Эта неконтролируемая страсть, быстрое, горячее дыхание, мужская готовность, которую она тут же почувствовала, привели ее в неистовое возбуждение. Как это нехорошо, успела подумать она, среди бела дня…

— Лора! — Его голос был наполнен мучительной и страстной болью, глаза полузакрыты, а руки ласкали ее тело, превращали соски в твердые комочки, нетерпеливо срывали с нее одежду, как будто он не в силах был больше ждать.

Она тоже. С ее губ срывались короткие, отчаянные звуки. Эти звуки вызывал голод. Сексуальный голод. Первобытный, требующий немедленного удовлетворения. Их губы сомкнулись в страстном, нетерпеливом поцелуе. Макс поднял ее, прижал к себе, у Лоры было ощущение, что он буквально пронзил ее насквозь. Она чуть не потеряла сознание, когда они вместе достигли пика удовольствия.

Макс первым пришел в себя, осторожно опустил ее на пол, не выпуская из своих объятий. Его глаза блестели как черные уголья.

Прошло довольно много времени, прежде чем восстановилось дыхание. Макс целовал ее с таким обожанием, что глаза ее наполнились слезами.

Он приподнял ее подбородок, взглянул в глаза с какой-то болью.

— Ты ведьма! — пробормотал он неверным голосом. — Я уже не могу не дотрагиваться до тебя! Что нам делать, Лора?

Вся дрожа, она отстранилась от него, поправила одежду. Макс в самом деле был без ума от нее. И так будет до тех пор, пока он не встретит кого-нибудь еще.

Он взял ее голову в свои руки и снова страстно поцеловал в губы. И вновь она почувствовала волнение и слабость.

Они сидели в гостиной, молча глядя на мрачные скалы и сверкающее море, каждый погружен в собственные мысли.

Ураган стих. Кружили чайки, светило солнце. Но Лору томили предчувствия. Слишком уж страстной и какой-то отчаянной была их любовь. Как будто над ними навис дамоклов меч, готовый в любую минуту разрубить связывающую их тонкую нить.

Макс крепко, почти до боли обнимал ее одной рукой. Она подняла голову и поцеловала его чтобы избавиться от напряжения, которое накапливалось в ней подобно надвигающейся грозе.

Потом он мягко отстранился.

— Пойду разбужу Перрана, или мы так и не выберемся сегодня на пляж. А ты пока приготовь купальные принадлежности.

Глядя, как они идут по дороге, любой подумал бы: вот обычная семья — муж, жена и дети.

Нервы Лоры были на пределе. Она предоставила Максу катить коляску с Керензой по песку и гальке, а сама подбежала к морю и завизжала, когда волна настигла ее.

Оглянувшись, она увидела, что Макс благополучно установил коляску в безопасное место, а Перран уселся на камень, чтобы наблюдать за ней. Лора снова побежала к воде — на этот раз вместе с Максом; они как дети резвились и кричали, когда их окатывало волной. Лора даже согнулась — от смеха у нее закололо в боку.

— Перран думает, что мы сошли с ума, — сказала она, глядя на сидящего на камне мальчика.

— Неудивительно. Я не веселился так даже в детстве. Мой отец… — Макс неожиданно замолчал, потом схватил Лору за руку. — Я понял! — вскричал он. — Перран ведь никогда не играет как обычный ребенок, правда? Он не знает, что делать с фигурками животных, только заставляет их драться. Он не умел даже рисовать, пока ты не научила его изображать попугая.

Она улыбнулась.

— Он любит Фрэда. Играет с ним, поит, кормит… Хорошо, что у нас есть Фрэд. А вообще Перран любит всех животных, Макс.

— Я знаю. Им никто никогда не занимался. Неудивительно, что мальчишка вырос сущим наказанием. Он как я.

Она медленно выпрямилась.

— Как… ты?

— Да. Я был лишен многого в детстве. Мои родители почти не уделяли нам с Дэниэлем внимания. Нас держали в полной изоляции от деревенских детей. До школы я не умел играть. Возможно, Дэниэль повторил ошибки наших родителей. А у Фэй вообще нет представления о том, как воспитывать детей.

— Ну и что?

— Ему нужно помочь. Подожди! — бросил он на бегу.

Вскоре Перран уже убегал от волн, схватив их обоих за руки и крича от восторга. Наконец они все устали и вымокли, а Лора не переставала улыбаться, глядя на счастливое лицо мальчика.

