— Дядя Дарес…

— Да? — взгляд карих глаз передвинулся на мальчика.

— Вы обещали взять меня и Дэвида в море на катере.

— Да, обещал.

— Вы сказали, сегодня, если мы будем вести себя хорошо.

— И вы себя хорошо вели?

Робби засмеялся и его веснушчатая физиономия запылала.

— Конечно! Вы только дразнитесь.

— Да, а это не очень честно, да? Пошли, отправимся прямо сейчас. Где Дэвид?

Он снова посмотрел на жену. Глаза его слегка улыбались. Она же едко сказала:

— Ты сделал все замечательно. Они скоро будут есть из твоих рук!

— А ты этого, конечно, вовсе не хотела! — быстро ответил он, и Тони от досады покраснела.

— Ты сломаешь им характер!

— Лучше так, а не то я сломаю им шею… Уверяю тебя, совсем недавно я был очень близок к этому.

Он смеялся над ней, довольный собой и своей победой. Кипя от возмущения, Тони отвернулась.

— Дэвид сказал, что спустится через пару минут, — вмешался Робби, вежливо дождавшись, когда можно будет ответить на вопрос дяде. — Может, пойдем к катеру? Он знает, где это. Дарес кивнул и зашагал прочь.

— А тетя Тони не пойдет? — немного поколебавшись, спросил Робби вслед уходящему дяде. Через плечо тот ответил:

— Твоя тетя должна ухаживать за Луизой. У нее нет времени на пустяки.

Тони глядела ему в спину, задыхаясь от гнева. Если бы только она нашла способ сбить с него спесь!

— Тетя Тони, где Робби? — спросил Дэвид, выскакивая из-за угла дома и бросаясь к тетке. — Дядя Дарес берет нас в море на катере, а они ушли без меня.

— Нет, нет. Они просто только что пошли к катеру.

— О, спасибо! — воскликнул мальчик, срываясь с места. Но Тони удержала его.

— Вы стали слишком любить своего нового дядю, как-то сразу. Что-то случилось, пока я ухаживала за Луизой?

— Сначала дядя Дарес был очень грубым, — драматично начал Дэвид. — Но потом, когда я заплакал от того, что он на меня накричал, я сказал ему, что хочу к мамочке и что она грустная и одинокая, потому что умер папа, а он потом, когда я перестал плакать, посадил меня рядом и сказал, чтобы я все рассказал.

Дэвид беспокойно посмотрел на ворота. Оттуда, где они стояли, не было видно катера, и ему не терпелось поскорее удрать.

— Они не уйдут без тебя. Что ты ему рассказал?

— О мамочке… Он просил рассказать все. Что она работает много, и что у нас мало денег, и что она иногда плачет, когда мы говорим о папе. Тогда дядя Дарес спросил, мы такие же отвратительные дома, как и здесь, а я сказал — да, а он сказал, что мне должно быть стыдно, а я сказал, не знаю, а он сказал, что у нас у всех теперь будет хорошая жизнь…

Он задохнулся, и снова посмотрел на ворота.

— И он сказал, что возьмет нас в руки, и мы вернемся домой лучшими, чем приехали сюда. Можно я пойду, а?

— Да, конечно, иди.

Она смотрела ему вслед, пока мальчик не исчез за воротами. Потом Тони медленно подошла к бассейну, откуда был виден катер. Дети уже были на борту, и их смех несся по пляжу. Печаль овладела Тони, когда она смотрела на удаляющийся от берега катер. Добрый, говорила Джулия о своем брате, добрый…

Но разве не все греки любят детей? Что особенного было в том, что он тратит немного своего времени, развлекая детей Пэм. При таких же обстоятельствах так поступил бы любой мужчина! Она не должна позволить этому эпизоду закрыть ей глаза на бессердечие мужа.

Старик приехал в августе, опоздав на неделю. Тони думала, что между ними воцарятся холодные, поддерживаемые только из вежливости, отношения, но дед Дареса приветствовал ее, к ее немалому удивлению, со всей греческой сердечностью, даже не вспомнив о драматичной сцене в его доме.

