— В первый раз вес может быстро закончиться, — шепнул он ей на ухо и прикоснулся языком к соску.

Фрэн глубоко вздохнула и изогнулась, стремясь ему навстречу. Сэм вошел в нее и начал двигаться. Чувство было таким острым, таким сильным, что казалось, это невозможно пережить.

— Не останавливайся, — горячо шепнула она. — У нас вся ночь впереди.

Когда Фрэн проснулась, Сэм уже ушел. Она лежала голая, все тело ныло, и отрывочные воспоминания одно за другим проходили перед ее глазами. Они заснули только под утро. Если собрать все ночи ее замужества с Шолто, столько не наберется. Это было… невозможно описать словами! Самые лучшие, самые свежие, самые острые, самые сладкие ощущения.

Ее взгляд упал на ночную рубашку, валяющуюся на полу, прямо на ковре, и на часы.

Десять!!! Уже десять часов!

Надо же приготовить завтрак для матери Сэма и сестер, прежде чем они отправятся домой!

Фрэп вскочила с кровати, утешая себя мыслью, что хоть что-то догадалась приготовить с вечера.

Она рискнула взглянуть в зеркало — и пожалела. Розовые щеки, красные пятна на шее, припухшие веки — все красноречиво говорило о том, чем она занималась ночью. Надо привести себя в порядок. Быстро одеться и сделать вид, будто ничего не произошло.

В комнате была раковина с холодной и горячей водой, и Фрэн быстро вымылась, как могла. Натянула кремовые брюки, тонкий светло-коричневый свитер и босиком пошла на кухню.

Сэм стоял у плиты, поджаривая бекон. Мэри намазывала хлеб маслом, одновременно читая газету. Мэдди нарезала дыню ровными, красивыми кусочками и раскладывала их в огромную многоярусную вазу для фруктов. Когда Фрэн вошла, все оторвались от своих дел и подняли головы.

— Доброе утро, Фрэн, — сказал Сэм, лучезарно улыбаясь. — Хорошо поспали?

— Не очень. Какая-то беспокойная ночь выдалась.

— Я думаю, именно поэтому вы и проспали, — колким тоном заметила Мэдди, понимающе улыбаясь. — Кстати, мне кажется, вам очень идут распущенные волосы, вот как сейчас. Сэм говорил, что обычно вы забираете их в узел.

Фрэн подумала, что совсем потеряла голову, если не сделала пучок.

— Хотите кофе? — спросил се Сэм, украдкой подмигнув. Фрэн поняла, что он хочет се поддержать.

— Да, пожалуйста. — У нес появилось ощущение, что она здесь лишняя. Сэм и его сестры были как одно целое. Ее пригласили поработать — приготовить завтрак и все такое. А она проспала, как последняя идиотка. — Не беспокойтесь, Сэм, я сама, — и она налила себе кофе в маленькую красную кружечку. — А где ваша мама, Сэм?

— Сейчас придет, — ответил Сэм.

— Она проспала, — Мэдди не мигая, круглыми глазами смотрела на нес. — Как и вы.

— Вот как, — протянула Фрэн. Ей захотелось куда-нибудь исчезнуть. Не сходить ли за молоком в деревенский магазин? Куда-нибудь, только бы скрыться отсюда, от этого чувства, что тебя поймали на чем-то постыдном, нехорошем и все это понимают, переглядываются тайком и посмеиваются. — Давайте я что-нибудь тоже буду делать.

— Что, например? — отреагировал Сэм, опять весело улыбаясь, и на этот раз Фрэн не была уверена, искренна ли эта улыбка.

— Ну, например, закончу готовить завтрак. Мэри оторвалась от газеты.

— Эй, вы! Перестаньте смущать бедняжку! Сэм! Лучше сконцентрируй свое внимание на беконе, иначе он подгорит! Сковорода у тебя под носом, а ты ничего не замечаешь. О чем ты только думаешь?

— Черт! — вскрикнул Сэм и рывком снял сковороду с плиты.

Фрэн собрала на поднос соусы, джем, мармелад и понесла вес это в столовую, с облегчением вздохнув.

Наконец стол был накрыт, но Фрэн ела неохотно, без аппетита. Миссис Локхарт зевала весь завтрак.

— Ты здорова? — спросил Сэм у матери.

— Да, все нормально, — ответила та. — Не беспокойся, Сэм. Я не привыкла к дорогой еде, к изысканным винам. Поздно ложиться я тоже не привыкла. — Она пристально посмотрела на него. — Хотя, по правде сказать, ты тоже выглядишь невыспавшимся.