Лежа на песке, Макс рассказывал Перрану, как исследовать лагуны, не нанося вреда морским анемонам, крабам и креветкам.

Лора прислушивалась к шуму моря, наблюдала за бакланами и кайрами, ныряющими со скал в воду. И с ужасом думала о том, что вскоре ей предстоит возвращаться в Лондон.

— Мы его многому научим, — с энтузиазмом проговорил Макс. — А может, стоит завести ему котенка. И кролика. К тому времени, когда он пойдет в школу…

— Макс, — остановила она его, чувствуя, что он зашел слишком далеко. — Ты забываешься.

Он тут же замолчал. Потом встал, подошел к Перрану, взял его на руки и начал подбрасывать высоко в воздух, потом обнял так крепко, как будто ни за что не хотел отпускать. У Лоры перевернулось сердце. Не в силах наблюдать за этой сценой, она стала рисовать камнем на песке.

Перран. Керенза. Макс…

— Мне кажется, Керенза проснулась, — сказала она. — Пойду пройдусь с ней.

Макс кивнул и не отрываясь смотрел, как она покатила коляску по дорожке вдоль берега.

Когда она вернулась, у нее уже было настроение есть, пить, любить и веселиться.

Время купания было самым веселым за весь день, потом они читали на ночь — Лора подбирала разные голоса для всех зверушек, участвующих в сказке. Она боялась остаться наедине с Максом.

— Ну ладно, — наконец сказала она, укрывая Перрана. Потом поцеловала его и повернулась к Керензе. — Спокойной ночи, дорогие мои. Я очень люблю вас обоих. — Больше говорить она не могла из-за комка в горле и вышла, оставив детей с Максом.

Когда он спустился вниз, она сделала вид, что с интересом читает толстую книгу о насекомых.

— Ну, это уже лишнее, — заметил он. — Перрану вряд ли будет интересно выслушивать рассказы про всех насекомых на свете.

— Я просто изучаю зоологию. Так что ужин придется готовить тебе.

— Здорово. А почему зоологию? — поинтересовался он, усаживаясь на ручку ее кресла.

— Я состою в добровольном обществе по защите животных и каждый выходной…

— У тебя, наверное, много разных жуков.

— Полно.

— Мухи, стрекозы?

— Ну нельзя же ограничиваться только собаками, кошками и кроликами…

— А как насчет львов? И слонов?

— Зоология охватывает всех животных. Но лично я предпочитаю насекомых. Оставь меня в покое.

— Хорошо. Я знаю свое место. Кухня, поцелуи, охота.

— Охота? — Она, нахмурившись, посмотрела на него.

— Мне же надо подстрелить буйвола на ужин.

Лора улыбнулась. Все-таки как он умеет поднять настроение, когда ей плохо. Напевая себе под нос, Макс вышел.

Спустя некоторое время она убедилась, что ей не удалось прочитать ни страницы, и включила телевизор.

Когда Макс вновь вошел в комнату, она уже вовсю рыдала.

— Дорогая! — воскликнул он, ставя поднос с едой на стол и обнимая ее.

Она фыркнула и постаралась высвободиться.

— Макс, уйди, я ничего не вижу!

Он удивленно обернулся к телевизору, на экране которого мелькали последние кадры мыльной оперы.

— Как это прекрасно! — рыдала Лора.

— Лора! — с обожанием воскликнул Макс. — Я люблю тебя!

У нее мгновенно высохли слезы, она недоуменно посмотрела на него.

— Что ты сказал?

Макс снова взял в руки поднос, торжественно поставил перед Лорой тарелку.

— Ужин, — произнес он. — По четвергам буйволов не подают, так что сегодня рыба и чипсы, но…

У нее задрожали губы. Слова «Я люблю тебя» были выложены на тарелке чипсами. Макс и впрямь знал дорогу к ее сердцу. Это гораздо лучше, чем красные розы и обед в ресторане. Чипсы!

— Только, пожалуйста, не начинай снова плакать! Я не собираюсь морить тебя голодом. Если захочешь еще чипсов и рыбы, можешь взять из моей тарелки; здесь они уже не так красиво выложены, зато их много. Ну, что скажешь?

Смеясь и плача, не в состоянии толком понять его, она сказала: