Чайник, поставленный кипятиться на плиту, засвистел, и миссис Блэкмор немедленно занялась приготовлением чая. Кэрри помогла ей резать фрукты.

— Вот, пожалуйста, — сказала миссис Блэкмор, ставя на поднос маленькую вазу с цветами.

Я осушила свою чашку и взяла поднос. В прошлый раз все пошло не так хорошо, поэтому, подойдя к его двери, я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

Его дверь была приоткрыта, один раз стукнув я вошла и поставила поднос на столик рядом с дверью. Выпрямилась, и тут он вышел из комнаты.

Я смотрела на него.

И в этот момент точно поняла, что он был со мной прошлой ночью. Я почувствовала, как румянец заливает лицо, и мои большие планы попросить его подтвердить или опровергнуть прошлую ночь, разбились вдребезги. Это явно была никудышная затея.

— Вот. Хорошего вечера, — произнесла я, как трусиха, готовая рвануть из его апартаментов.

— Стоять, — приказал он.

Я остановилась как вкопанная и посмотрела ему в лицо.

36

Шарлотта

Он склонил голову набок, наблюдая за мной, блуждая взглядом по моему телу с таким выражением, которого я никогда раньше у него не видела. Правда, я не часто и его-то видела. Его взгляд был уверенным, даже каким-то собственническим, с понимаем и осознанием. У меня было такое чувство, будто он раздевает меня своим взглядом. Именно тогда воспоминание о его лице между моими ногами вдруг возникло из ниоткуда, я распахнула глаза, не веря. Неужели я схожу с ума?

Неужели это правда было? Я с трудом сглотнула и постаралась не показывать вида, как он воздействовал на меня.

Его пристальный взгляд прожигал меня насквозь, но я продолжала смотреть ему в глаза, даже когда он подошел совсем близко. Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела и его дыхание. Вилкой он подцепил кусочек хурмы, его движения были неторопливыми, а у меня в голове тикала каждая секунда, проведенная в его комнате, как бомба замедленного действия. Фрукт проскользнул между его губ. Я обратила внимание, как его губы заблестели от сока хурмы. И вспомнила мои соки на его губах.

Я опустила взгляд. Готовая поклясться, чтобы помучить меня, его движения специально были такими медлительными, мне ничего не оставалось, как только терпеливо ждать. Я до конца не была уверена, что произошло вчера ночью, мне необходимо было узнать все от него.

— Я хочу тебя трахнуть. Что для этого нужно?

Время замедлилось. Сердце подскочило к горлу, я почувствовала, как резко выдохнула, потому что была уверена, что ослышалась.

— Что?!

Он медленно и терпеливо повторил.

— Я хочу тебя трахнуть. Что для этого нужно?

Я была шокирована его прямотой, которую никак не ожидала, а также ощутила неоспоримую вспышку желания при виде голода в его глазах.

— Но ты же женат, — прошептала я.

Что-то промелькнуло в его глазах.

— Так тебе нужен развод?

Услышав, как он произнес это слово, я растерялась и нахмурилась.

— Нет, я имею в виду... не знаю. Я не хочу быть той, кто разрушает семью. Я не смогу потом жить со своей совестью.

Его губы скривились.

— Ты думаешь, что у меня есть семья? Во всех отношениях я одинок, Шарлотта.

— А как же Джиллиан?

— А что Джиллиан? — усмехнулся он. — Ты не знаешь, где она сейчас?

Я отрицательно покачала головой.

— Она сейчас в Лондоне с одним из своих многочисленных любовников.

Я прикусила нижнюю губу. Конечно же, его жена была в Лондоне.

— А как же Закари?

Я заметила промелькнувшую тоску в его глазах.

— Я оставлю Закари себе. Джиллиан может навещать его столько, сколько захочет, или он может поехать и остаться у нее на выходные, но я ни за что его ей не отдам и не брошу.

— Она не допустит такого.

— У нее не будет выбора. Я оставляю Закари себе не для того, чтобы как-то наказать ее. Он даже не мой родной сын. Я оставляю его себе, потому что это лучшее, что я могу для него сделать.

Я ошеломленно уставилась на него. Наконец, я все поняла. Вот почему он совсем не походил на Бретта, был внешне очень похож на свою мать.

— Итак, вернемся к моему первоначальному вопросу…

— Я не игрушка, — выпалила я. — Или игра, в которую можно поиграть, а потом выбросить.

— Я никогда и не говорил, что ты такая. — Его глаза сузились. — Ты тоже ведь хочешь меня... так в чем проблема?

— Как ты можешь быть так чертовски уверен, что я тебя хочу?

— Мой язык был в твоей киски вчера ночью. Ты кончила с моими пальцами внутри себя, выкрикивая мое имя... ни чье-нибудь, а мое.

У меня отвисла челюсть.

Какого черта? Я кончила с его пальцами? Единственные воспоминания, которые смогла как-то собрать, как он поедал меня.

— Ты ничего не помнишь? — В его глазах читалось неподдельное изумление.

Я не могла в это поверить, что мой хозяин пришел ко мне в комнату и сделал Бог знает что, пока я была практически в отключке.

— Ты делал... со мной, пока я была в отключке? — Недоверчиво прошептала я.

Он отпрянул, в его глазах отразилась муки.

— Что? Нет! Разве ты не помнишь? Ты позвонила мне и рассказала о своем сне. Ты хотела, чтобы я тебя наполнил.

