Пока Ребекка находилась три дня в больнице вместе с детьми, в его голове творился хаос. Но единственное, что он точно знал, было то, что он хотел принимать участие в жизни своих детей.

— Я сделаю так, что меня это будет касаться.

Ребекка безошибочно уловила в его тоне вызов.

Она дрогнула, потому что знала, на что он спосо­бен. Учитывая его связи, нечего сомневаться, что он может сделать все. Чтобы противостоять ему, нужна сильная и богатая женщина. И если Ребек­ка упорно работала над собой, закаляя самообла­дание, то с его состоянием ей не тягаться.

Может, лучше в чем-то уступить ему, чем зате­вать тяжбу, которую она однозначно проиграет? Он ведь в Америке живет. Она будет очень редко общаться с ним.

— Что ты хочешь? — осторожно спросила она.

Он снова обвел глазами гостиную.

— Для начала повторяю, что здесь мало места для вас.

Ребекка кивнула, понимая, что спорить беспо­лезно. К тому же он все-таки прав.

— И что?

— Я хочу, чтобы ты переехала в другое место.

Ребекка вздохнула. Она сама через пять минут пребывания дома поняла, что ей не повернуться здесь с двумя детьми. Но даже если взять деньги, которые ей положил на счет Ксандрос, их все равно не хватит даже на половину нового дома.

— Это не так легко, Ксандрос. Недвижимость в Лондоне побивает рекорды по дороговизне.

— Я-то могу себе это позволить.

— Я знаю, что ты можешь... — Она запнулась. — А если я скажу, что не хочу принимать твое...

— Пожертвование? — язвительно закончил за нее Ксандрос. — Только дело совсем не в моем желании или твоей гордости. На самом деле это к тебе вообще не имеет никакого отношения, Ребек­ка. Я просто хочу, чтобы мои дети росли в нормаль­ном доме, где им хватит места.

— Как ты можешь говорить такие обидные слова?

Он пожал плечами, оставив ее обиду без внима­ния.

— Это правда. И ты это знаешь, — он поджал губы. — Я предлагаю тебе переехать. Ты можешь выбрать любой район в этом городе. Абсолютно любой.

Гордость не гордость, а она не могла не приз­нать, что очень хочет принять его предложение. Он вернулся в ее жизнь и сейчас предлагал им выход из положения. Скольким еще людям удается выбраться из нищеты по мановению волшебной палочки? Но какой ценой?

Она подняла на него глаза.

— А если я откажусь?

Его взгляд был жестким и колючим. Неужели она, и правда, рискнет противоречить ему? Она хотя бы понимает, какого противника наживет в его лице?

— Я бы тебе не советовал, — мягко предупредил он.

Его взгляд буквально сверлил ее, и Ребекка, кажется, в первый раз поняла, с кем имеет дело. Да, он сказочно богат, а деньги дают власть. Но с Ксандросом дело было не только в его деньгах. Она видела, что он горит желанием получить то, что хочет. Право заботиться о своих детях. И разве можно его винить? Не обвинят ли ее потом сыновья в том, что она обделила их комфортом только потому, что их отец не любил их мать?

— Если я соглашусь... Ты сказал, что я могу выбрать любое место? — неуверенно спросила она.

Ксандрос отвернулся к окну, как бы проверяя, закончился дождь или нет. На самом деле он прятал торжествующую улыбку.

— Конечно, ты можешь выбрать, — тихо сказал он.

— Какой дом ты бы хотела, Ребекка? — как-то утром спросил Ксандрос, стоя у нее в гостиной, которая напоминала сауну и прачечную одновре­менно. На батареях сушилась детская одежда. Кто бы мог подумать, что он будет спать у женщины в доме на неудобном диване?

Она отвергла уже много его предложений.

— Что-то особенное?

Ребекка постаралась сконцентрироваться на мыслях о доме, а не на его мрачном выражении лица. Она выяснила для себя, что выбирать жилье, когда ты не ограничена в средствах, даже труднее. Намного проще отмести почти все предложения на рынке недвижимости, потому что не можешь себе их позволить. Слишком большой выбор создает трудности. Но при любом раскладе Ксандрос боль­ше не будет спать на ее диване. А она не будет при этом чувствовать то, что не должна чувствовать.

