— И? Как ты теперь живешь?

Чуть подумав, Лена ответила:

— Ну, не так плохо, как может показаться на первый взгляд. Костя не самый плохой из возможных вариантов. Он не пьет, не кричит и не ругается. Его вообще почти никогда нет. Я для него как, наверное, еще одно украшение — он выводит меня в свет, кормит, поит, одевает. И, меня это, в принципе, устраивает. Но иногда становится очень одиноко. Не с кем поговорить.

— А друзья? Ты ведь была оторвой в университете — сама рассказывала, как сбегала по ночам из дома через окно, — напомнил я девушке, всё еще пытаясь переварить всё услышанное.

— Костя быстро всех разогнал и запретил мне гулять. Он считал, что такие компании плохо на меня влияют и это сможет испортить его репутацию. Мне кажется, он считал меня не самой умной девушкой. Да, скорее всего, он до сих уверен, что у меня мозг, как у одноклеточного, — грустная усмешка скривила ее красивые, чуть пухлые губы.

— Но ведь это не так! — я едва сдерживался, чтобы не закричать, — Неужели он не видит, какая ты? Что ты веселая, интересная, умная! С тобой всегда есть о чем поговорить, и ты просто обожаешь спорить!

— Не видит, потому что я этого не показываю, — призналась Елена.

— Почему?!

— Иногда я его боюсь.

Слова, произнесенные чуть ли не шепотом, поразили меня до глубины души. Где это видано, чтобы человек боялся того, с кем ему придется провести всю жизнь? Чтобы родной дом пугал и отталкивал, а единственной отдушиной были вот такие встречи с малознакомым парнем. А законным муж виделся страшным человеком, которому слово лишнее сказать страшно.

И вот эту девушку Стас мне велел опасаться и обходить стороной? Ту, которая вздрагивала от любого шороха и шума, потому что привыкла везде искать подвох. Которая, кажется, даже не догадывалась о том, насколько она удивительна и прекрасна, потому что человек, которого ей навязали в мужья, видел в ней просто мебель.

Нет, Денисов оказался неправ. Лену не стоило бояться, ее нужно было спасать. Как можно скорее. И начать предстояло с малого — с поддержки. Поэтому, подойдя чуть ближе, я мягко притянул ее к себе и, преодолев слабое сопротивление, заключил девушку в свои объятия.

— Ты не должна бояться, — негромко сказал я ей в макушку, наверняка щекоча ее лоб своей бородой, — Никогда и никого. Я об этом позабочусь.

— Будешь моим рыцарем? — голос из-за того, что носом Лена уткнулась в мою грудь, звучал чуть глухо.

Усмехнувшись, я кивнул:

— Еще каким, — услышав непонятный шум, я повернул голову и выдохнул, — И начать мне стоит прямо сейчас.

Отстранившись, Елена выглянула из-за меня, тоже почувствовав неладное. Ерунда какая — к нам просто бежали двое мужчин в форме. Видимо, заброшенное кафе всё же охранялось. Упс. Какая неприятность.

— Быстро, к забору, — коротко и резко выдохнул я, подталкивая девушку к точке, откуда мы пришли.

Дважды ничего говорить не пришлось — сорвавшись с места, она в два прыжка добралась до забора. Мысленно хваля ее сообразительность и кеды, в которые она была обута, я поспешил за Леной. Отточенным уже движением я помог ей запрыгнуть на забор, бесцеремонно подтолкнув ее под весьма аппетитный зад. Было не до церемоний — я слышал крики и тяжелое дыхание спешащих за нами охранников. К счастью, двигались они медленно — слишком, видимо, налегали в свое время на мучное. Поэтому, показав им средний палец, я буквально перелетел через забор. Также молча схватил Елену за руку — и, не сговариваясь, мы побежали прочь от заброшки.

Попетляв между улочками и остановившись в одном из дворов, я, наконец, выпустил ладонь Лены и наклонился, уперев руки в колени и тяжело дыша. Незапланированный урок физкультуры даром не прошел — дыхание сбилось, а в боку неприятно закололо. Подняв глаза, я увидел, что блондинка стояла, отзеркалив мою позу. Моя толстовка виселана ней мешком, и этот вид вызывал у меня лишь чувство облегчения — понять половую принадлежность и телосложение сложно, так что неприятностей она бы точно избежала, если бы вдруг те охранники встретились Лене в повседневной жизни.

Словно почувствовав мой взгляд, блондинка подняла на меня глаза. Ее лицо чуть покраснело, а глаза блестели. Пока я пытался понять, от чего, она вдруг запрокинула голову — и громко, беззаботно рассмеялась.

— Эй, ты чего? — решив, что у нее истерика, спросил я обеспокоенно.

Вытерев набежавшие слезы, Волкова покачала головой и, поборов приступ смеха, выдавила из себя:

— Это было так классно! Ты их лица вообще видел? А как они бежали за нами, едва переставляя свои толстые ноги? Лучшая ночь в моей жизни!

Воспроизведя в памяти эту сцену, я прыснул, а после, не выдержав, тоже расхохотался. И плевать, что мы ночью, в чужом дворе, наверняка мешаем кому-то спать. Потому что слышать этот счастливый, заливистый смех в ночи — что вообще может быть лучше?

*The Parakit feat. Alden Jacob — When I Hold You

— Нет, Никита, не так, — нажав на паузу, я повернулся к насупившемуся парнишке четырнадцати лет, — Смотри, делай выпад резче. Представь, что разбиваешь нос своему обидчику. Вот так, — изобразив хук правой, я вопросительно приподнял бровь, — Понятно?

— Да, тренер, — кивнул мальчик.

— Отлично, попробуем еще раз. Все, на четыре счета.

Включив трек с начала, я снова сделал связку, повернувшись спиной к ученикам, и наблюдая за их танцем с помощью огромного — во всю стену — зеркала.

Вторая попытка была лучше первой, так что мы зашли даже чуть дальше, добавляя к крампу элементы хопа.

— Молодцы, — вновь нажав на паузу, повернулся я к ребятишкам, — Дальше предлагаю чуть усложнить танец. На припеве вам всем нужно будет разбиться на пары. Никита — ты со мной.

Парень, робея подошел ко мне, но я только улыбнулся и потрепал его по волосам, стремясь расположить новичка к себе.

— Смотри, что ты сейчас должен сделать. Поворачивайся ко мне спиной — и падай. Дальше я ловлю тебя, чуть подталкивая вверх, ты приземляешься на грудь и руки, вскидываешь одну ногу — и я протаскиваю тебя чуть по полу, держа за конечность. Меняться не предлагаю — ты меня тупо не удержишь. Ну что, пробуем?

— Ну…давайте, — чуть неуверенно протянул подросток.

— Не ссы, я тебя поймаю. Так, — повернулся я к остальным, — Вы пока просто смотрите, потом пробуете, а после сделаем под музыку. Никита, на четыре счета. Давай.

На удивление, ученик у меня оказался более чем смышленым, и с хорошим чувством ритма. Так что отработали мы связку с первой попытки, прогнали программу еще разок и снова включили музыку.

— Так, теперь добавим еще немного агрессии. Чуть больше жесткости в ноги — шаг должен быть таким, словно вы пытаетесь весь мир положить к своим ногам. И не забывайте — враги повсюду, но бить их нельзя. Поэтому, все свое отношение мы можем показать только жестом.

— Например, вот таким? — спросил один из учеников, проводя большим пальцем себе по горлу.

— Да, вот это — то, что надо, — одобрительно кивнул я, улыбаясь.

— И вот здесь нужно сделать резкий рывок, сальто назад — и приземляемся на шпагат.