На Викку Джонни прибыл едва ли не с нервным расстройством, таким он стал раздражительным, взвинченным, и эту самую раздражительность у него уже не было сил скрывать. С нетерпением он- дождался ночи. Он решил, что если и в эту ночь ничего не выяснится, тогда он спросит у Лолы напрямую, куда она уходила на Люфинии.

Чтобы не заснуть, Джонни на ночь напился крепкого кофе.

Когда они легли в постель и насладились своими супружескими правами (Джонни был немножко груб, но Лола ничего ему не сказала, а может, это ей даже понравилось), Джонни притворно захрапел. Храпел он долго, с перерывами. Тепло и недавние усилия так разморили его, что против своей воли он начал засыпать. И тут Лола, до этого тихо посапывавшая, шевельнулась.

С него слетел сон.

Через минуту-другую Лола встала с кровати.

Джонни, продолжая храпеть, повернул голову, чтобы иметь возможность наблюдать за ней.

Она оделась, взяла с собой сумочку (косметичка, зеркальце, кошелек) и вышла из номера. Тихо звякнул ключ, поворачиваясь в замке.

Замок в дверь был врезан такой, что изнутри его можно было открыть и без ключа (Джонни отверг первоначально предложенный им номер только из-за отсутствия этого удобства). Вскочив с кровати, Джонни на цыпочках добежал до двери и выглянул в коридор.

Лола дожидалась лифта.

Джонни быстро оделся. Когда он опять выглянул в коридор, Лола входила в лифт. Это было удачей, что она еще не уехала, он мог узнать, где она выйдет.

Лифт тронулся. Джонни побежал вниз по лестнице. Лола доехала до первого этажа и там вышла. Джонни затаился, потом, увидев, что Лола вышла на улицу, бросился за ней. Сердце его бешено стучало. Как и всякий на его месте, он боялся и потерять ее из виду, и оказаться вдруг замеченным ею.

Лола быстро шла по улице. Она явно знала, куда идти. Вот она остановилась у какой-то витрины… Да это же аптека. Постояв с минуту, словно раздумывая, стоит ли входить, Лола толкнула дверь и прошла внутрь.

Но почему аптека до сих пор открыта? Или Лолу ждали?

Джонни подскочил к витрине. Пошарив глазами, он быстро обнаружил табличку: “Работаем круглосуточно”.

Он переместился за угол. Не лучше ли сразу вернуться в номер, спросил он себя. Он знает, куда по ночам ходит его жена, теперь он может расспросить ее об этих странных посещениях аптеки. Он сумеет распознать, правду она станет говорить ему или нет. Вон она покупает кое-какое лекарство, через витринное стекло хорошо видно. Что же это такое?

Но из аптеки она, быть может, пойдет еще куда-то, а уж потом вернется в номер. Дождусь ее, подумал Джонни.

Лола вышла из аптеки и направилась к гостинице. Джонни – за ней. Когда она открыла дверь в гостиничный холл, ему стало нехорошо. Ему не скрыть, что он следил за ней. На лифте она доберется до их этажа раньше него, увидит, что его нет в номере, и все поймет. Разве что попытаться обогнать лифт?

Как все это гнусно, скривился Джонни. Как гнусен он сам с его слежкой. Нет уж, он не побежит через три ступеньки по лестнице наверх. Пусть она узнает обо всем сразу же. Пришло время.

Звонить ему не пришлось, Лола оставила дверь в номер открытой.

Она стояла у окна.

Он решительно приблизился к ней и посмотрел ей в лицо – оно было жалким, как у обиженного ребенка.

– Зачем ты ходила в аптеку, Лола? – спросил он ее спокойно.

– За лекарством.

– Неужели у тебя не нашлось для этого времени днем? Или ты скажешь, что заболела только что?

– Нет, не только что.

– Так в чем же дело? Или… (Его мозг пронзила страшная догадка). Это противозачаточные, да? Ты не хочешь от меня ребенка?

– Нет, не то. Я просто хотела, чтобы ты ничего не узнал до Земли… о моей болезни. У нас еще несколько дней до окончания нашего путешествия, ты так был счастлив все это время… Я не хотела, чтобы ты узнал об этом раньше времени.

– Я не понимаю тебя, Лола. Ты пугаешь меня. Если ты больна, почему ты из этого делаешь тайну? Неужели ты могла подумать, что я побрезговал бы тобой, или…

– Сейчас ты все поймешь.

