‒ Реактор на семнадцати процентах мощности, возможно осуществить аварийный старт с последующим выходом на оптимальный режим, ‒ доложила Клео. ‒ Глеб, зафиксировано наличие неизвестного устройства в двигательном отсеке.

‒ Что за устройство? ‒ Галанин нахмурился. На мгновение в мозгу всплыли смутные образы. КИБЕРСАД занимался не только производством вооружения, но и модернизацией космической техники.

‒ Неизвестно. Времени на тщательное сканирование нет.

‒ Ясно, потом! Активируй процедуру аварийного старта!

‒ Принято.

Глеб потянул на себя предохранительную дугу амортизационного каркаса, наблюдая, как на пульте управления вспыхнула целая гамма огней. Огромная плита подающего суппорта дрогнула и начала движение, подавая космический корабль в стартовый колодец. С шипением закрылся люк, вспыхнули и погасли изумрудные огни на контрольной панели на стене, сигнализируя о исправной герметизации тоннеля.

Аварийный старт вещь весьма неприятная. В обычном режиме космическое судно выталкивается из стартового колодца ударом электромагнитной катапульты, которая задает плавное первичное ускорение. Сейчас включить катапульту было некому, и вряд ли она была заряжена.

‒ Внешний люк нам тоже никто не откроет, ‒ Глеб невольно выдал мысль в слух.

Он смотрел на обзорный экран, на котором протянулся двухсотметровый стартовый колодец, густой мрак в котором рассеивали цепочки красных габаритных огней.

‒ На борту имеется четырехсотмегаваттный лазер, ‒ тут же отреагировала Клео. ‒ Он предназначен для аннигиляции небольших астероидов. Мощности хватит, чтобы прожечь люк.

‒ Состояние?

‒ Накачка завершена.

‒ Двигатели на разогрев!

Глеб ощутил, как содрогнулся многотонный корпус челнока, когда широкие дюзы озарились набирающим силу ослепительно-белым выхлопом. Басовитое гудение зарождающейся колоссальной силы наполнило рубку.

‒ Реактивная тяга полпроцента. Работа двигателей синхронизирована и устойчива. Вектор тяги отрегулирован по оси стартового колодца.

Ослепительно ударил лазерный разряд. Рубинового цвета игла прошила пространство тоннеля. В ту же секунду кусок внешнего люка испарился, не выдержав энергетического удара. Бесформенные края пробоины светились вишнево-красным цветом.

Резко ударила волна внезапной декомпрессии. Воздушные массы рванулись через пробоину наружу, завихряясь на срезе оплавленного металла мутным облачком. Через минуту в стартовом колодце воцарился вакуум.

‒ Внимание, старт!

Из дюз челнока ударила тугая огненная струя. По узкому пространству покатился раскаленный вал, выталкивая космический корабль прочь. Глеб захрипел, чувствуя, как наваливается невидимая плита перегрузки.

На выходе из стартового колодца расцвел яркий цветок огненного выхлопа. В безвоздушном пространстве пламя погасло практически мгновенно. Космический челнок, полыхая реактивным выбросом, рванулся по крутой параболе вверх относительно поверхности станции.

Стартовая перегрузка, резко увеличившись в момент маневра, вдавила тело в кресло. Сработал компенсирующий подвес, принимая на себя часть невидимой тяжести. Сознание стала заволакивать серая муть. Вес тела увеличился почти в три раза, кровь отяжелела и готова была порвать стенки сосудов.

Глеб невольно стиснул зубы; даже пошевелить пальцем стоило неимоверных усилий. Система метаболического контроля бронескафандра, так часто выручавшая его в стрессовых ситуациях, сейчас была бессильна против законов небесной механики.

‒ Перегрузка два с половиной G, ‒ ровный голос «Клеопатры» показался глухим и чужим. Ускорение ей было нипочем.

Басовитое гудение работающих в режиме форсажа двигателей плавно пошло на убыль. Тяжесть исчезла резко, неожиданно, сменившись щекотливым ощущением невесомости. Накатила тошнота. Галанин с трудом подавил спазм, чувствуя во рту солоноватый привкус.

Клео молчала.

