— Мы пришли к соглашению, которое, по-моему, удовлетворяет обоих.

— Просто удивительно, — призналась Пола, — вчера вечером вы оба были такими непреклонными…

— Разделяю ваше удивление — я сам, скажу вам, поражен тем, как может изменить мнение одна ночь раздумий. — Д'Арман пригласил их на террасу, где Мари накрыла к завтраку стол.

У мисс Уорд тоже была ночь раздумий, что, впрочем, ни на йоту не прибавило оптимизма. Их странное внезапное единение настораживало. Так и хотелось столкнуть головами этих беспринципных миролюбцев. Но она взяла себя в руки и со спокойным видом уселась за стол.

Стряпня Мари оказалась изумительной; все трое, проголодавшись, уплетали за обе щеки тонкие блинчики с начинкой из фруктов и сыра.

Со стороны посмотреть — собрались за трапезой трое близких людей. Но это же не так! Неужели мужчины забыли остроту вчерашней размолвки? И Клинтон тоже хорош — его благородное поведение накануне вечером не больше чем уловка игрока…

Но как бы там ни было, нужно заняться и решением практических, чисто бытовых вопросов.

— Так мы уезжаем сегодня? — холодно спросила она у Клинтона.

— Надеюсь, вы погостите по крайней мере до завтра, — сказал Жак.

Том отхлебнул глоток кофе и отставил чашку.

— На всякий случай позвоню в авиакомпанию. — Он извинился и вышел, оставив их вдвоем.

Д'Арман отложил в сторону салфетку и задумчиво посмотрел на молодую женщину.

— Знаете, это благодаря вам все разрешилось так успешно.

— Мне? — изумленно переспросила Пола.

Тот кивнул.

— То, что вы вчера вечером сказали о Симоне… я… ну, я никогда не думал, что она может сомневаться в моей любви. Мой отец был очень строг с домашними, а мать это одобряла. Мне даже в голову не приходило, насколько эгоистично мое поведение. Да, я считал, что Симона должна всецело посвятить себя только мне, и видел в ее желании отстоять свободу личности лишь попытку разрушить семейные устои.

— Что-то не помню, чтобы я все это говорила, — призналась Пола.

Жак засмеялся.

— Вы намекнули и дали тем самым пищу для самокритичных размышлений.

— Что… что вы собираетесь делать? — Пола сообразила, что опять вмешивается не в свое дело, но теперь это вряд ли уже имело какое бы то ни было значение.

— Сегодня утром я позвонил жене, и мы встретимся за ланчем, — сказал Жак. — Симона тоже плохо спала эту ночь. Долгое время наш брак был вполне счастливым, и, конечно, нелегко так вот просто взять и отказаться от прошлого. Мы оба страдаем. Ну а теперь, надеюсь, все будет хорошо. Вместе решим, как жить дальше, — негромко добавил он. — Решим, как вы, американцы, говорите в таких случаях, в духе компромисса.

Ну что ж, по крайней мере, у одной пары все кончится к взаимному удовлетворению. Но интересно, на чем основан союз партнеров-игроков?

— С мистером Клинтоном вы тоже решили дело в духе компромисса? Рада, что вы простили нашу глупую проделку. Как говорится, бес попутал… Изначально затея была безрассудной, о чем я в свое время говорила Тому.

— Клинтон мне объяснил… ну… многое, — загадочно произнес тот.

— А как насчет Йенсенов? — спросила Пола. — Они не рассердятся?

Жак пожал плечами.

— Сначала, может быть. Но у них есть чувство юмора, и они поймут, в чем соль, особенно когда узнают, что вы действительно собираетесь пожениться.

На какой-то миг у молодой женщины перехватило дыхание. Собираются пожениться?! Как Том мог сказать такую заведомую ложь?

Вчера вечером она опять поддалась на его уловку, поверив, что Клинтон сожалеет об их проделке. И вот теперь он собирается повторить весь фарс сначала и даже не побеспокоился спросить, согласна ли она!

Поле как-то удалось сохранить внешнее спокойствие. Она только сказала:

— Понятно.

— Я француз и ценю романтику, — продолжал Жак, окинув Полу теплым взглядом. — В этом есть что-то трогательное — вы оба заключили деловое соглашение, а потом, сами того не заметив, влюбились друг в друга.

— Да, это было… неожиданно.

Как жестоко со стороны Томаса вновь ставить ее в неловкое положение и шутить над ней! Этому человеку совершенно наплевать на ее чувства, или, что тоже можно допустить, за своими играми он и не заметил, как она на самом деле к нему относится? Как сильно любит его?

— Зачастую чувства овладевают нами врасплох… А вот и он. — Жак поднял глаза на подошедшего Тома.

— До завтра нет рейса, так что мы остаемся здесь на выходные. — Том сел на свое место, очевидно, не уловив смену ее настроения.

Пола отвела глаза в сторону.

— Хорошо, — сказал Жак. — Думаю, сегодня вечером нам есть что отметить. Вы пойдете со мной и Симоной на обед?

— Если только он не закончится как вчерашний ужин, — ухитрилась пошутить Пола.

Мужчины хмыкнули в ответ.

— Все в наших руках… Кстати, вы были в Монако? — спросил д'Арман.

Пола отрицательно покачала головой.

— Раз уж вы попали сюда, нельзя уезжать домой, не воспользовавшись близостью Монако и не побывав там. Хорошо, так мы и сделаем, А сначала, если пожелает Симона, осмотрим достопримечательности.

— Нам бы этого очень хотелось.

Глаза Тома выказали явное одобрение. Да и вообще он выглядит сейчас вполне довольным собой и обстоятельствами. Только о себе и думает. А то, что рядом кто-то страдает, ему наплевать. Конечно, не при французе выяснять отношения. Пола извинилась и покинула мужчин. Прогулка по саду, может быть, хоть немного успокоит нервы.

А нервничать было от чего! Вспоминая свой разговор с Жаком, она ощутила, как закипает в ней раздражение против Клинтона, самодовольного человека, легко манипулирующего ее чувствами.

Надо же! Имел нахальство сказать, что они собираются пожениться! На что надеется? Что Жак не сможет проверить его слова? Или что Йенсены ничего не заподозрят?

Ну это уж чересчур! Даже Микки на подобное не решился бы. Надо же ей было в очередной раз так ошибиться в мужчине!..

Ни в каком качестве она не станет пособницей успеха фирмы Клинтона. Пусть Салли ее убьет, но больше не существует ни миссис Клинтон, ни уборщицы П. Уорд.

Разгневанная женщина шагала по саду, почти не замечая ни запаха роз, ни легкого летнего ветерка, разметавшего ей волосы.

За какие-то четыре дня здесь так много всего произошло: приезд Симоны… ссора из-за Мелины… их ласки в теплом бассейне под открытым небом… и наконец минувший вечер…

Глаза Полы затуманились от слез. Несмотря на все переживания, были, конечно, на этой вилле и моменты радости. Но познала она и никогда ранее не испытанную боль. Как сегодня вечером ей сохранить самообладание, наблюдая радость примирения супружеской четы д'Арман?

Шум отъезжающей спортивной машины раздражающе задел ее слух. Должно быть, уже близко к полудню — Жак сказал, что встречается с женой за ланчем.

С унылым видом Пола поплелась в спальню, пройдя через застекленные двери, и тут же остановилась, затаив дыхание.

Там стоял Том, по пояс обнаженный, надевая вместо рубашки трикотажный спортивный пуловер. Утренние лучи освещали его мускулистые руки и грудь, высвечивая золотой загар кожи.

Заметив ее появление, он наклонил голову.

— Я был прав, как видишь, когда принял решение приехать на Ривьеру.

— Что ты имеешь в виду? — Поле с трудом удалось сдержать готовые уже сорваться с языка злые слова.

— Я знал, что нам удастся вынудить его принять более разумное предложение. Тридцать пять процентов! На мой взгляд, и этого многовато, но все-таки значительно лучше, чем пятьдесят.

— Поздравляю.

— И к тому же он хочет заполучить большинство голосов в совете директоров, что вполне понятно. — Вздох. — Много разных условий.

— В том числе и брак по расчету? Или, может, мы, уборщицы, вошли в моду…

До него не сразу дошел смысл сказанного.

— Тебя что-то беспокоит?

— О, нисколько. — Пола рывком сняла с пальца обручальное кольцо и сунула его в руку Клинтона. — Я подаю в отставку с поста супруги царствующей особы. Или здесь более уместно слово «наложница»?