Взгляд Гая немедленно стал туманным и мечтательным. Он стал крутить педали чуть медленнее.

— Ну понимаете ли… Вчера у меня очень удачно получилось сыграть роль социолога. Там был такой приятный парень… Арон, я вас знакомил… В общем, мы поднялись к нему в номер, он мне дал буклеты своей фирмы, мы поболтали, выпили коньячку… А что ты сказала своему питекантропу, дорогуша?

Рози нахмурилась.

— А зачем ему об этом знать? И как ты рекомендуешь сообщать такие вещи жениху?

«Милый, вчера мы натаскивали Эмили Феллоуз на снимание мужиков, и я показывала мастер — класс»?

— Кстати, а чего это ты с теннисной ракеткой? Рассчитываешь на пару сетов? Ты же играть не умеешь.

— Нет, конечно. Но рядом с кортом есть экологическое кафе, там пьют травяные соки и едят побеги овса. Так вот, в этом кафе, как правило, полно молодых привлекательных топ — менеджеров. Играют они плохо, зато заботятся об имидже здорового человека. Зависают они в этом кафе с утра и до вечера…

— Они все должны мучиться хроническим поносом — от травы-то в таких количествах!

— Фу, Гай. Почему ты так любишь низменные категории?

— Я реально смотрю на вещи. В молодости у меня был один знакомый молодой человек…

— Всего один?

— Мелко, Рози. Так вот, дружили мы уж — жасно, был он элегантен и красив, на свиданки всегда ходил с розочкой и при галстуке, и мне по молодости казалось, что я словил того самого Прекрасного принца. А закончилось все мгновенно.

— Он описался у тебя на глазах?

— Хуже. На меня накакал голубь. Я уже собирался умереть от позора, но тут Терри — его звали Терри — сказал, что это ерунда, и достал из кармана пиджака длиннющую ленту туалетной бумаги. Оказывается, он всегда ее с собой носил — на всякий случай. И признался, что страдает расстройством кишечника. Понимаете — даже не желудка, а кишечника.

— Ужас.

— Ужас. И всю мою любовь как корова языком слизнула. Я на него больше смотреть не мог, все представлял эту туалетную бумагу. Расстались, конечно.

Потрясенная трагической историей из жизни Гая, Эмили некоторое время молчала. Рози тоже помалкивала, но после паузы решительно хлопнула ладонью по колену.

— Так, все, не расслабляемся. Эмили, марш в машину и накрасься.

— Что?

— Нанеси макияж. Подведи глаза, добавь румян, немного помады тоже не повредит. Распусти свой идиотский хвост и взбей прическу. Сейчас ты напоминаешь учительницу физкультуры в провинциальной школе. Гай, ты со мной пойдешь?

— Нет уж. Я люблю бассейн. Там хоть есть на что посмотреть.

— Ладно, тогда встречаемся через полтора часа в кафе.

Эмили потащилась на улицу. Косметичка валялась на заднем сиденье, так что макияж много времени не занял. Эмили придирчиво посмотрела на себя в зеркало, показала сама себе язык и выбралась из машины.

Толкнув зеркальную дверь, она выяснила, что вход закрыт. Эмили несколько озадаченно вгляделась в стекло, но ничего, кроме собственной искаженной физиономии, не увидела. Тогда она решила постучать — и некоторое время увлеченно колотила по двери кулаками. Устав, прислонилась к неприступной двеи — и тут та отворилась, Эмили взвизгнула и оказалась в надежных, но не особенно дружелюбных объятиях охранника. Здоровенный парень с перебитым носом поставил Эмили на пол и хмуро поинтересовался:

— Куда идем?

— Как куда, в зал!

— А пропуск у нас есть?

— А пропуска у нас нет, потому что мы прошли по гостевому талону. Член вашего клуба — Рози Шайе, она провела с собой двух гостей. Вы посмотрите в компьютере, у вас должно быть отмечено: Гай Боннэр и Эмили Феллоуз. Феллоуз — это мы и есть.

Охранник честно попялился в голубой экран, после чего признал правоту Эмили:

— Точно. Есть такие.

— Так я могу идти?

— Куда?

— В зал!

— Нет. Не можете.

— Да почему?!

— Потому что правилами клуба разрешено однократно провести двух гостей. Вы уже один раз вошли.

— Вы что, издеваетесь?

— И не кричите на меня, мисс!

