– Давай перейдём к главной магистрали, – предложил Северин, скривив нос от едкого запаха в воздухе. – Быстрый путь не стоит того, чтобы дышать этим зловонием.

– Бедолагам, которые здесь живут, приходится дышать этим постоянно, – сказал Рис. – Мы с тобой можем пережить десять минут.

Северин искоса посмотрел на него с насмешливым выражением в глазах.

– Ты не собираешься становиться реформатором, правда?

Рис пожал плечами.

– Прогулка по этим улицам заставляет меня симпатизировать реформаторским взглядам. Просто грешно, что приличного рабочего заставляют жить в таком убожестве.

Они продолжали идти по сужающейся улице мимо почерневших фасадов, которые стали рыхлыми от гнили. Здесь были унылого вида харчевня, пивная и маленькая лачуга с нарисованной вывеской, говорившей о том, что внутри продаются бойцовские петухи.

С облегчением они завернули за угол и вышли на широкую, сухую дорогу, которая привела их на строительную площадку, где ряд домов находился в процессе сноса. Со стороны это напоминало контролируемый хаос - бригада по сносу планомерно разрушала трёхэтажные здания. Такая работа была опасной и сложной: для того, чтобы разобрать массивное сооружение требовалось больше навыков, чем построить его. Пара подвижных паровых кранов на колёсах, шумно гремели, свистели и клацали. Тяжёлые паровые котлы уравновешивали стрелы кранов, предавая машинам поразительную устойчивость.

Рис и Северин прошлись за повозками, нагруженными отработанным пиломатериалом, который вывезут и распилят на древесину для растопки. Везде кишели мужчины с киркомотыгами и лопатами или толкали тачки, а в это время каменщики разбирали кирпичи, чтобы сохранить те, что можно было использовать по второму разу.

Рис нахмурился, увидев, как выселяют арендаторов из домов, которые были следующие на очереди под снос. Кто-то сопротивлялся, остальные плакали, вынося свои пожитки наружу и сваливая их в кучи на тротуаре. Печальный факт, что этих бедняг выгоняли на улицу посреди зимы.

Проследив за взглядом Риса, Северин посмотрел на обезумевших жильцов и тотчас же помрачнел.

– Они были все предупреждены заранее, чтобы успеть съехать, – сказал он. – Здание было бы обречено в любом случае. Но некоторые оставались на местах. Так часто случается.

– Куда бы они пошли? – задал риторический вопрос Рис.

– Одному богу известно. Но нет ничего хорошего в том, чтобы позволять людям жить среди открытых выгребных ям.

Взгляд Риса ненадолго задержался на мальчике, девяти или десяти лет, он одиноко сидел около небольшой кучи вещей: стула, сковородки и кипы грязного постельного белья. Парень, казалось, охранял груду пожитков, ожидая чьего-то возвращения. Скорее всего, его мать или отец отправились на поиски жилища. 

– Я видел план мельком, – сказал Северин. – Новые здания будут пять этажей в высоту, с водопроводом и уборной на каждом этаже. Как я понимаю, на цокольном этаже будут общие кухни, прачечные и сушильные комнаты. Перед фасадом они поставят железные ограждения, чтобы огородить безопасную детскую площадку. Хочешь посмотреть копии архитектурных планов?

– Ага. Вместе с актами, купчими, строительными соглашениями, закладными и списком всех подрядчиков и субподрядчиков.

– Я так и знал, – удовлетворённо сказал Северин.

– С одним условием, – продолжил Рис, – какая-то доля твоих железнодорожных акций в Хаммерсмите тоже будет включена в сделку.

Самодовольное выражение на лице Северина исчезло.

– Послушай, ты, вороватый ублюдок, я не собираюсь подслащивать сделку чёртовыми железнодорожными акциями. Это даже не моё здание. Я просто показываю его тебе!

Рис ухмыльнулся.

– Но хочешь чтобы кто-то его купил. И ты не найдёшь более перспективных покупателей со всей этой дешёвой, не застроенной землёй в городских районах.

– Если ты считаешь...

Остальные слова Северина потонули в зловещем треске, оглушительном грохоте и переполошённых криках. Оба молодых человека обернулись посмотреть, что произошло, и в это время верхняя часть одного из зданий под снос начала обрушаться. Гнилые балки и стропила поддались гравитации, шифер заскользил вниз, переворачиваясь через карнизы.