К тому времени нрав мальчиков был обуздан, и хотя Тони злорадно думала, что эти перемены — результат строгих мер ее мужа, она вынуждена была признаться себе, что ничего дикого они уже не совершают. Дарес умел обращаться с детьми, это совершенно точно. Он был строг, но понятлив, и быстро определил, что мальчики по своей сути были обычными симпатичными детьми, безо всяких врожденных пороков. Рассказ Дэвида объяснил ему то, что происходило после смерти их отца. Мать без работы, дети безо всякого присмотра дико носятся по улицам, а их мать чувствует только, что дети страдают от отсутствия отца. Довольно обычная история, но Тони была поражена тем, что Дарес нашел и время и чувства дать детям то, чем обделила их судьба.

Луиза выздоровела, и, как только доктор разрешил, Тони взяла ее на пляж. Это был частный пляж Дареса, и мальчики уже играли там в мяч; на коричневых от загара телах были только шорты. Дед Дареса сидел там же в шезлонге и наблюдал за мальчиками, при появлении Тони и Луизы он поднял глаза и улыбнулся.

— Вашей маленькой племяннице уже лучше?

Тони кивнула и улыбнулась. Странно, подумала она, что она не питает к нему никакой злости. Его намерение отомстить было для него законом, и Тони было не трудно простить его — теперь она вне опасности. Но она не могла простить Дареса и где-то в глубине души все еще лелеяла мысль воспользоваться какой-нибудь возможностью и отомстить ему за его оскорбительные слова об английских девушках.

Такая возможность появилась гораздо раньше, чем она ожидала. По крайней мере она думала, что такая возможность появилась. Дарес решил устроить званый обед на следующей неделе, куда пригласил своих деловых друзей с женами. Тони попросила у него денег на платье и парикмахерскую.

— Возьми деньги из своих запасов, — коротко сказал он тоном, прекращавшим всякие разговоры на эту тему.

Тони размышляла об этом, сидя рядом со стариком.

Луиза присоединилась к братьям и гоняла с ними мяч.

Мысль устыдить своего мужа пришла неожиданно, и при появлении Дареса на пляже Тони злорадно улыбнулась.

Он выглядел прекрасно: на нем тоже были только шорты, сильное тело, на котором рельефно выделялись мускулы, было коричневым от загара. Увидев Луизу, играющую с мальчиками, он нахмурился.

— После болезни такие игры для нее еще слишком утомительны, — сказал он, посмотрев на жену с легким удивлением. — Зачем ты ей позволяешь так тратить силы.

Тони возмутилась:

— Она моя племянница! И я сама знаю, что для нее хорошо и что плохо!

Но тут же она покраснела, поймав на себе недоумевающий взгляд старика.

— Ты позволяешь своей жене так с собой разговаривать? — по-гречески спросил он.

Так же по-гречески Дарес ответил:

— Я еще не до конца сломил ее английский дух… Ничего, я скоро сделаю это. — Кровь бросилась в лицо Тони, но она промолчала и отвернулась, чтобы выражение лица ее не выдало.

— Еще одна англичанка! Ты вроде получил урок, Дарес. Она знает, что ты был обручен с Оливией?

— Я не видел причин ей об этом рассказывать, — огрызнулся Дарес.

— Я иногда удивляюсь, почему ты женился на ней.

Твоя мать сказала, что ты влюбился… — он замолчал и покачал головой. — Или ты женился, чтобы уберечь ее от меня, или, может быть, назло Оливии.

Его внук молчал, а старик продолжал:

— Какой-то очень торопливый брак, Дарес.

И снова молчание. Дарес бросил быстрый взгляд на Тони и отвел глаза на играющих детей. Потом встал и быстро пошел к Луизе. Та вдруг обнаружила, что кто-то крепко держит ее за руки и удивленно подняла глаза.

— Но я хочу играть! — услышала Тони протестующий крик. — Я не пойду с вами!

— Лучше сделать то, что говорит дядя Дарес, — предостерегающим голосом посоветовал Дэвид.

Однако Луиза еще не испытала на себе власти Дареса и попыталась вырвать руку. Следующее его действие снова резко задело Тони: без излишней суетливости он схватил ребенка на руки и понес Луизу к свободному стулу рядом с теткой. Он усадил ее и, несмотря на отчаянное сопротивление, удержал ее за плечи.

— Оставь ее!

— Или она останется сидеть спокойно на этом стуле или сейчас же отправится в дом!

— Я не буду здесь сидеть! Я не собираюсь в дом!