— Он говорить, белая госпожа услышать его, — подошел ближе Пазыл. — Прийти к нему, простить ему обман и зло. Просить забрать свой дар и освободить его от клятвы. Не может умереть, духи предков не слышать его, не хотят забирать.

— Я же говорю, что он сумасшедший, — фыркнул Манор, демонстративно сложив руки на груди. Мужчина был типичным степняком, худощавым, черным, со слегка раскосыми глазами и неприятным взглядом на несимпатичном лице. Мне он сразу не понравился, но Джанжуур ему почему-то доверял.

Я еще раз посмотрела на узника, который повторял одно и то же, а потом перевела взгляд в его камеру, вздрогнула, заметив, что все стены исцарапаны письменами и не только. Нагло забрала у одного из телохранителей факел и поднесла его ближе к решетке. Сердце забилось с бешеной скоростью — некоторые надписи искрили силой, очень похожей на ту, чей след я заметила на воротах города. Что там сказал Манор, что этот старик провидец? Тогда на этих стенах сокрыта тайна будущего, возможно, всего мира.

— Манор, мне нужно, чтобы вы нашли какого-нибудь художника, чтобы он скопировал все эти рисунки и надписи, — распорядилась я, присаживаясь перед узником, но не спеша к нему прикасаться.

— Леди, вы забываетесь, Князь поручил мне помогать вам в расследовании, а не в каких-то глупостях, — хмыкнул Манор, уверенный в своей правоте.

— А вы уверены, что это задание не относится к расследованию? — Посмотрела на мужчину снизу вверх. — Сможете это доказать Князю? Знаете, доверие власть предержащих очень переменчивая штука, сегодня оно есть, а завтра вы уже сидите в яме с крысами и кто-то другой смеется над вашими бедами.

— Змея, — бросил мне сквозь зубы Манор, за что по ним же и получил. Саид силу не сдерживал, поэтому мужчину откинуло на несколько локтей. Туда ему и дорога, мог бы быть и повежливее. Понимаю, что степнякам непривычно подчиняться женщине, но всегда же можно успокоить себя, что это приказ Князя.

Пока друг разбирался с моим обидчиком, Манору не понравилось, что его бьют и он решил нанести Саиду ответный удар, а Пазыл с другими телохранителями спокойно смотрели на драку, я повернулась к узнику. Старик перестал бормотать, всего лишь тоскливо смотрел, а на его пальцах, которые он тянул ко мне, постепенно разгоралось сияние — радужное и красивое. В памяти возникли слова из одного древнего манускрипта, найденного в библиотеке у деда:

— Мавна ва маи, — тихо проговорила я, дотрагиваясь до сияния, или правильнее будет сказать до «света жизни». Из того же манускрипта я знала, что некоторые маги не могут умереть, не передав дар. Этому старику не повезло, он столько провел в тюрьме и даже с помощью смерти не мог освободиться. Но хуже того, что не любому можно передать дар. Свет вспыхнул ярче и втянулся в меня. Похоже, я повесила на себя еще одну головную боль, но зато сделала доброе дело — спасла чью-то душу. Старик на миг зажмурился, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, а потом его морщинистое лицо расплылось в беззубой улыбке, счастливой и совершенно неуместной в этих мрачных стенах. Да так и застыло, пугая меня остекленевшим взглядом.

— Анна, ты что, прикасалась к этому несчастному?! Он же может быть заразным!

Саид подхватил меня на руки, судя по его целому лицу, Манор проиграл в схватке. В чем я и не сомневалась.

— Саид, успокойся, я до него не дотрагивалась, — ответила другу, передавая факел Пазылу.

— Госпожа освободить дух, — с гордостью заявил мой телохранитель. — Он улетать к свету, к предкам.

Все посмотрели сначала на Пазыла, а потом на мертвого улыбающегося старика и резко побледнели. Особенно Манор, который теперь считал меня не только змеей, но и ведьмой. Вон даже Саиду некомфортно. Глядишь, такими темпами он вообще во мне разочаруется. Но это и к лучшему, наверное. Нервное напряжение, смрад, усталость взяли свое, и сознание начало мутиться, голова налилась тяжестью, а непонятные картинки хаотично мелькали перед глазами. Уловить что-то одно или разобраться в мешанине образов у меня не получалось, поэтому я просто положила голову на плечо Саиду и закрыла глаза. К демонам всех, мне надо немного отдохнуть.

