московитами, а те, оправившись от наваждения, выстрелили разом,

причем все в Татарку. Позже люди говорили, что нескольку стрел

точно попали в колдунью, но как будто отскочили от нее. Выхватив

саблю, Анай врезалась в толпу неприятеля, большая часть которой

уже бежала по направлению к лесу. Удар – мертвец, удар и человек

разрублен пополам, шесть ударов, шесть трупов. Татарка пронеслась

сквозь бегущих воинов московского князя и преградила им путь к

отступлению. Спешившись, она выдернула из-за спины вторую

саблю и дико закричала: «Рыжий!»

Это был вызов на поединок. Победит рыжий - монахов и воинов

отпустят, если Аннушка - убьют всех. Чудь освободила пленных.

Рыжий вышел вперед и вытащил саблю. На его лице была все та же

вечная злоба, казалось, он даже рад этой встрече.

- Помнишь ли меня? – крикнула Аннушка,

- Надо было тебя тогда в лесу вы-бать и убить, бл-дь поганая! –

процедил рыжий. Анай уже понимала, что значат эти слова у

московитов.

Тот поединок был совсем коротким. Двумя ловкими ударами,

рыжий был обезоружен, к тому же Аннушка нанесла ему легкое

ранение и приказала всех вязать. Когда вяжешь человека, у него

остается надежда, что его просто берут в плен, на самом же деле, так

легче казнить – ведь пленник не дергается и не убегает. К тому же он

не так сильно кричит, когда во рту веревка.

14

Воинов решили четвертовать (ведь московиты так любят этот вид

казни) всех, кроме рыжего. Его, как самого ярого заступника рушлой

веры решено было сжечь вместе с монахами и попом. Работали все –

освобожденные черемисы собирали дрова, воины Аннушки рубили

московитам руки и ноги. Кричащим от боли людям, какое время

давали полежать без конечностей, после чего отрубали голову. Много

дров собирать не стали, потому что все были уставшие, если монах не

умирал от огня, а продолжал корчиться, его закалывали. Дольше

всего пытали попа и рыжего. Поп все это время молился, а когда его

стали поджигать, потерял сознание. Но попа облили водой, чтобы он

пришел в себя, и снова стали жечь на малом огне. Так продолжалось

довольно долго. Перед смертью поп всех проклял, но людям было на

это наплевать. Рыжий перед пыткой рассказал, что мстил язычникам

за своего брата, и рад, что скоро придет к нему, ведь он – рыжий -

мученик за веру Христову. Ему выпустили кишки, и он так ползал по

траве. А когда уже не мог ползти, обложили хворостом и подожгли.

Рыжий умирал долго. «И не мечтай встретить брата» - произнесла

колдунья и отсекла врагу голову. Нагнувшись над телом, она тихо

произнесла заклинание:

Волей-неволей,

лесной дорогой,

черным солнцем,

месяцем ясным,

живыми да мертвыми,

кровью пролитой

заклинаю!

Душу твою проклинаю!

Будет она привязана

к телу истлевшему,

к лесу темному,

к моему слову!

Как сказано,

15

так тому и быть –

будет злодей

мне отныне служить.

Налетел порыв ветра, и тучи закрыли солнце. Татарка приказала

очистить череп рыжего и положила его в кожаный мешок. Потом

воины и спасенные люди отправились в Юр – так мятежники

прозвали свое укрепленное поселение вдали от орды и московитов, в

дремучих ветлужских лесах.

Около двухсот человек гонимых рушлой верой обосновалось на

холме, от чего небольшие землянки располагались довольно плотно.

В этом крепком остроге и проживали бобыль Емыш, одинокая

красавица Анай, ее мать Айвика, Волой с женой и дочерью, молодая

Тайра и другие соплеменники. В процессе строительства макушка

холма была снята - из этой земли отсыпали пологую дорогу к реке.

Мольбище решено было сделать на берегу. Вниз по течению ближе к

лесу располагались помывочные и бани по черному – если в таком

плотном расселении не соблюдать идеальную чистоту и личную

гигиену, все жители могут умереть от болезни. Бани и землянки

регулярно окуривались можжевельником, благо в лесу его было

достаточно. Вниз и вверх по реке, а так же в лесу по периметру были

расставлены посты, и каждое утро Аннушка лично объезжала их.

Убедившись, что все в порядке, она удалялась далеко в лес. Там у

ручья вдали от суеты городища стояла еще одна ее избушка.

Основанием постройки служили четыре больших пня, так что дом

находился на некотором расстоянии от земли. Только здесь в тишине

и спокойствии неумолимая боль и тоска на время оставляли ее

измученную душу. В этом месте она могла побыть наедине с

Хозяином. Еды Аннушка брала немного больше, чем требовалось,

ведь иногда к избушке приходили дикие звери, и она раздавала им

подарки, а в полнолуние оставалась тут на ночь. В ручье находился

16

большой камень, и Анай попросила Емыша с друзьями выбить в

камне плоскость, чтобы сподручнее было делать подношения

лесному Богу. Душу рыжего, чей череп висел неподалеку на дереве,

Татарка не отпустила, поэтому его призрак всегда бродил рядом, и

его иногда можно было увидеть в лунном свете. Аннушкин конь

сначала немного нервничал и пугался нежити и зверей, но потом

привык. Помимо прочего невдалеке на жердях висели черепа коровы

и теленка, принесенных в жертву Хозяину перед очередным боем.

Аннушка просила духов, чтобы боль утраты ушла из ее сердца, но

муж снился ей почти каждую ночь. Много ли еще зла принесешь ты

нам, Макарко? Однажды, когда Анай варила отвары из трав, для

лечения соплеменников, она услышала снаружи детский голос: «Ой,

мамочка, смотри - избушка на курьих ножках!» – то была русская

семья, что случайно набрела на ее хижину. Взрослые ничего не

отвечали, прекрасно понимая - на лабаз это место явно не похоже. И

тут Аннушка выглянула наружу. «Ой! Папа, мама! Кто это?!» -

закричала девочка и побежала назад к взрослым. Отец и мать поняли,

что перед ними ведьма, но не знали, как поступить. Кроме девочки с

ними были два взрослых сына, которые тащили тюки с поклажей.

Видимо, боясь заплутать в лесу, они решили пойти вдоль ручья.

Парни очарованно смотрели на красивую молодую колдунью.

-Не бойся девочка, я не буду тебя есть, я ем только христианских

детей, ты же не веришь в христианских богов?

Отец и мать в почтении склонились перед ведуньей: «Мы –

вятчане… чтим традиции предков наших, празднуем Ярилу и другие

важные дни, распятия не носим, посему гонимы. Уже и на вашей

земле нам не скрыться от Исусова крещения. А известно, что человек

от него слабым делается и долго не живет, вот потому ищем мы

место, где можно жить спокойно, и без притеснений».

- Тогда вам повезло – сказала Аннушка - тут недалеко как раз

осели ваши люди, несколько семей. Боги у них другие, но мы с ними

очень ладим – они хлеб сеют. Не думаю, что Макарка до них

17