Поднявшись, он нежно поцеловал Чарити в щеку:

— Я не дуюсь.

Чарити лишь улыбнулась:

— Эдвард спрашивал о тебе. Он хочет, чтобы ты произвел впечатление на какую-то важную шишку. Он на террасе.

Она указала на фигуры в темных деловых костюмах в дальнем углу сада.

Алекс вздохнул и шутливо салютовал жене партнера. Но не успел он отвернуться, чтобы пойти к Эдварду, как она потянула его за рукав:

— Уже пора забыть о ней, Алекс.

Ей не нужно было называть имя женщины, о которой она говорила.

Он посмотрел на сострадательное выражение лица Чарити, и в груди у него похолодело.

— Я не помню, чтобы говорил о ней, — невыразительно произнес он.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — твердо ответила она, несмотря на внешнюю мягкость. — Прошло почти четыре года. Ты должен простить ее и жить дальше.

Простить ее? Понимая, что Чарити права, Алекс все же не хотел прощать ту женщину.

Поведя плечом, он кивнул, надеясь, что такого ответа будет достаточно, и отправился к группе мужчин в деловых костюмах. По меньшей мере, ему не придется говорить с ними на эту тему.

Посовещавшись, мужчины отправились в дом, а Алекс снова направился в дальний конец лужайки. Остановившись, он прислонился к столбу и несколько минут внимательно рассматривал траву, как вдруг почувствовал позади себя какое-то действие. Он не мог понять, то ли это ощущение возникло из-за шума или громкого смеха гостей, то ли из-за того, что освещение стало ярче. Ему показалось, он ощутил прикосновение мягкого и теплого ветерка — напоминание о послеполуденном солнце. Что бы это ни было, он повернулся кругом…

И уставился на блондинку, стоящую напротив.

Обладательница белокуро-пепельных волос изящно взмахнула рукой, о чем-то рассказывая. Ее улыбка становилась шире, а лампочки над ее головой будто стали ярче.

Все вокруг этой женщины казалось ярче и жизнерадостнее. Она покачивалась в такт мелодии, потом отрывисто хохотнула в ответ на слова какого-то мужчины, старавшегося завоевать ее внимание, затем пошла вперед. И только в этот момент Алекс понял, что женщина направляется к нему. Он замер на месте и слегка разомкнул губы. Ему не удалось даже моргнуть.

Она посмотрела на него в упор и криво усмехнулась.

— Что это такое? — спросила она мягким и слегка хрипловатым голосом. — Кто-то не рад вечеринке?

Алекс не понял, каким образом это произошло, но внезапно он оказался в эпицентре шума и ярких образов, которые словно шли за женщиной следом. Его настроение изменилось. Он показался себе беспечнее и сильнее. Ему захотелось смеяться, кричать и петь одновременно. Оттолкнувшись от столба, Алекс выпрямился и улыбнулся женщине — по-настоящему, без притворства.

— Кто вам это сказал? — произнес он, затем шире растянул губы в улыбке, услышав ее слегка неровное дыхание.

Как он мог его расслышать, он понятия не имел. Просто услышал.

Улыбка женщины была милой, нахальной и провоцирующей. От ее бледно-розовых губ было невозможно отвести взгляд. Поэтому Алекс наклонился вперед и припал к ее губам. Она не вздрогнула и не отстранилась от него. Она лишь закрыла глаза и встретила его поцелуй.

Немного погодя он снова стал осознавать то, что творилось вокруг него. Он ощутил, что она обнимает его за шею, а сам при этом одной рукой держал ее за талию, другой — прикасался к шее. Оба были слегка запыхавшимися, взгляд обоих был затуманившимся.

Несколько секунд они стояли, соприкасаясь лбами.

— Подумать только, ведь кто-то сказал мне, что ты не любишь вечеринки, — сказала она, едва переводя дыхание.

Алекс лишь крепче притянул ее к себе и рассмеялся, ощущая, как от смеха по телу бежит дрожь.

— Слухи, — произнес он и быстро поцеловал ее в губы и тут же отстранился, побоявшись снова потерять голову. — Это лучшая вечеринка в моей жизни.