Очнулась я практически сразу, как мы вышли на свежий воздух. Голова еще кружилась и была слишком тяжелой, чтобы я смогла поднять ее с плеча Саида, но я отчетливо слышала разговоры окружающих. Князь поднялся со мной на руках в коляску и сел, осторожно устроив меня на своих коленях. Мой лоб плотно прижимался к шее мужчины, и я чувствовала, как под его кожей бьется жилка — быстро и мощно.

— Спасибо, Саид, мне уже лучше.

Слова давались с трудом, я силой пропихивала их через горло.

— Если ты намекаешь, чтобы я отпустил тебя и дал пересесть, то зря. Я намеков не понимаю, — раздраженно заявил друг, но в пику собственному настроению и словам держал меня крепко и бережно.

— Саид, кругом люди, — со вздохом напомнила я, не чувствуя себя уверенной, что смогу сидеть в коляске без поддержки.

— Да плевать я хотел на людей! — вспылил князь, но тут же вспомнил, что держит болезную меня на руках и сбавил тон. А может, заметил, как я скривилась от его громкого голоса, который барабанным боем отозвался в моей голове. — Анна, я могу понять твое желание расследовать смерть наложницы Джанжуура, хоть оно мне и не нравится. Я поддержал тебя, когда ты захотела поговорить с бывшим советником, он был достойным человеком и заслуживает умереть со спокойным сердцем. Но зачем ты полезла к этому старику?! Он мог быть заражен или безумен, а скорее всего, то и другое сразу. А вдруг он решил бы тебя убить?

— Он действительно был безумен, его мозг не выдержал заточения в темнице, — намеренно лгала я, но не с целью обмануть Саида, а успокоить Манора. Не хватало, чтобы он начал кричать направо и налево, что я ведьма. — Он придумал себе белую госпожу, у которой был обязан попросить прощения. А может, и не придумал. Чувство вины перед кем-то не давало ему умереть. И тут я, похожая на женщину из его видений. Я просто сказала, что прощаю, даже дотронуться до его руки не успела, а он уже умер.

— Я знаю, что не в праве просить, но не делай так больше, Анна, — тихо проговорил Саид куда-то мне в макушку.

— Прости, но боюсь это не в моих силах, — устало улыбнулась я, удобнее устраивая голову на плече Саида. — И раз уж ты отказываешься следовать нормам приличий, я буду делать вид, что все еще без сознания. Отсижу тебе ноги, так и знай.

— Отсиживай, с удовольствием проведу остаток жизни с тобой на руках. — Голос Саида был еле слышан.

Я не стала повторять, что между нами возможна только дружба. Зачем? Мы уже все выяснили раньше, и каждый остался при своем мнении. Правильно это или нет, жизнь покажет. Постепенно мне становилось легче, а перед глазами перестали мелькать цветные пятна. Даже любопытство очнулось и задалось вопросом, а почему Манор не прокомментировал мое безнравственное поведение? Я приоткрыла один глаз и осмотрелась.

— Саид, а куда подевался Манор? Думала, он с нами обратно поедет, — удивилась я отсутствию «надзирателя». Спрашивается, а для кого тогда я старалась и придумывала такую замечательную историю о сумасшедшем узнике? Даже обидно.

— Он остался в тюрьме. Сказал, что лично проконтролирует точность перенесения записей со стен темницы на бумагу, — Саид говорил с добродушной издевкой, уверена, он еще и улыбался. — Мне кажется, он тебя слегка боится, а может, и не слегка.

— Ну и чему ты радуешься? Мне еще обвинений в колдовстве для полного счастья не хватало, — расстраиваясь.

Все же официально в нашей стране, да и во всем мире, магии нет. А артефакты и амулеты вроде как остались от араев, оттого они так редки и дороги. Но маги все еще рождаются в нашем мире и тому подтверждение мы с сестрой. Дэйзи в совершенстве владеет отводом глаз, а мне достался лед. За пять лет я научилась неплохо контролировать и применять собственный дар, смогла научиться отводить глаза окружающим. И все же наши с сестрой способности были ничтожно мало в сравнении с тем, какими силами владели наши общие предки — араи. Кстати, по официальной версии араи ассимилировались с коренным население и, как следствие, их потомки утратили способности к магии. Дед же придерживается мнения, что их намеренно истребили, слишком уж араи со своей магией многим мешали.