Покинутый мальчик, взгромоздившийся на своей груде пожитков был ровно под смертоносным каскадом.

Не думая, Рис ринулся к ребёнку, забыв про скованность своей ноги, в спешке пытаясь успеть добежать до него. Он кинулся на мальчика, защищая его своим телом прямо перед тем, как почувствовал жуткий удар по плечу и спине. Всё его тело вздрогнуло. Сквозь вспышку белых искр в голове какая-то часть его сознания подсказала ему, что удар был серьёзным и повреждения будут значительными... а затем всё вокруг померкло. 

– Уинтерборн. Уинтерборн. Давай же, открывай глаза... да вот так, молодец. Посмотри на меня.

Рис моргнул, приходя в себя и с удивлением осознавая, что он лежит на земле. Вокруг него толпа людей, все восклицали, задавали вопросы и выкрикивали советы, а Северин нависал над ним.

Боль. Она накрывала его. Не самая сильная в его жизни, но всё равно значительная. Двигаться было сложно. Он мог сказать, что левая рука сильно повреждена, она онемела, и Рис не мог ею пошевелить.

– Мальчик... – вымолвил он, вспоминая обрушение крыши, падение древесины и шифера.

– Не пострадал. Он пытался обчистить твои карманы, перед тем, как я прогнал его, – насмешливо посмотрев на него, Северин продолжил: – Если ты собираешься рисковать жизнью из-за кого-то, делай это ради стоящих членов общества, а не уличных сорванцов, – он протянул руку, намереваясь помочь Рису встать.

– Я не могу пошевелить рукой.

– Которой? Левой? Ты, видимо, сломал её. Надо ли говорить, но когда здание падает, ты должен убегать в противоположном направлении, а не бежать к нему.

Командный женский голос прорезал какофонию голосов и паровых двигателей.

– Дайте пройти! Посторонитесь, пожалуйста. Прочь с дороги.

Женщина, одетая во всё чёрное, с дерзким зелёным шейным платком, протискивалась сквозь толпу с проворным упорством, ловко орудуя тростью с закруглённым набалдашником, она тыкала ею медленно двигающихся зевак. Незнакомка посмотрела на Риса оценивающим взглядом и опустилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на грязь.

– Мисс, – начал Северин с долей раздражения в голосе, – без сомнения вы пытаетесь быть полезной, но...

– Я – врач, – коротко отрезала она.

– Вы имеете в виду медсестра? – спросил Северин.

Проигнорировав его, она задала вопрос Рису:

– Где болит больше всего?

– Плечо.

– Пошевелите пальцами, пожалуйста. – Женщина наблюдала за тем, как он проделывал, то о чём она попросила. – Вы чувствуете онемение? Покалывание?

– Онемение. – Сжимая зубы, Рис поднял на неё взгляд. Молодой женщине не было и тридцати. Симпатичная, с каштановыми волосами и большими зелёными глазами. Несмотря на её стройную фигуру и приятные черты лица, она производила впечатление крепкой девушки. Очень осторожно она взяла руку Риса за плечо и локоть, проверяя радиус подвижности. Он охнул, плечо пронзила сильнейшая боль. Женщина бережно опустила его руку, опять разместив её у него на животе. – Извините, – пробормотала она, дотрагиваясь до его плеча под пальто. От вспышки леденящего жара из глаз Риса посыпались искры.

– Ааххх!

– Я не думаю, что кость сломана, – она убрала руку из-под пальто.

– Достаточно, – сказал Северин, выходя из себя. – Вы сделаете только хуже. Ему нужен врач, а не какая-то...

– У меня медицинская степень. А у вашего друга вывихнуто плечо. – Она развязала зелёный бант у горла и стянула зелёный платок. – Дайте мне ваш галстук. Мы должны зафиксировать руку перед тем, как перемещать его.

– Перемещать его куда? – спросил Северин.

– Мой медицинский кабинет через две улицы. Ваш галстук, пожалуйста.

– Но...

– Отдай его ей, – рявкнул Рис, его повреждённое плечо жгло будто огнём.