- Старые контакты? – я опускаю сигарету и смотрю на него.

- Да, ты знаешь… с дилерами и всяким таким дерьмом.

Я сжимаю свою сигарету и спрашиваю. – Зачем?

Он пожимает плечами и говорит. – Не знаю. Думал о том, чтобы начать заниматься каким-нибудь бизнесом.

- Что? Тебе недостаточно церкви? – огрызнулся я, взяв сигарету обратно в рот.

- Я просто… Послушай, я не хочу, чтобы это было неудобно, но мне действительно нужно зарабатывать больше. Поэтому я подумал, почему бы не найти ещё одну работу? Я имею в виду, что это же не трудно, да?

Я фыркаю и качаю головой. – Ты ни хрена не понимаешь о том, о чём говоришь.

- Но ты был частью этого…

- Стоп, - прерываю я.

Поверить не могу, что мы говорим об этом.

- Что? Почему? Я просто хочу больше заработать.

- Не так. Не с ними.

- Послушай, я знаю, что они плохие люди, но мне нужны деньги больше, чем что-либо, - он бросает сигарету. – У меня проблемы с оплатой медицинских счетов.

Я думаю, что он имеет в виду лечение его отдышки и, возможно, даже дальнейшее использование медикаментов для уменьшения боли. Я не могу представить, каково это, и действительно не хочу, если честно. Слишком много плохих воспоминаний.

- Давай, чувак, ты знаешь, как долго я здесь работаю. Я бы не спросил, не будь я в таком отчаянии.

- Нет, - отвечаю я. – Этого не будет.

- Что? Ты даже не собираешься дать мне контакты? Я не прошу тебя поручиться за меня. Я просто хочу поговорить.

- Этого. Не. Будет. – Я выбрасываю сигарету и складываю руки на груди. – Ты не знаешь, с чем имеешь дело.

- Не обращайся со мной как с ребёнком, - фыркает он.

- Мне плевать, сколько тебе лет, - говорю я, ткнув пальцем ему в грудь. – Ты всё ещё моложе меня, и по умолчанию, это делает меня опытнее.

- К чёрту эту логику.

- Нет, блядь, ты хочешь умереть.

- Умереть?

- Ты забыл, что с тобой случилось? – я хватаю его за ухо, и он вскрикивает, после чего я отпускаю его. – В следующий раз, когда ты ввяжешься во всё это дерьмо, ты потеряешь палец или два.

Два дня о нём ничего не было слышно, и когда мы, наконец, нашли его на ступенях церкви, он отказался обсуждать, что произошло. Но я знаю… нужно только посмотреть на его лицо.

- Это же другая банда, - говорит Карл.

- Какая разница? Поменяй одного ублюдка на другого, и это всё ещё дерьмо.

- У меня были бы деньги, - говорит он. – И откуда ты вообще знаешь, что они сделают, или произойдёт ли это снова? С тобой ничего подобного не было, - он указывает на свой нос, который разъеден кислотой.

- Это потому, что я знал, что делал. Но не ошибись, парень, я заплатил цену.

- Может быть, я тоже готов заплатить, - говорит он.

Я хватаю его за воротник. – Никогда, блядь, не говори этого снова. Я потерял то, что было ценно для меня. Что-то, что никто не сможет мне заменить. И всё благодаря тем ублюдкам, с которыми ты хочешь работать, - я оттолкнул его и плюнул на землю. – Тебе должно быть стыдно за то, что ты думаешь об этом. Как ты смеешь? Ты знаешь, как и я, что случилось в тот день.

Он глотает, явно потрясён моей честности.

- У меня нет ничего важного.

- Твоя жизнь, - рыкнул я. – Нет ничего дороже, чтобы сдаваться.

- Но ты тоже сделал это слишком… - возражает он. – А потом ты просто сдался? Пройдя через всё это?

- Слишком. Поздно. Я сдался слишком поздно. И поэтому сейчас тебе нужно быть умнее, Карл.

Он снова сглатывает, отклоняясь от меня, его глаза всё ещё скользят вокруг, пока он, вероятно, обдумывает варианты. Следует ему сделать это или нет.

- Даже не думай об этом, Карл. Это того не стоит. Ни одного цента во всём мире, поверь мне.

- Но я не могу платить… - говорит он. – Церковь… её недостаточно, - слёзы наворачиваются на его глазах.

Я кладу руку ему на плечо. – Послушай. Я спрошу Маргарет, будет ли у неё ещё какая-нибудь работа для тебя, хорошо? Это было бы неплохо?