Эмили возвела очи к потолку. Это прямо злой рок какой-то. Почему каждый раз на ее пути к потенциальным женихам встают охранники?

В этот момент за спиной у Эмили раздался негромкий, чуть насмешливый голос, при звуке которого Эмили подпрыгнула и начала медленно поворачиваться:

— Привет, Зак. Зачем девушку обижаешь? Запиши ее на мой гостевой. Доброе утро, Эми.

Совершив полный разворот, Эмили уткнулась в мощную грудь, обтянутую простой черной футболкой. Вслед за футболкой начинались защитные шорты, далее шли мускулистые загорелые ноги, покрытые золотистыми волосками, потом белоснежные носки и кроссовки. Эмили медленно подняла голову.

На нее с улыбкой смотрел Ричард Норвуд.

Вчерашний истерический звонок Ларри вывел Ричарда из равновесия надолго. Он упустил Эмили, одного этого было достаточно, чтобы впасть в депрессию. Дома, как выяснилось, его ждала практически Третья мировая — к Ларри присоединилась Тесса, невесть с чего обвинившая Ричарда в том, что он мало времени проводит дома и совсем не уделяет времени семье, хотя именно в этом он поклялся умирающему отцу… бла — бла — бла!

С некоторым даже наслаждением Ричард разбил об пол пепельницу из немецкого кофейного сервиза и уехал в ночь, вернее в свой маленький домик в пригороде Чикаго.

Он отлично выспался и решил сходить на тренажеры, благо спортивный клуб «Блистательный Эксельсиор» находился совсем рядом, а у Ричарда с первого дня работы клуба была платиновая карточка ВИП — клиента.

Он надел спортивную форму и бодро порысил в клуб, на пороге которого и увидел Эмили Феллоуз, безуспешно пытающуюся обойти охранника Зака.

Предположить, что Эмили его выслеживает, было бы слишком глупо — решение пойти на тренажеры пришло ему в голову спонтанно и всего полчаса назад. Оставалось с восторгом и благодарностью принять этот подарок судьбы, осторожно подивившись невероятному стечению обстоятельств.

Эмили шла рядом с Ричардом Норвудом и с глубокой печалью думала о том, что Гай вычеркнул его из списка. Казалось бы, ну и что? Нравится тебе Ричард Норвуд — и пусть нравится, пользуйся, но беда в том, что Гай почти всегда оказывается прав. В данном случае — тоже.

Ричарда Норвуда не интересуют крепкие, стабильные отношения. Он слишком занят на работе, к тому же переживает за своего младшего братишку — переживать еще и за Эмили у него просто сил не хватит. А то, что он ее вчера поцеловал… В такой позе, как вчера, и столб фонарный поцелуешь.

Надо отыскать Рози или Гая и свалить от греха подальше. Если она сейчас увидит Ричарда Норвуда, тягающего железо, она уже точно не сможет выбросить его из головы.

Ричард распахнул перед Эмили пластиковые двери и гостеприимно махнул рукой.

— Вот это моя любимая комната. Тут тренажеры на все группы мышц. Вы хотите на какой-то конкретный или сначала разогреетесь?

Эмили с тоской повела взором вокруг себя. Больше всего любимой комнате Ричарда Норвуда подошло бы название «пыточная камера», потому что абсолютное большинство здешних тренажеров походили на орудия изощреннейших пыток. Не говоря уж о том, что о назначении некоторых из них Эмили просто понятия не имела. Проще всего было с теми, на которых имелись сиденья типа велосипедного седла. А зачем вот эта башня из стали с системой блоков и наклонной доской у основания?

И еще почему-то было неудобно сказать, что она здесь вообще не для спорта, а пришла поболтать с подружками. Эмили вздохнула и печально заметила:

— Лучше, пожалуй, разогреться.

Ричард Норвуд кивнул и подвел ее к беговой дорожке. Эмили встретила ее с явным облегчением — проще этого тренажера только гантели, однако Ричард Норвуд что-то такое нажал на небольшом пульте, пощелкал какими — то клавишами — и эта проклятая дорожка вдруг абсолютно бесшумно удрала у Эмили из-под ног. Ей еще удалось не заорать, но дыхание она сбила, не успев начать тренироваться, а проклятая дорожка начала еще и раскачиваться из стороны в сторону. Эмили мертвой хваткой вцепилась в поручни. Ричард Норвуд безмятежно усаживался на соседний с дорожкой велотренажер и болтал с Эмили, как профессионал с профессионалом.