— Хорошо здесь, — сказал Майкл, нарушив молчание.

— Да. Я давно сюда не приезжала.

— А помнишь…

— Майкл, — сразу оборвала его Лора, — давай не будем говорить вот это «а помнишь». Что-то помню, что-то нет, но ворошить не хочу.

— И тем не менее мы будем говорить о прошлом. — Майкл указал на пустую скамейку. — Сядем?

Лора села, зажав ладони между колен, и посмотрела на океан. Тот плескался спокойно и равнодушно, растворялся в солнечных бликах и оставался все тем же океаном, который был и будет. Люди вокруг него могли жить, умирать, сходиться и расставаться навсегда — океану не было до них дела. Он сам по себе, они сами по себе.

Ответов у него не имелось.

Лора подтянула к груди колени и села чуть боком, обхватив их руками. Когда-то, когда времени у нее было больше (до того, как ее карьера начала стремительно развиваться), она могла сидеть так часами дома и смотреть в окно, или на картину, или в книгу. Мысли витали далеко-далеко, мир казался огромным и дружелюбным. Иллюзии ушли, а привычка осталась.

Майкл положил руки на спинку скамьи и неподвижно смотрел на воду.

— Каждый раз, как прихожу к океану, хочется исповедаться, будто перед священником, — негромко заметил он.

— А океан наложит на тебя епитимью?

— Нырнуть пятнадцать раз? Собрать коллекцию ракушек? Я не против.

— Так о чем ты хотел поговорить? — Не следовало затягивать эту прогулку.

Майкл повернул к Лоре серьезное лицо.

— О нас.

— Майкл… Нет никаких нас. Есть ты и я. Мы встретились на короткий отрезок времени и после концерта разойдемся в разные стороны.

— Ты сама-то в это веришь?

— Конечно, — сказала Лора, — конечно верю. — И тут же поняла, что врет.

Майкл прав. Ничего уже не будет как раньше. Они зачем-то встретились; неизвестно, кому на небесах понадобилась эта встреча, только впечатления нарастают будто снежный ком.

— Мы с тобой толком не поговорили, когда расставались. Только кричали. И сказали много обидных и не всегда справедливых вещей. — Майкл взъерошил волосы, и так уже порядком перепутанные ветром. Одиноко крикнула чайка где-то в вышине. — Может быть, следует высказаться сейчас?

— Это необходимо?

— Прислушайся к себе. Мне — да. Необходимо. Я до сих пор не понимаю, откуда взялся взрыв такой силы.

Лора закатила глаза.

— Ох, ну не играй в наивного мальчика! Я поймала тебя в постели с новой подружкой! Что мне еще оставалось делать? Простить тебя и сделать вид, будто ничего не было?

— Ну да, — сказал он.

— За кого ты меня принимаешь?

— За Лору Бёркли, женщину, которую я любил.

Это «любил» больно резануло Лору.

— Давай я объясню еще раз. Я был на вечеринке, выпил лишнего и дальше припоминаю все очень смутно. Я даже не знаю, кто та девица. Утром имени ее не помнил.

— Ее звали Трейси, — буднично сообщила Лора. — Трейси Магнелл.

— Откуда ты-то знаешь?

— Она продала информацию газетам. Алан все это разгребал.

— М-да… Помню что-то такое. Я за газетами не следил, все пытался дозвониться тебе.

— Ты уверен, что спустя столько лет это нужно объяснять?

— Да, потому что мы этого не сделали. Ты не чувствуешь, как карма становится чище от нашей беседы? Как будто ее протирают тряпочкой с первоклассным моющим средством.

Лора покачала головой и заложила за ухо непокорную прядь волос.

— Нет, не чувствую.

— Очень плохо. Тогда продолжим. Я действительно виноват перед тобой. Это был подлый поступок с моей стороны. Меня лишь слабо оправдывает то, что я перебрал. Я сам считаю это ошибкой и готов извиниться так, как ты захочешь.

— Где-то я уже слышала эти слова.

— Я писал тебе. А ты не отвечала. Ты вообще не шла на контакт, даже говорить не захотела, хотя ради наших отношений могла бы на это пойти. Почему? Этот вопрос не дает мне покоя.

Лора глубоко вздохнула.

— Потому что отношения в одну секунду исчезли, Майкл. Когда я вошла и увидела вас там, вдвоем… даже вспоминать не хочу. Это было так, как будто у меня вырвали сердце.

