Джонни повернул назад. Кастлу он сказал:

– Пусть будет по десять тысяч кредов за выступление, я согласен. Только… Мне нужно, сэр, через два месяца иметь на руках пятьдесят ты shy;сяч кредов. Месяц уйдет на подготовку, а потом нельзя ли устроить так, чтобы я за месяц провел пять боев, а не один?

– Ты же знаешь, что по Уставу квади-лиги профессионалу разрешается выступать не чаще чем раз в месяц. И это разумно. Победитель, каким бы он ни был искусником на арене, почти что всегда выглядит как жеванный ростбиф, и бойцу нужно не меньше месяца, чтобы раны как следует затянулись.

– Я попытаюсь стать первым победителем с неповрежденной кожей. Мне очень нужна эта сумма, пятьдесят тысяч кредов, мистер Кастл, за два месяца я должен ее собрать.

Дик Кастл забарабанил пальцами по столу. Что-то просчитав в уме, он сказал:

– Хорошо. Ты заработаешь пятьдесят тысяч кредов за два месяца. Для этого тебе придется дать шесть боев и, естественно, всякий раз ты должен будешь выходить победителем.

– Как, шесть боев? Вы не дадите мне по десять тысяч кредов за бой, сэр?

– Ты получишь не меньше чем десять тысяч кредов за бой, это я тебе гарантирую. Шесть боев – шестьдесят тысяч кредов, из них пятьдесят тысяч твои, а десять тысяч мне придется уплатить в виде штрафа. Штраф в две тысячи кредов, таково наказание за бой, проведенный раньше положенного срока, то есть проведенный бойцом до истечения месяца после последнего боя. Итак, за первый профессиональный бой ты получишь десять тысяч кредов, за последующие пять – по восемь тысяч, и всего у тебя наберется пятьдесят тысяч кредов, что тебе, я вижу, здорово как нужно.

– Я согласен, – сказал Джонни со вздохом. – Начать подготовку я хочу с завтрашнего дня.

– Приходи завтра к девяти утра, прогуляемся в министерство за сертификатом, а там и готовиться начнешь.

На другой день Дик Кастл повез Джонни в Бюро Лицензий и Сертификатов Министерства Зрелищ и Развлечений. Джонни без труда прошел медицинскую комиссию, после чего его подвергли маленькому экзамену. Ему пришлось немного пофехтовать квадаком с одним из ветеранов профессиональной арены, которого специально держали в штате Бюро для такого случая. Джонни смотрелся неплохо, отсутствие практики на протяжении нескольких последних недель было возмещено его энтузиазмом, и старый квадист поставил ему высший балл. Потом Джонни попросили обождать в коридоре, а Кастл остался в помещении, где заседала комиссия, со всеми необходимыми бумажками: свидетельством, что Джонни провел сто тридцать семь любительских боев (для сертификации требовалось, чтобы кандидат провел не меньше сотни любительских боев), со справкой, что Джонни психически здоров, с заявлением Джонни, что тот стремился стать профессионалом “согласно собственному умонастроению и без какого бы то ни было давления со стороны”… Через час Дик Кастл вышел к Джонни, помахивая пестрым листком.

– Вот твой сертификат, взгляни. Он останется у меня, а тебе мы сделаем копию.

Джонни прочитал: “Сим удостоверяется, что Джон Голд, землянин, личный номер АМТ-23654-32765, обладающий всей полнотой прав и обязанностей гражданина Земной Империи, является профессиональным квадистом и имеет право выступать на профессиональной арене”. Далее шли кружевные подписи и печать.

Дик Кастл, приняв у Джонни сертификат, сказал:

– Теперь поехали в клуб. Заключим контракт на двенадцать выступлений, честь по чести.

– Мне нужно только шесть.

– Ты сможешь выйти из игры когда захочешь. Контракт на двенадцать выступлений, это не значит, что ты обязан двенадцать раз выступить. Это значит, что ты обязуешься не переходить из моего клуба в какой-то другой прежде чем двенадцать раз выступишь на профессиональной арене.

– То есть я вправе бросить квадак после шестого выступления?

– А я о чем тебе толкую? Выступать или нет – твое дело, только если ты бросишь выступать до того, как проведешь двенадцать боев, формально ты останешься в моем клубе. Все это будет в контракте, что я тут тебе разжевываю.