На обзорных экранах раскинулось безбрежное море каменных обломков, в любую секунду грозящих столкновением. Скорость челнока упала до минимальной. Боевая кибернетическая система бронескафандра, соединившись с цепями управления космического судна, пыталась проложить оптимальный маршрут в каменном море.

Неожиданно сработал лазерный излучатель. Несколько глыб прямо по курсу превратились в рассеянное облако мелких обломков.

Клео начала действовать, расчищая путь.

‒ Активирован процесс выхода реактора на оптимальный режим работы, ‒ сообщила «Клеопатра». ‒ Скорость пятьдесят семь метров в секунду, плавное понижение. Плотность астероидного пояса возрастает. Расстояние от поверхности станции ‒ двадцать четыре километра.

В то же мгновение челнок ощутимо тряхнуло. Пространство справа по курсу, заполненное каменными глыбами, внезапно вскипело, превратившись в огненное облако. Раскаленный дождь обломков ударил в броню, поведя корабль в сторону. Коротко полыхнули огнем носовые дюзы, система гиростабилизации отработала поправку.

‒ Глеб, по нам ведется зенитный огонь, ‒ доложила Клео.

Подключившись к кормовым видеодатчикам, она более точно отсканировала поверхность станции.

‒ Этот сектор поверхности станции сильно поврежден в результате прошлых боев. Из пяти лазерных зенитных батарей уцелела только одна. Она и ведет сейчас огонь. Точному наведению мешает астероидный пояс, он в некоторой степени рассеивает лазерные заряды.

Глеб молчал, впитывая разумом голос Клео. Да и что говорить сейчас?

‒ Возможность маневра отсутствует из-за плотного скопления каменных обломков. Оптимальное решение — движение вглубь астероидного пояса. В таком случае скопление каменных масс естественным образом укроет нас от лазерного огня.

Серия лазерных разрядов ударила почти вплотную к кораблю. Каменные глыбы буквально вскипели от переизбытка энергии, превратившись в раскаленное облако. Многотонный челнок завертело как щепку в мощном водовороте. Резко взвыли предупреждающие сигналы. Пульт управления расцвел красными сигналами полученных повреждений.

Глеб, казалось, ощутил, как надсадно скрипят гироскопы системы стабилизации, пытаясь остановить неконтролируемое вращение. Носовые дюзы раскалились, периодически выбрасывая струи огня и отрабатывая угловые поправки

На контрольном экране побежали строчки сообщений:

«Повреждение внешней обшивки двигательных секций. Декомпрессия. Отсек изолирован».

Глеб невольно выругался. КИБЕРСАД все-таки достал его.

Глава 38

    Экран полыхнул новой информацией:

«Короткое замыкание в системе КПМ. Самопроизвольная активация!»

    Галанин ощутил, как рубку начинает наполнять нарастающий вибрирующий гул.

‒ Что еще за КПМ?! ‒ фраза вырвалась сама собой. Он не отрывал взгляда от экрана.

‒ КПМ ‒ контур пробоя метрики. Я обратилась к файлам технической документации, ‒ тут же откликнулась Клео. ‒ Смею предположить, что Тобольский в свое время экспериментировал с новыми видами двигателей, создающих локальный пробой пространственно-временного континуума.

‒ Да будь он проклят, этот Тобольский! ‒ прорычал Глеб. Смутные образы, попавшие в сознание после нейросенсорного контакта с КИБЕРСАДОМ и на которые он старался не обращать внимания, теперь обрели четкость.

    Вокруг корабля творилось что-то непонятное. Челнок прекратил вращение, в сером монолите брони в районе кормы виднелись рваные пробоины. Внутри полыхнули яркие искры, и вдруг странное голубоватое свечение растеклось по  корме, поползло к носу, охватив весь контур космического корабля призрачным сиянием.

    Каменные глыбы пришли в движение, начав необычный хоровод вокруг челнока. Сначала медленно, затем быстрее и быстрее, вовлекая в движение все больше каменной массы.

    Странный гул нарастал.

     Глеб вцепился в подлокотники кресла, с нарастающей тревогой наблюдая за творившейся снаружи феерией. Пульт пестрел сигналами, но Галанин не обращал на них внимания. «Клеопатра» молчала, не в силах что-либо предпринять.