Но у женщины были иные планы. Она обняла его и прижала к себе, а он почувствовал ее дыхание на своих разомкнутых губах. И вот снова все померкло: огни освещения, розы, сад…

Люди прекращали танцевать и начинали перешептываться, толкать друг друга в бока локтями и обмениваться понимающими взглядами. Но Алекс не замечал ни разговоров вокруг, ни посторонних взглядов. Больше не будет никаких прямых линий в его кардиограмме! Подтверждение тому — громкое, ровное и сильное сердцебиение.

Алекс взял Дженни за руку и потянул ключ из ее пальцев, ибо она никак не могла с ним расстаться. Женщину охватил ужас.

Она ужасалась тому, что Алекс смотрит на нее с отвращением. Тому, что он может сказать и чего не скажет. Тому, что она до сих пор любит его, как прежде.

Он стоял так близко к ней. Одного легкого прикосновения манжеты его пиджака к ее обнаженной руке было достаточно, чтобы по телу Дженни побежала дрожь. Ей очень хотелось закрыть глаза, забыть о событиях прошедшего месяца, затащить Алекса в номер люкс и продолжить их медовый месяц, который так жестоко прервался.

«Помни, что медовый месяц прервал не кто иной, как Алекс. Не сдавайся! Вспомни, куда совсем недавно завела тебя твоя слабость. Ты надела на палец обручальное кольцо, но твое сердце разбито».

Она позволила ему взять ключ и шагнула в сторону.

Пальцы Алекса не дрожали. Не похоже, что у него возникают какие-то проблемы с эмоциями, черт бы его побрал. Дженни вздохнула. Она всегда знала, еще в их первую ночь, что Алекс умеет сохранять самообладание, но не подозревала, что он может быть так холоден. Но с чего ей было такое подозревать? Она почти его не знала, зато с головой окунулась в водоворот страсти.

Отец всегда ругал ее за то, что она бросается куда-нибудь сломя голову, но она постоянно игнорировала его критику, веря, что философия «волков бояться — в лес не ходить» поможет ей добиться желаемого. Дженни была ошарашена, когда в результате рискованных действий потеряла все.

Алекс открыл дверь и скупым жестом приказал Дженни входить в номер первой.

Мгновение она просто пялилась на оставленный Алисой и Корин хаос, затем прошла в центр гостиной и осталась там, дожидаясь, когда закроется дверь. Когда дверь захлопнулась, Дженни вздрогнула.

Все, что ей следовало сделать, — это повернуться к нему лицом. И все же она не двигалась, не в силах оторвать взгляда от бутылки шампанского в ведерке со льдом в углу комнаты.

Она услышала, как Алекс сделал шаг в ее сторону — всего один, — затем наступила тишина.

Что это с ним? Он считает, что испачкается, если подойдет ближе?

Она повернулась кругом и обнаружила, что он пристально ее разглядывает.

— В последний раз, когда я видел тебя в этом платье, ты обещала остаться со мной навсегда, — сказал он.

Она скрестила руки на груди, потом их расцепила.

— Поверь мне, если бы у меня была возможность надеть сегодня что-нибудь другое, я бы надела. Платье выбирала не я. Честно говоря, не могу дождаться, когда его сниму.

«И выброшу в окно. Или сожгу. Очень красивый получится костерок».

Алекс слегка поднял брови и язвительно усмехнулся:

— Не позволяй мне тебя останавливать.

Ей казалось, что из легких у нее откачали воздух. Она едва вымолвила:

— Ты… ты…

— Несносен? Невыносим? — Его лицо снова осветила улыбка, и он подошел к ней. — Я прежде все это слышал. И могу продолжать приводить в пример свои характеристики до тех пор, пока ты не выберешь ту, что тебе понравится.

— Я… Ты…

Он прищурился:

— Почему бы не привести описание? Я — тот мужчина, которого ты бросила прежде, чем высохли чернила на свидетельстве о браке. Могу тебя заверить, так со мной еще никто не поступал.

Дженни хотелось рассмеяться, но смех оказался похож на кашель. В каком временном измерении живет этот парень? Ей хотелось врезать ему, и она могла поспорить, что таким образом с ним тоже еще никто не поступал.

— Значит, я тебя бросила? Класс! — Она преодолела разделяющее их расстояние и посмотрела прямо в его глаза. — Я, которая одна торчала в номере отеля почти неделю, когда мой новоиспеченный муженек испарился? Нет, это ты меня бросил, я уверена!