Он кивает, закрывая глаза.

Я схватил его обеими руками и слегка встряхнул. – Обещай, что не будешь делать глупостей.

Он вздыхает. – Хорошо.

- Отлично, - я шлёпнул его по спине. – А теперь возвращайся внутрь. Ты знаешь, они ждут, пока ты починишь им свет.

Он кивает. – Ты идёшь?

Секунду я размышляю, желая остаться на свежем воздухе, но понимаю, что, вероятно, будет лучше поддержать его, пока он на дне, так что я согласился и пошёл за ним внутрь.

Он идёт в комнату Мамы, где она попросила его починить пару вещей, пока я сижу на одной из скамеек в церкви. Здесь сейчас пусто; ни посетителей, ни прихожан. Я люблю эти дни тишины и покоя. Даже Мама уезжает через несколько минут, чтобы поиграть в бридж в клубе старушек, в котором она состоит. И когда Карл закончит свою работу в её комнате, он также уйдёт, что позволит мне, наконец, насладиться приятным одиночеством в церкви.

Я хочу наслаждаться этим, но тот разговор, который состоялся у меня с Карлом, действительно испортил моё настроение. Не каждый день я сталкиваюсь со своим прошлым. И мне это не нравится. В основном из-за воспоминаний, связанных… с теми, кого я пытаюсь похоронить так глубоко, чтобы никто не мог добраться до них.

Но теперь… с тех пор, как Лаура вошла в мою жизнь, эти воспоминания вылезли на поверхность, и как ни странно, это даже не больно, как я думал. Или, может быть, я застрял в моём собственном маленьком мире пьяной боли, пока она не пришла, и как-то утолила ту жажду, которую я чувствовал.

Но это неправильно.

Я вздыхаю и наклоняюсь к скамейке, держа голову, когда стыд накрывает меня.

Я даже не должен думать о ней.

Я должен каяться… день за днём… молиться Богу о милости.

Умоляя его простить меня за то, что я сделал.

За то, что отняли у меня.

Но всякий раз, когда я разговариваю с ним или умоляю его дать мне ответ, причину для всего этого, в ответ я получаю тишину, и у меня остаётся пустое небытие.

Большие деревянные двери скрипят, но я остаюсь на месте. Я не в том настроении, чтобы помогать людям сейчас.

Однако, я замечаю, что девушка садится рядом со мной, смотрю вверх, и на моих губах появляется намёк на улыбку.

- Лаура. Что ты здесь делаешь?

- Я… увидела тебя снаружи, поэтому решила зайти поздороваться.

Прошло несколько минут. – И ты всё это время ждала?

Она сглатывает, кажется, она не может подобрать нужные слова. – Да… э-э… Бруно, Диего, и я играли в футбол в переулке рядом с церковью, и я случайно подслушала ваш разговор. Я не была уверена, стоит ли к вам подойти или поговорить. А потом ты вошёл внутрь и… ну, и вот я здесь.

- Значит, ты… подслушивала? – я нахмурился. Я не ожидал от неё этого. Опять же… я так же не ожидал, что она начнёт ласкать свою киску в исповедальне. Люди могут вас удивить.

Она смыкает губы и усмехается. – Я не специально. Я имею в виду, что я была там, и я не могла отключить уши.

Я вздыхаю и покачиваю головой. – Как много ты слышала?

- Достаточно, чтобы знать, что раньше у тебя была совсем другая работа.

- Ты можешь сказать это вслух, - говорю я. – Нет необходимости скрывать, если ты уже знаешь всё.

Она облизывает губы и делает большой вдох. – Ты был дилером.

Я ничего не говорю, но думаю, отсутствие отрицания говорит о многом.

- Или ты что-то делал с этими дилерами. Что ты делал?

- Всё, что мне говорили.

- Как давно? – спрашивает она.

- Достаточно… девять лет.

- Вау. Значит, тебе вроде как… тридцать сейчас?

Я усмехаюсь. – Достаточно близко. Двадцать девять, - отвечаю я, глядя ей прямо в глаза. – Ну, а тебе?

- Двадцать пять. Но я слишком зрелая для своего возраста

О, да… это я уже понял.

- Тогда почему же ты стал проповедником? – спрашивает она.

Я делаю глубокий вдох, надеясь, что этот разговор не зайдёт слишком далеко. – О, ты знаешь. Я вроде как скатился до него.

- Как?

Прищурившись, я смотрю на неё. – Ты, конечно, задаёшь много вопросов.