видеть вас в «Парасинергетике», моя дорогая. Когда вы и остальные ледяные концентраторы вышли из эксперимента, то погубили огромную часть моей научной работы. Очень нехорошо с вашей стороны. Но в вас ведь всегда была некая бунтарская жилка? Кажется, это главная черта парапсихологического портрета ледяного концентратора.

За три года, прошедших с тех пор, как Орхидея видела в последний раз Гилберта, он очень мало изменился, оставаясь все таким же кругленький живчиком. Искусно пошитый белый халат все так же ладно сидел на его дородной фигуре. Злобный гном – вот он кто. Ему бы больше пристало носить ботинки с длинными острыми носами и колпак с кисточкой, подумала Орхидея.

Лишь одно едва уловимое изменение заметила она в докторе. Блеск в его веселых маленьких глазках казался чересчур уж ярким и чуточку неестественным.

Орхидея поежилась и, чтобы успокоиться, сделала несколько метадзен‑синергетических дыхательных упражнений.

– Вы совершили величайшую глупость, Гилли.

На румяном лице доктора мелькнуло раздражение:

– Вы никогда не проявляли должного уважения, соответствующего человеку моей власти и достоинств. Но до того, как мы закончим, моя дорогая, вы научитесь называть меня доктором Брейсуэллом. О, да, научитесь.

– Трудно уважать человека, который пошел на такую тупость. – Орхидея демонстративно повертела рукой в пластиковой манжете. – С чего вы решили, что вам сойдет с рук наше с Брианой похищение?

Глаза Гилберта сверкнули.

– Вот, что вселяет в меня надежду. – С этими словами доктор полез в карман лабораторного халата и вытащил длинный, тонкий предмет, напоминавший маленький фонарик. В ярком свете лабораторных ламп тот отливал странным, металлическим блеском.

– Что ж, вот и ответ на один весьма интересный вопрос, – сказала Орхидея. – Вы и есть тот идиот, что устроил кражу инопланетного артефакта.

– Это и в самом деле сделал я, мисс Адамс. – Гилберт посмотрел на серебристую реликвию с зачарованной гордостью. – Я узнал о могуществе реликвии, когда несколько месяцев назад убедил мистера Уиллиса вернуться в «Парасинергетику», чтобы продолжить начатое три года назад.

– Тео никогда бы не вернулся сюда добровольно.

– Бедный мистер Уиллис нуждался в деньгах. У него была одна дурацкая мечта – открыть агентство, специализирующееся на ледяных концентраторах. Полная ерунда, конечно. Но когда я предложил заплатить ему значительную сумму всего за один часовой сеанс, мистер Уиллис хоть и неохотно, но согласился вернуться.

– Я все равно не верю, что он мог добровольно поделиться с вами сведениями об этой штуке.

– По правде сказать, я тоже не верил, что во время сеанса он будет полностью откровенен. Так что, пока мистер Уиллис находился здесь, я взял на себя смелость использовать некий новый препарат, вынудивший его развязать язык. Мистер Уиллис тогда только начинал работать в лаборатории доктора Бризо.

– Значит, вы накачали Тео наркотиком, и тогда‑то он и поведал вам, что одна из реликвий в лаборатории Бризо обладает настоящей силой?

– Да.

– И вы что, сразу же поверили ему? Какой бред!

Гилберт послал Орхидее хмурый, полный неодобрения взгляд, словно она его разочаровала:

– Он находился под воздействием лекарства, моя дорогая. Он сказал мне правду.

– Возможно, он просто верил, что это правда. Если помните, у Тео имелись некоторые синергетическо‑психические проблемы.

– Можете быть уверены, это правда, – захихикал Гилберт. – Как бы то ни было, он рассказал, как во время работы с одним артефактом почувствовал, что в нем содержится какая‑то энергия. Прежде чем написать отчет, он хотел провести дополнительные тесты. Видите ли, ему требовалась абсолютная уверенность, поскольку он боялся, что если просто расскажет о своих подозрениях, то новые коллеги примут его за сумасшедшего.

– Вы не нравились Тео Уиллису еще сильнее, чем мне. Не расскажете, как заставили его украсть для вас это устройство? – Орхидея с иронией взглянула на него. – В конце концов, вы всего лишь гипноталант низкого уровня. В лучшем случае, второго класса.