Когда они прибыли в клуб, Дик Кастл показал Джонни контракт, форменный бланк без единой правки ручкой. Джонни быстро пробежал глазами по тексту. Страховка на случай проигрыша… Бесплатное медицинское обслуживание… Специальное питание за счет клуба… Обычно молодчики, оказавшиеся на месте Джонни, крепко задумывались над следующей фразой: “Страховка выплачивается в случае, если проигравшему дарована жизнь или если смерть проигравшего наступила в ходе боя. Если смерть проигравшего наступила согласно волеизъявлению зрителей, страховка не выплачивается”. Джонни этот абзац пропустил, запнулся он на другом абзаце, находившемся в самом конце. “Профессионал обязуется в точности исполнять указания своего тренера, в случае же нарушения… вплоть до штрафа в…” Джонни вспомнил, что обычно готовящимся к бою профессионалам не разрешалось видеться ни с родными, ни со знакомыми. Это стоило обговорить.

– Я должен иметь право встречаться с моей женой когда мне захочется, – сказал Джонни. -Это надо сюда вписать.

– Зря беспокоишься, старик. Для профессионалов я держу хороших девочек, чистых и не склонных к отрицательным эмоциям.

– Я не подпишу контракта, если здесь не будет, что я сказал.

Кастл поморщился.

– И угораздило же меня сертифицировать тебя перед подписанием контракта! Понадеялся на твою порядочность, бестия ты такая, а ты вон что, условия ставишь. Твой сертификат обошелся мне в тысячу кредов, налог пришлось заплатить, а с тебя, между нами говоря, я еще ничего не пои shy;мел. Ладно, будь по-твоему. Ты сможешь видеться с женой раз в неделю.

Джонни запротестовал. После долгого спора с Кастлом он все же сумел настоять на праве видеться с Лолой три раза в неделю, и контракт был подписан.

Джонни хотел выйти из кабинета, но Кастл окликнул его:

– Ты куда?

– Домой, с женой повидаюсь. Через два часа буду в клубе.

– Э, нет, погоди, так не делается. Ты подписал контракт? Видишь, что здесь написано? Контракт вступает в силу с момента подписания. Все, теперь ты мой. Самому тебе покидать клуб запрещено. Если хочешь, твою жену мы сюда привезем, раз уж на том порешили.

Джонни подавил злобу. Еще вчера он ощутил между собой и Кастлом стену, и все же он не ожидал от человека, некогда называвшегося его другом, такой черствости.

– Ну так пригласи ее в клуб, – буркнул Джонни. – Я желаю видеть ее.

– К вечеру пригласим. Сейчас ты будешь занят, у Роджерса, твоего тренера, через полчаса начинаются занятия. Ваше свидание с женой продлится два часа.

– Что такое? Ты станешь отмерять, сколько мне видеться с женой? Где контракт? У тебя нет такого права!

– Ты забываешь свою обязанность повиноваться дисциплине.

– Я…

– Можешь уйти отсюда и подать на меня в суд, только я выиграю процесс, и ты заплатишь пять тысяч кредов неустойки.

– Ты говорил, я всегда могу бросить квадак!

– Это вступает в силу только после твоего первого боя, надо лучше читать бумаги, которые подписываешь.

Джонни готов был вцепиться в горло Кастлу, но тут хозяин кабинета посмотрел в сторону двери и с видимым облегчением сказал:

– Вот, кстати, и Роджерс. Роджерс, это тот самый квадист, о котором я говорил тебе. Забирай его, сертификат ему выдан, контракт мы подписали.

Седой ветеран квадака с обезображенным шрамами лицом внимательно осмотрел Джонни, словно покупал раба.

– Да ты ничего, парень, – удовлетворенно проворчал Роджерс и с размаху ударил Джонни по щеке, едва не сбив его с ног. Лицо Джонни загорелось от гнева, а Роджерс продолжил: – Ты ничего, только злости в тебе маловато. Это поправимо. Пошли.

Джонни уже не владел собой. Он размахнулся – ветеран проворно отступил, и удар Голда пришелся впустую.

– Оказывается, еще и сдержанности тебе недостает, сынок, – весело сказал Роджерс. – Ну да мы тебя воспитаем. Шагай!

Он жестом приказал Джонни идти впереди, как приказывают конвоиры арестанту.

Свидание с Лолой у Джонни получилось коротким, даже обещанных Диком Кастлом двух часов им не дали. Роджерс сказал: “Ты, парень, пошустрее, я не собираюсь за дверью дожидаться, пока вы натешитесь”. Джонни встретился с Лолой в тренерской, то есть на суверенной территории Роджерса, что в какой-то мере извиняло грубость тренера (надо сказать, Роджерс очень удивился бы, услышав оправдание его грубости, он-то сам ни в каких оправданиях потребности не испытывал).