Я закрыла глаза. Да, да, я вспомнила. О Боже! Я же позвонила. Какой же дурой я была вчера, и опять же, я ничего не помнила, что просила заняться его со мной сексом.

— Ты хочешь, чтобы я продолжил свой рассказ?

Я молчала, он продолжил:

— Ты умоляла меня, Шарлотта.

— Ради всего святого, прекрати! — Закричала я, но не потому, что он мне лгал, а потому, что мне было ужасно стыдно, что я набросилась на него, как какая-то дешевая шлюха. Первым моим побуждением было убежать и скрыться от стыда. Я резко развернулась и побежала.

— Отпусти меня, — закричала я, но он развернул меня к себе лицом, крепко схватив за руку.

— Шарлотта.

— Отпусти меня, иначе на этом все не закончится.

— Лучше бы этого вообще не было, — прорычал он. — Посмотри на меня. Черт возьми, посмотри на меня.

Я подняла на него глаза, мне было трудно дышать. Его взгляд выворачивал меня наизнанку. И тут же вернулась безумная тоска по нему, что мы занимались сексом, о котором я толком ничего не помнила, меня так смущали. Я даже не могла толком нормально думать.

— Если хочешь, можешь подать на меня в суд... я заплачу тебе все до последнего цента, сколько бы это не стоило, но не стану извиняться за прошлую ночь. Я хочу тебя. Я всегда хотел и всегда буду хотеть. Может для тебя прошлая ночи и была ошибкой. — Он сделал паузу. — Скажи мне, почему ты отвергаешь меня, Шарлотта? Только не лги. Что бы это ни было, я приму все.

Я уже собиралась пропустить его вопрос мимо ушей, пытаясь вырваться из его сильной хватки, когда до меня дошел смысл. Я пристально посмотрела ему в глаза. На его невероятно красивое лицо, хотя оно было в маске. Я не могла понять, как кто-то мог называть этого человека чудовищем. Даже со шрамами, спускающегося от его глаза, по мне, так он выглядел более красивым, чем большинство мужчин, которых я встречала. Я сказала ему правду.

— Не из-за твоих шрамов.

Он был готов к удару, будучи уверен, что именно его шрамы послужили причиной моего отказа, но услышав мои слова, он на мгновение растерялся. И буквально на секунду я увидела промелькнувшую ужасную печаль и одиночество в его глазах. Он меня больше не пугал... я была так смущена тем, что умоляла его заняться со мной сексом. В эту минуту мне больше всего на свете хотелось обнять его и попытаться загладить ту боль, которую ему пришлось пережить. Боль от насмешек и отверженности, к которым приложила руку Джиллиан.

Это было такое мимолетное желание.

Прежде чем я успела что-либо ответить, его взгляд опять превратился в стальной и уверенный.

— Тогда почему? — прорычал он.

Была только одна причина, из-за которой я решила отступить, причина, о которой я знала раньше, но закрывала глаза. Что бы он ни говорил, он никогда не сможет изменить того факта, что для Закари я всегда буду другой женщиной. Его сын не поймет, начнет меня ненавидеть, потому что я, как бы, вытолкнула его мать. Он подумает, что я лгала, что люблю его, разрушив его семью изнутри. Конец, несомненно, будет ужасным.

— Я не буду тебе ничего говорить, — заявила я, но прежде чем успела уйти, он обнял меня за шею и прижался к моим губам.

Я боролась... с ним и с поцелуем, он отстранился, а потом опять его губы оказались на моих губах, именно там, где им и следовало быть. Его губы идеально подходили к моим, вызывая во мне столько эмоций, я даже не представляла, что такое возможно.

Я толкала его в плечи, но он обхватил меня за талию, удерживая на месте, пока его язык скользил у меня во рту. И мое тело обмякло. Во мне больше не было сил бороться с ним. Я растворялась в удовольствие. Он поглаживал, кружил и сосал, а я полностью отдалась восхитительной силе. На вкус он был просто божественным, и одновременно, таким греховным. Он был моим, и все же находился под запретом. Я никак не могла понять, почему так на него реагирую.

Его губы оторвались от моих.

— Бретт, — прохрипела я, и мой рационализм вышел на сцену.

Вместо того чтобы ответить, он опустил губы мне на шею. По мне пробежала волна сладострастного экстаза, пальцы на ногах скрючились. Я обвила руками его за шею, запутавшись в его волосах. Я ахнула, как только спина ударилась о стену.

«Нам нужно остановиться, иначе я потеряю контроль», — подумала я. Но не предприняла ни единой попытки его остановить. Позволяя страсти нарастать, подниматься все выше и выше, отчего чувствовала себя более дикой. Внезапно в моей голове всплыл образ плачущего Закари о матери. Я почувствовала что-то похожее на панику, слезы хлынули из глаз, я попыталась освободиться из его объятий.

Если я не оттолкну его сейчас, то уже точно не смогу его отпустить.

— Бретт! — воскликнула я. — Бретт! Стой.

Мой голос эхом отозвался в тишине комнаты, он тут же остановился. Его дыхание было неровным, как и мое. Он пристально смотрел на меня и, увидев слезы в моих глазах, вздрогнул и отстранился.

Я почувствовала холод, как только тепло его тела отодвинулось. Мне стало так холодно, что захотелось снова броситься в его объятия.