— И мне показалось, что он плохо спал, — язвительно заметила Мэдди. — С чего бы это, Сэм?

— Пожалуйста, перестань, Мэдди! — добродушно сказал Сэм.

У него был такой довольный вид, что Фрэн округлила глаза и посмотрела на него предупреждающим взглядом, опасаясь, что он сейчас расскажет всем истинную причину своего недосыпания.

— Какие у тебя планы, мама? — спросил Сэм, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Сегодня вечером мы ужинаем в Лондоне, с новым молодым человеком Мэдди, — сказала миссис Локхарт.

— С новым молодым человеком. Вообще-то это превращается в систему, Мадлен Локхарт, — негромко, но так, что слышно было всем, заметил Сэм. — Надеюсь, на сей раз это серьезно?

Мэдди вздохнула и отодвинула от себя наполовину опустошенную тарелку с фруктами.

— Да, — сказала она театрально-трагическим тоном. — Боюсь, что серьезно.

— Расскажи кому-нибудь другому. Опять актер? У него красивое лицо, но с деньгами затруднения. Очень, очень талантлив, но никак не может устроиться на работу?

— К сожалению, нет, не актер, — опять трагическим голосом проговорила Мэдди. — Он… — она закусила губу и сделала паузу, — банкир.

— Банкир?!

Сэм был так удивлен, как если бы услышал, что его младшая сестра познакомилась с марсианином, только что сошедшим с межпланетного корабля.

Миссис Локхарт весело рассмеялась:

— Мне кажется, это ирония судьбы! Моя раскрепощенная дочь с артистической натурой, которая практически всю свою взрослую жизнь говорила о финансовой несправедливости в мире, познакомилась с мужчиной, способным лично погасить большую часть национального долга!

— Так ты… скоро нас покинешь? — спросил Сэм.

— Я думаю, да, дорогой мой, — сказала Мэдди уже серьезным тоном и даже немного грустно. — Но хотя бы ради приличия, перестань, пожалуйста, так ехидно улыбаться. Можно подумать, что ты рад от меня избавиться.

Фрэн встала со своего места.

— Еще кому-нибудь чаю?

— Мыс, пожалуйста, — попросила миссис Локхарт. Воспользовавшись случаем, Фрэн сбежала в кухню и поставила чайник на плиту. Она нисколько не удивилась, когда через несколько минут за ней последовал Сэм. Лицо его сияло от удовольствия. Он обнял се за талию и наклонился, чтобы поцеловать в губы.

— Привет, красавица! — сказал он, улыбаясь. — При всех не мог даже толком поздороваться.

И он снова поцеловал се.

Она позволила себе утонуть в этом поцелуе ровно на три секунды, а затем резко отстранилась.

— Не надо. Могут войти.

— Л мы что, преступление какое-нибудь совершаем? Два взрослых человека делают то, что совершенно естественно.

— Твои родные догадаются, что мы…

— Мне кажется, мы немного опоздали.

— Они говорили об этом? — Нет.

— Что же тогда?

— Говорить и нс было необходимости. — Сэм почесал ей пальцем под подбородком. — Все и так понятно. Неужели ты нс поняла, что напряжение между нами было такое, что в воздухе трещали электрические разряды?

— И это навело их на мысль, что мы… провели ночь вместе! — ужаснулась Фрэн.

Сэм смешно скопировал выражение ужаса на ее лице.

— О-о-о, боже мой! Какой кошмар! — Он схватился за голову.

— Сэм, я серьезно!

— Я тоже серьезно. Что ужасного в том, чем мы с тобой занимались?

— Но твоя мама может подумать…

— Моя мать почти всю свою жизнь проработала актрисой, и нет такого, чего бы она не видела или о чем не слышала. Мне тридцать два, а тебе…

— Скоро двадцать семь, — сказала Фрэн, грустно улыбнувшись.

— Вот-вот! Любой здравомыслящий человек ни за что не осудил бы нас, двух взрослых, сексуально активных людей…

— Сэм! — оборвала Фрэн, недовольная его цинизмом. — Хватит!

Он замолчал, нахмурившись. Ежедневно ему приходилось исправлять ошибки и шероховатости в авторских рукописях, так почему же сейчас все получается так неумело, примитивно, нсэстстично? Всю ночь они были переполнены любовью друг к другу, а сегодня получается, что и говорить не о чем? Надо подождать, пока все разойдутся и они останутся одни, наедине друг с другом, как вчера.