— Тебе было двадцать лет, — мягко произнес Майкл, — и ты излишне драматизировала.

— Застать любимого человека в постели с другой и прийти по этому поводу в ярость означает излишне драматизировать? Может быть. Я не могла реагировать по-другому. В тот момент, будучи той, кем я была… нет, не могла. Понимаешь, я выстроила на тебе свой мир. За год совершенно поменяла ориентиры. Осталось творчество и ты, и казалось, что это будет всегда. Ты заставил меня поверить. Все было так убедительно. И я верила, до конца верила. — Лора сглотнула. — А потом оказалось, что ты иллюзия, и я тебя придумала, и тебя нет. Настоящий Майкл Фонтейн умеет предавать и причинять огромную боль. Я тогда вообще во всем засомневалась. — Она печально улыбнулась. — Алан таскал меня ко всяким психоаналитикам, одно время я глотала антидепрессанты… Я просто думала: если одно в моей жизни оказалось ложным, то, может, и все остальное ложно? Может, мне стоит оставить сцену, уехать на край земли и жить, работая кассиршей в магазине подержанной бытовой техники? Алан, однако, отыскал очень дорогого психоаналитика, который не зря брал деньги с клиентов. Этот человек и объяснил мне: то, что я испытываю, нормально. Когда одна из базовых ценностей жизни вдруг оказывается ложной, поневоле начинаешь сомневаться в самой жизни. И тут главное удержаться и понять: все остальное не обязательно ложь. Мы много говорили… и я сумела освободиться от тебя. Не сразу, но я забыла, внутри перестало все болеть, я снова начала писать песни. Алан мне помогал. И я рада, что так произошло. В конце концов, это урок жизни. — Она замолчала и отвела взгляд от удивленного лица Майкла.

На берегу играли дети, носились друг за другом, громко и радостно кричали. Если бы Лора и Майкл тогда поженились, как планировали, у них уже наверняка были бы дети. У меня была бы дочка, подумала Лора, пятилетняя девочка с вьющимися пепельными волосами. Ночами я приходила бы постоять у ее кроватки и посмотреть, просто посмотреть. Приходил бы Майкл и обнимал меня сзади за плечи, и так мы стояли бы, наверное, с четверть часа.

Иногда Лоре снилась та жизнь в параллельной вселенной. Снилось, что она приехала домой вовремя, не обнаружила в квартире никого, кроме Майкла, и скандала не случилось. События развивались счастливо, все пошло намеченным путем… Проснувшись, Лора одергивала себя. Если Майкл способен на такие поступки, рано или поздно все повторилось бы и однажды она бы его застукала. И тогда, особенно если это случилось бы после свадьбы, Лора бы его просто убила.

Что ни делается, все к лучшему.

— А тебя не интересует, что мне тоже было тяжело все это воспринять? — спросил Майкл.

Лора приподняла брови.

— Тебе? Может быть. Честно говоря, с какого-то момента меня это не интересовало.

— Очень зря. Потому что, когда любишь, думаешь и о любимом человеке.

— Когда любят, не тащат в постель посторонних девиц! — выкрикнула Лора.

— О господи. Еще раз повторю. Это была ошибка, ошибка, ошибка! Сколько раз мне нужно это сказать, чтобы ты поверила?

— Хоть миллион, — мрачно произнесла Лора. — Все равно не подействует. — Она не понимала, зачем Майкл затеял эти оправдания.

— Хорошо. Ты высказалась, теперь скажу я. — Он глубоко вздохнул. — Тебя все время не было рядом. Нет, конечно иногда ты была. И тогда мне казалось, что я нужен тебе как придаток, как статусный элемент. Звездный роман и все прочее. Я пытался говорить с тобою об этом, но ты отмахивалась и ни разу не сказала четкого «нет». А когда ты ушла и не стала больше разговаривать со мной вообще, я решил, что был прав. Если ты не хочешь расставить все по своим местам, значит, просто избавилась от ненужных тебе отношений, воспользовавшись оказией. Даже ничего сочинять не пришлось — причину преподнесли на блюдечке. Злой Майкл Фонтейн изменил бедненькой честной Лоре Бёркли, и теперь она его видеть не может.

Лора никогда не думала, что со стороны Майкла все может выглядеть именно так.