— Предпочитаю красоты дикой природы. Достопримечательности, воздвигнутые рукой человека, мало волнуют меня.

Патрику понравился мой ответ. Я знала, этот странный человек мог сидеть часами на берегу и смотреть в морские дали.

— Если хотите, я помогу продлить визу. — Патрик бросил взгляд на Кудимова. — Разумеется, если Макс не станет возражать.

— Вы говорите обо мне? — обратился ко мне Кудимов.

— Да. Патрик хочет показать нам побережье.

Кудимов скривил физиономию. Я знала, ему не нравилась здешняя природа.

— Скажи ему, мы скоро уедем.

— Но ведь у нас билеты на двадцатое.

— Можно поменять. Скажи ему, я бы хотел поменять наши билеты на… завтра.

— Патрик, Макс хочет завтра улететь, но я бы с удовольствием осталась. Только ему нельзя говорить об этом до самого отъезда.

Выражение лица Патрика осталось невозмутимым.

— Он сейчас позвонит в аэропорт, — перевела я Кудимову ответ Патрика. — Он надеется, что все будет о’кей. Правда, придется доплатить.

… Старик расщедрился и дал мне при расставании пятьдесят долларов. Он вел себя как настоящий джентльмен. Я поняла, он рад, что я остаюсь.

— Надеюсь, не насовсем? — поинтересовался он, когда мы прощались возле окошка паспортного контроля.

— Насовсем не бывает ничего, — сказала я и перевела вопрос Кудимова и свой ответ Патрику.

Весь обратный путь Патрик был очень оживлен. Он оказался славным малым. Похоже, присутствие Кудимова его угнетало.

В тот вечер он повез меня в таверну. Мы пили портер и закусывали морскими диковинками. В какой-то момент я поняла, что Патрик ко мне неравнодушен. Как бы в подтверждение моего открытия он сказал:

— На тебя все смотрят. Ты самая красивая девушка на всем побережье от Абердина до Эдинбурга. Возможно, даже до Брайтона. Думаю, мне очень повезло, что ты осталась.

Он был похож на бледную высохшую поганку, этот Патрик. Но он определенно на кое-что рассчитывал.

— У меня проблемы в общении с женщинами, — признался он, когда мы с ним сидели на диване возле горящего камина, заканчивая наш вечер настоящим шотландским виски. — Я очень любил первую жену, но она ушла к другому. Я до сих пор люблю ее и помню такой, какой она была двадцать лет назад. Я уклоняюсь от встреч с ней — она постарела и, говорят, подурнела. Я бы хотел сохранить в памяти тот ее образ. Все женщины в моих романах похожи на Элинор. Мне кажется, я не смог бы вступить в интимную связь ни с одной женщиной. Даже если она такая красивая, как ты.

Я отвернулась и облегченно вздохнула.

— Но у нас с тобой могут быть очень романтические отношения, — продолжал Патрик, не сводя с меня восхищенного взгляда. — К тому же ты могла бы здорово помочь мне.

— Каким образом?

— Дело в том, что меня считают чудаком и даже в какой-то степени женоненавистником. Это вредит мне в глазах моих читателей, особенно женского пола. Мы могли бы почаще появляться вместе на людях и тем самым сломали бы этот стереотип. Если хочешь, мы можем объявить о нашей помолвке.

— Шутишь?

— Ни в коем случае. — Он развеселился. — И я даже не настолько пьян, чтобы поутру пожалеть о своих словах. Вернее, я пьян, но не от виски, а от твоей красоты и очарования. Кто знает, может, ты на самом деле поможешь решить мою проблему. Ведь я еще совсем не стар, а секс, как утверждает мой доктор, снимает стрессы и омолаживает организм. Но, полагаю, мы не станем торопить события, верно?

Он с нетерпением ждал моего ответа, а я усиленно работала мозгами. Я знала, Патрик преподает в колледже, то есть книжки прокормить его не могут. Дом убирает приходящая прислуга, садом он занимается сам, правда, изредка нанимает кого-нибудь для тяжелых работ. Продукты покупает в супермаркете возле шоссе — там дешевле, чем в ближайшем к дому. Но дом у него чудесный: просторный, прекрасно обставленный, расположен в престижном районе. Неплохо бы стать его хозяйкой…

— Обещаю подумать над твоим предложением, — сказала я, чувствуя, что уже приняла его. Но ведь следует и приличие соблюсти.