Лола разделась и подняла правую руку. Она показала Джонни серое пятно, родинку под мышкой величиной с мелкую монету.

– Вот для этого мне нужно лекарство, – произнесла она.

– Что это?

– Ты слышал про плесень Брилла?

У Джонни потемнело в глазах.

– Я слышал про эту болезнь, но ведь она… Арлам далеко отсюда…

– Это плесень Брилла, Джонни.

Он отшатнулся.

– Не бойся, – торопливо добавила Лола, и ему показалось, что сейчас она испытывает больше жалости к нему, чем к самой себе. – От меня ты не заразишься. Споры плесени вызревают только на Арламе, на родной планете плесени. А у моей плесени и спор-то пока нет.

Джонни, волоча ноги, подошел к кровати и тяжело сел на край. Охрипшим голосом он спросил:

– Как могло случиться, что ты заразилась? Не представляю себе… Или ты жила когда-то на Арламе?

– Дальше Луны до этого нашего свадебного путешествия я нигде не бывала. А как я заразилась… На Земле каждый год заболевают тысячи человек болезнью Брилла, тысячи тех, кто на Арламе никогда не бывал. Это сказал мне доктор на Орхесте, помнишь, на Орхесте я ходила к доктору?

– Ты сказала, что у тебя разболелась голова.

– Я обманула тебя. Когда я заметила это пятно, я сразу подумала о плесени Брилла, поэтому ничего не сказала тебе.

– Но как ты догадалась?

– Мой дядя был инженером на космическом корабле-транспортнике, летал он и на Арлам… Там он и заразился. Я видела точно такое же пятнышко у него на коже. А потом у него много появилось таких пятнышек… К доктору я пошла, чтобы удостовериться. Взяли анализ. Это плесень Брилла, точно. Доктор сказал, что я могла заразиться случайно, как заражаются каждый год тысячи людей на Земле. Зрелые споры с Арлама несмотря на все санитарные преграды попадают на Землю, и если одна такая спора окажется в ранке, с занозой или еще как, она может прорасти. У некоторых прорастет, у других гибнет. У меня проросла.

Джонни учащенно дышал, как рыба, выброшенная на берег волною. Мир рушился перед его глазами. Плесень Брилла… Ему как-то довелось увидеть по стереовизору передачу про эту болезнь, это было ужасно… Люди покрывались слоем плесени толщиной в несколько сантиметров, человек как будто превращался в зверя, в мерзкого монстра… И неужели Лола… Неужели это же станет с Лолой?..

Лола подошла к нему, села рядом с ним.

– Доктор дал мне мазь, мефенамовая кислота с вазелином, она заставляет плесень убраться с кожи… мазь быстро портится, а мазать кожу надо каждый день, поэтому мне пришлось сходить в аптеку на Люфинии и вот сейчас… Пятно стало вдвое меньше, наверное, когда мы прилетим на Землю, оно совсем пропадет.

В душе у Джонни появилась надежда, но вместе с тем ему показалось, что надеется он зря. Что-то из той давней стереовизионной передачи предостерегало его не обольщаться раньше времени, но что это было, что?..

– Ты говоришь, эта болезнь поддается лечению? – прошептал он, страдальческими глазами посмотрев на Лолу.

– Плесень только спрячется, так мне доктор сказал. Он даже не хотел давать мне эту мазь… Плесень уйдет в легкие и в желудок, станет там развиваться. Вот так было у дяди Фоя… Ему несколько раз становилось лучше.

Джонни застонал. И с мокрым лбом, с капелькой пота, покатившейся по виску, обхватил Лолу за плечи. Губы его быстро нашли то самое серое пятно. Он впился бы в него зубами, если бы не боялся причинить Лоле боль… А потом они долго лежали, рука в руке, слушая стрекот ночных на shy;секомых. Джонни чувствовал течение каждого мига, словно время замедлило свои шаги. И нарушался этот тягучий покой только быстрыми огненными каплями, сбегавшими по его щекам.

Джонни и Лола не стали дожидаться формального завершения их свадебного путешествия. Пропади пропадом деньги, уплаченные вперед туристической конторе, – на другой же день после объяснения они вылетели на Землю. Джонни рвался использовать для лечения Лолы весь арсенал земной медицины, в голову его с детских лет было вбито рекламными роликами частных лечебниц, что чем раньше начато лечение, тем лучше бывают его результаты.