Глава 7.

Здравствуй новый мир.

Что можно сказать про прыжок с парашютом с высоты в шестнадцать километров? Для обычного парашютиста без специального оборудования шансов остаться в живых практически нет. В герметичном САДКе дела обстоят несколько лучше, но и тут все не так просто. Встречный поток ледяного воздуха и недостаток кислорода – это еще полбеды, система обогрева и кислородная маска десантного костюма с этой проблемой справятся. Однако, многое зависит и от самого десантника – любое неосторожное движение может привести к потере контроля над телом и нарушению равновесия. Затем последует очень быстрое беспорядочное вращение, остановить которое, особенно если ты уже успел разогнаться в свободном падении до четырех-пяти сотен километров в час весьма сложно. Да и не успеть – сознание покинет бренную телесную оболочку раньше. Раскрывать основной парашют слишком рано тоже плохо – атмосфера недостаточно плотная и однородная, купол на нее не рассчитан. Еще свою лепту вносит торможение успевшего разогнаться в свободном падении тела, попавшего в плотные слои атмосферы ниже десяти километров – это неизбежные перегрузки. Правда, у Ильи помимо основного был высотный стабилизирующий ленточный парашют. Но все равно – расслабляться и любоваться красотами чужого мира во время падения было чревато крупными неприятностями.

Пока скорость падения была еще не очень велика, Илья быстро сгруппировался в рекомендованную позу, стараясь не делать резких движений. Выпав из космоплана, он лишь мельком успел взглянуть на небо Альвалы, темно-синее, с каким-то зеленоватым, цвета морской волны оттенком и тут же, как учили, слегка прогнувшись животом вниз раскинул руки и ноги, уставившись на далекие серебристые облака под ним. Выждал несколько десятков секунд и дал команду на раскрытие ленточного парашюта. Рвануло сильно, слегка закрутило вокруг оси, но ничего – обошлось. Теперь оставалось только ждать, стараясь удержать принятую позу и надеясь на лучшее.

Первый слой облаков остался вверху на высоте около девяти километров, однако под ним обнаружился еще один, не менее плотный, не дававший офицеру разглядеть поверхность планеты. Когда до земли по данным высотомера оставалось не более пяти тысяч метров, Илья рискнул раскрыть основной купол. Снова сильный рывок, ленточная система отсоединилась и ушла куда-то вниз и в сторону, а Илья закачался в ремнях под широким белым куполом, приняв обычную вертикальную позу, ногами вниз. «Вроде получилось» – мелькнула радостная мысль.

Альвала показалась на глаза лишь в пятистах метрах от поверхности, когда третий, последний слой облаков остался вверху. Холмы, покрытые каким-то странным, вроде как осенним, желто-зеленым с рыжими оттенками лесом. Стараясь напрасно не тратить время, Илья интенсивно закрутил головой, разглядывая окрестности. Сердце быстро стучало от притока адреналина, мысли были короткими, отрывистыми: «Сплошная глушь. Хотя стоп, вроде справа на севере показалась дорога… Точно, что-то такое было. Эх, слишком быстро спускаюсь. Все, некогда, пора выбирать место приземления» . Илья, углядев небольшую полянку, корректируя полет чуть потянул стропы влево, приготовился. «Ага, есть» – мелькнуло в голове. Поверхность планеты ударила по ногам неожиданно сильно, так, что офицер к своему удивлению даже не сумел удержаться на ногах и спружинить в коленях. Упавшего Илью еще с метр протащило волоком по светло-желтой траве и накрыло сверху куполом. Приехали…

Было больно. Даже очень. Однако, ноги сгибались, а пальцы шевелились. Наскоро ощупав болезненные места, Илья не обнаружил ни переломов, ни вывихов. Кости и связки оказались нетронутыми. Подвели мышцы, отвыкшие, не смотря на ежедневные многочасовые занятия на тренажерах, от нагрузки во время почти двухмесячного перелета. Теперь они мелко дрожали и работали через силу. Илья встал на трясущиеся ноги, сделал несколько пробных шагов. Ничего, идти все же можно. А к нормальной силе тяжести тело должно быстро привыкнуть. Будет очень уж болеть – примем стимулятор.

Илья отстегнул парашют, свернул его, чтобы тот не отсвечивал демаскирующим белым пятном с высоты и засунул под какой-то широкий плотный куст со странными мелкими листиками диаметром не более полусантиметра, плотно облепившими хрупкие тонкие ветви. Забросал для гарантии сверху слегка пожухлой желтой травой и остался, в принципе, доволен своей работой – не отсвечивает и в глаза не бросается. Подогнал поудобнее рюкзак на спине, поправил лазерную винтовку и пошел вперед, на север, там, где была замеченная с высоты коричневая лента дороги. Других вариантов пока не было.

«Ну что же, попробуем разобраться с произошедшим – подумал парень, осторожно шагая по незнакомому лесу. – Блин, я влип. И очень сильно. Наверное, бывают ситуации и похуже, но мне, похоже, и этой за глаза хватит. – У Ильи неприятно заныло под ложечкой при мысли о том, что он может уже никогда не увидеть людей, да и вообще не выбраться из этого леса, но офицер усилием воли отогнал от себя невеселые мысли. Страх и паника – плохие помощники и пресекать их проявления надо сразу же, пока они не заняли прочное место в голове.

– Отставим эмоции и попробуем мыслить логически – стал рассуждать Илья. – Какие у меня есть соображения по текущей ситуации и что я могу сделать? Для начала, конечно, лучше на всякий случай покинуть место приземления. Спасательной экспедиции с Варяга не будет – ей не на чем и некуда садиться, это можно считать за установленный факт. Что мне известно о местности, куда я попал? Ничего. Кто ее контролирует, Высокие или гильдейцы? Не знаю. Но лучше считать, что гильдейцы – за исключением нескольких крупный районов вроде полуострова «голова орла» где заседает совет, Высокие на Альвале контролируют лишь собственные замки и подступы к ним. Заметили ли альвалане, как мы покидали сбитый космоплан? Нет информации, гадать можно что угодно. Если пилот не ошибся и ракеты были действительно американские, то вообще ничего не понятно. Нас сознательно атаковал Высокий Совет или это сделали американцы, в тайне от них? Тоже нет информации, так же неясно и то, будет или нет гильдейцами или Высокими организована поисковая операция. Короче, ничего не ясно.

Теперь пункт два, что я могу сделать? Самое простое – выйти на связь с Варягом. Спутниковые телефоны в нашем взводе есть у меня, у Липатова, и у Вити Степанцова. Что это даст в смысле плюсов? Дам знать своим, что я жив, Жаворонков с орбиты может попросить Высоких организовать эвакуацию. Минусы тоже очевидны – все космодромы, а значит и спутники контролируют гильдейцы. Связаться напрямую с орбитой, скорее всего, означает просто-таки заорать в эфире – вот он я, туточки, живой и здоровый, берите меня. Опять же ни Липатов, ни Степанцов этого пока не сделали, если они, конечно, живы. Пока и я с этим торопиться не буду. Что еще? Тактическая рация САДКАа разрабатывалась специально для Элии, дальность действия сигнала была около двадцати километров. Но на Элии были одни снежные поля. Здесь не так: лес и неровный рельеф, поэтому уменьшим, грубо говоря, эту цифру до десяти километров. Тем не менее, кто-то из наших может отозваться. Засечь рацию вроде как на порядок сложнее, вряд ли кто-то специально готовил аппаратуру радиолокации в этом лесу или барражирует сейчас в небе на самолете радиоразведки. Ну, вроде в теории так, я, к сожалению, ни разу ни радиотехник. Тем не менее, если кто остался живой, то может откликнуться. Итак, решение – отхожу от места приземления на полкилометра и пытаюсь связаться со своими по рации «.

Большинство деревьев в альваланском лесу имели любопытную особенность – хотя они и были невысокими, но их мелкие, густо растущие на ветвях листья были зелеными лишь у самой кроны. Чем ниже, тем листья росли реже и становились желтее, а у самой земли их практически не было. В результате лес был настоящей мечтой партизана – сверху ничего не видно из-за густых древесных крон, но у земли помех мало, как в осенней сосновой роще, благодаря чему передвигаться можно было прямо и с приличной скоростью. Илья вскоре нашел небольшую полянку и, присев на сухой поваленный ствол, активировал отключенную рацию. Коротко пискнув, прибор начал поиск.