— Мне нравится твой ответ. Надеюсь, ты не будешь очень долго думать?

…Все произошло быстро, как в кино. Я не успела оглянуться, как стала миссис Макаллен. Согласно брачному контракту, с которым Патрик ознакомил меня за день до нашего бракосочетания, я в случае смерти супруга становилась единственной наследницей его движимого и недвижимого имущества. Правда, там был один пунктик, от которого за версту разило подвохом. Согласно ему я лишалась всех вышеперечисленных благ в случае развода, причиной которого становилась супружеская неверность с моей стороны.

— Это обычные формальности, — успокоил меня Патрик. — У нас так принято. Мы, шотландцы, очень консервативны.

— Да, но…

— Понимаю, дорогая. И прошу лишь об одном: соблюдать приличия. Со своей стороны обязуюсь не подглядывать в замочную скважину.

Джордан ворвался в мою жизнь внезапно и застал меня врасплох.

Помню, я только вернулась из магазина и примеряла перед зеркалом новое платье. Оно мне очень шло.

Джордан вошел через террасу со стороны сада. Я и по сей день не знаю, каким образом он проник в сад.

Я обернулась, услышав шаги. Патрик уехал в Эдинбург. Последнее время ему не сиделось на месте.

Джордан показался мне красавцем. Да, он воистину был на редкость красивым мужчиной.

— Эй, кто ты такая и что здесь делаешь?

Он даже не удосужился поздороваться.

Я с ходу усекла, что он мной любуется.

— А ты?

Я интуитивно приняла еще более соблазнительную позу.

— Перестань, слышишь? — Он подошел ко мне и остановился в двух шагах от меня. — И так уже соблазнила меня. Хочешь, чтоб я задрал тебе юбку и…

Он выругался.

Я поняла по его взгляду, что он не шутит. Грубые слова, которые он только что произнес, так не вязались с его аристократической внешностью. Это был какой-то парадокс. Я рассмеялась.

— Может, сперва представишься, а уж потом начнем раздеваться?

— Джордан Хэрлоу.

— Энн Макаллен, — в точности копируя его самодовольный тон, произнесла я.

— Брось трепаться. — Джордан сделал еще шаг в мою сторону. — Никогда не поверю, что у этого пугала может быть такая красивая сестра.

— Тебя никто и не просит в это верить.

— Миссис Энн Макаллен? Да ладно тебе.

— Ты, вижу, не читаешь газет.

— Я только вчера прилетел из Йоханнесбурга. И как давно имела место эта хохма?

— Сегодня ровно три недели.

Джордан сделал свой последний шаг и, крепко схватив меня за плечи, самым натуральным образом впился мне в губы.

Мы медленно опустились на ковер. Он умело расстегнул молнию моего платья, и обнаружив, что под ним совсем ничего нет, издал дикий рык.

У меня все поплыло перед глазами. Джордан оказался на редкость сильным и выносливым мужчиной.

— А где этот старый козел? — поинтересовался он, вдруг с силой отпихивая меня от себя. — Я совершенно обо всем забыл.

— Его нет дома. Думаю, до завтра.

— Замечательно. — Он уже стоял перед зеркалом, приводя себя в порядок. — Я буду трахать тебя беспрестанно. Не возражаешь?

…На следующее утро я силой выпихнула его из своей постели. За завтраком он разорвал на мне платье, и мы занялись любовью на стуле. Мы так увлеклись, что едва не попались. К счастью, прислуга, хоть у нее и был ключ, имела обыкновение звонить в дверь.

— Останусь здесь, пока мне не надоест, — заявил Джордан, увидев в окно, что подъехал Патрик. — Мы будем делать все что захотим у него под носом. Это возбуждает, верно?

Патрик обрадовался Джордану. Дело в том, что мистер Хэрлоу, помимо всех прочих его достоинств, выступал время от времени по телевидению, представляя книжные новинки, а также интервьюируя знаменитостей. Патрику нужна была реклама. Ради нее, я знала, он был готов продать душу черту.

За обедом мужчины беседовали на литературные темы. Джордан прилично выпил и все время бросал на меня откровенно похотливые взгляды. Патрик тем временем излагал сюжет своего нового романа. Разумеется, я не слушала мужа. Джордан, кажется, тоже.