— Ну, одно я знаю точно. Я не хочу жить в пентхаусе. Они похожи на лаборатории.

Ксандрос коротко рассмеялся. Интересно, что бы сказала о такой оценке его успешная коллега, которая их проектировала?

— Может, тогда объяснишь мне, что для тебя является основным? — он разговаривал с ней как с потенциальным клиентом. — Что могло бы сделать для тебя дом идеальным?

Ну это легко. По чему она больше всего скуча­ла, когда перебралась в столицу?

— Сад, — тут же ответила она. — И все.

— И все? — он усмехнулся. Как бы смешно это ни было, но она хотела как раз почти невозможно­го. Неужели она настолько не разбирается в недви­жимости? — В Лондоне найти дом с садом почти нереально… Они все на вес золота. Но я думаю, что смогу это уладить.

Она провела рукой по волосам. Ее коробило осознание того, что Ксандрос способен решить любой вопрос одним щелчком пальцев.

Неужели он не понимает, что для нее это не так легко? Выбирать новый дом, не чувствуя любви и поддержки с его стороны. Все, что она слышала от него, — это то, что его люди этим занимаются. И все. Впрочем, как обычно.

— Отлично, — с легким сарказмом отреагирова­ла она.

Он прищурился. Ее реакция была явным ударом по его самолюбию. Он сразу почувствовал, как его захлестнула ярость. И что-то еще. С этим он боролся изо всех сил.

— Не самый радушный ответ, — пробормотал он. — Я думал, ты будешь хотя бы немного мне бла­годарна.

— Да? — Чего еще, интересно, он от нее ждет? Она позволила ему дать имена их детям и разреши­ла спать на своем диване. Теперь согласилась пере­ехать. Когда вообще это все кончится? Она броси­ла на него косой взгляд. Он стоял, прислонившись к подоконнику. В черных брюках и черном джемпе­ре он был неотразим. В повседневной одежде он выглядел не менее сексуально, и она безумно хоте­ла его. Это нормально для только что родившей женщины — чувствовать дикое желание? Или это так из-за того, что рядом с ней именно Ксандрос? Она любила его и столько раз познавала вкус его тела, что теперь вряд ли сможет быть с другим мужчиной.

Глядя на его оливковую кожу, вспоминая тепло его тела, было очень легко забыть всю их непро­стую историю, забыть то, что он здесь только из-за чувства долга. Нет, он здесь только ради детей, с болью напомнила она себе. Это не должно было причинять ей боль, но причиняло. Ребекка вдруг почувствовала острое желание тоже сделать ему больно. Показать, что она не голодный щенок, дожидающийся милости от хозяина.

— Тебя раздражает моя неблагодарность, Ксан­дрос? Ты ждал, что я упаду тебе в ноги? Ты этого хочешь?

В ее голосе звучало недовольство, и он торже­ствующе улыбнулся. Наконец-то! Он так долго ждал, когда же она покажет свои эмоции и пере­станет быть приторно-вежливой с ним. Теперь собирался сделать то, о чем очень долго мечтал. Медленно подошел к ней, видя, как ее голубые глаза испуганно расширяются.

— Как ты думаешь, милая, чего я на самом деле хочу?

Вот что-что, а думать она сейчас не могла. Когда он стоял так близко, что она могла уловить запах его парфюма, ее чувства обострялись, а желание становилось безумным. Она слишком поздно поня­ла всю опасность его близости. Он использовал эту близость как оружие, так как осознавал свою силу над ней. И ей это нравилось. Ведь это значит, что она все еще желанна для него.

— Ксандрос... — выдохнула она. — Ты что?

— Ребекка, стоит ли терять время на, вопросы, если ты знаешь на них ответы? — тихо сказал он и крепко прижал ее к себе.

— Не надо...

— Не надо — что? Не надо делать того, о чем меня умоляют твои глаза, но чему противится разум?

Он был прав. Его теплое дыхание на ее шее заставило ее задрожать. Она злилась, что он видит ее насквозь, но в то же время безумно хотела на­сладиться его телом. Он крепко прижимал ее к себе, и ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как он касался ее.