Чистила ли «Ангельское Личико» зубы, прежде чем лечь спать, произносила ли на ночь молитву?

Почему его это интересовало? Но у Джордана было странное чувство, что её это интересовало точно.

Вероятно, было вполне естественно, что и он тоже хотел больше узнать о личных привычках «Ангельского Личика», тех действиях, которые женщины выполняют, когда они совершенно одни, действиях, по-женски загадочных и чувственных. Выщипывала ли она брови? Брила ли ноги? Были ли среди её привычных действий такие, о которых никто не знал, например, наносила ли «Ангельское Личико» духи в интимных местах? И, наконец, вопрос, который начал донимать Карпентера больше всех остальных: была ли она такой же мягкой и излучающей внутреннее сияние в темноте, какой казалась при свете?

Конечно же, через каждые несколько минут Джордан спрашивал себя, почему он не презирал её за те чудовищные поступки, которые она совершила.

«О Боже, мне придётся это серьёзно обдумать. Определённо!»

Птица, которую Ангельское Личико убила, лежала в мешочке в морозилке Карпентера.

Он оставил эту тушку в качестве улики, и, когда решит, что доверяет Поджигателю, возможно, передаст мёртвую птицу агенту. А пока ему придётся периодически заглядывать в морозильную камеру, чтобы напомнить себе, на какие ужасные поступки способна «Ангельское Личико». Что касается того, чего она хотела от доктора Карпентера, кроме его убийства, он спросит об этом у неё самой, когда представится такая возможность. И, если бы всё зависело от Джордана, это произошло бы очень скоро.

Анджела вытерла полотенцем последние следы горячего душа, который она только что приняла. Её кожа всё ещё была розовой, а из-за щётки, которую она использовала, чтобы удалить отмершие частички, кожу пощипывало, но теперь Анджела была спокойнее и больше походила на саму себя. По крайней мере, дневной свет принёс с собой некое подобие контроля.

Она сменила мокрое полотенце на сухое, которым обернула своё тело, пока чистила зубы и рассматривала себя в зеркале. Лицо Анджелы было бледным и осунувшимся, а в глазах появились красноватые прожилки. Может, было даже хорошо, что ей предстоял такой напряжённый день. Она уже для себя решила, что он будет похож на любой другой день, кроме того момента, что Анджела продолжит свои исследования дома, вместо того, чтобы идти в лабораторию.

В её исследованиях участвовало тридцать испытуемых, и мисс Лоу надеялась проводить по три-четыре интервью в день, но она уже столкнулась с определёнными проблемами. Питер выслал на её электронный ящик адреса испытуемых и назначенное им время, которое его ассистент распределил по часам. Предполагалось, что Анджела придёт к ним домой, чтобы задать им свои вопросы по поводу исследования, но двое из четырёх участников эксперимента уже куда-то пропали, а ещё один из оставшихся не придерживался инструкций. Дважды он забывал выпить коктейль, который активизировал участвующие в исследовании мисс Лоу области мозга, что, вполне вероятно, сведёт на нет все его результаты.

Анджела боролась сама с собой, размышляя, сообщать или нет о сложившейся ситуации в Смарттек. В последний раз, когда она проверяла свою голосовую почту, ей пришло сообщение от Сэмми, на которое она не ответила, потому что не хотела, чтобы её отстранили от проведения интервью, прежде чем Анджела начнёт ими всерьёз заниматься. Это был её шанс — доказать, что она может справиться со всем, что бы ей ни поручили.

Анджела мечтала, что когда-нибудь будет разрабатывать и проводить свои собственные исследования, публиковать их в тех научных журналах, которые читала стопками… и окажет на научный мир значительное влияние. Ещё она была в долгу перед Питером, и вернуть его Анджела могла, только если у неё всё будет получаться.

Он верил в неё, и Анджела не могла разочаровать своего начальника. Это была причина, по которой она продолжала свои исследования… Это и ещё тот факт, что сегодня мисс Лоу предстояло встретиться и провести интервью с Альфа десять.

— Мисс Монэхен, разрешите представить вам доктора Бенсона. Тери Бэнсон — одна из самых опытных хирургических ординаторов. Думаю, вы с ней поладите.

Джуди Монэхен уверенно пожала руку Тери.

— Доктор Карпентер сказал, что вы сделаете так, что я буду бегать как новенькая, на что я ему ответила, что в любом случае я предпочла бы, чтобы мной занимались вы, а не он. Конечно, он довольно милый, и возможно умело орудует скальпелем, но вот может ли он накладывать такие же ровные стежки, как при вышивании?

Эта реплика вызвала смех, что уменьшило напряжение, царившее в небольшой частной палате, в которой Джуди Монэхен и Джордан обсуждали альтернативные варианты ее лечения.

Джордан предложил Тери присутствовать при этом, так, на всякий случай, и как оказалось не напрасно. Его пятидесятая пациентка была преуспевающим менеджером в инвестиционном фонде, а также ярой поборницей за равные права для женщин. И только что Джордан предоставил ей прекрасную возможность продемонстрировать свои убеждения.

Джуди Монэхен была умной, бесстрашной женщиной, и эти ее качества усилили уверенность Джордана в том, что все пройдет успешно. Джуди подключили к аппарату искусственного кровообращения, и казалось, что сейчас ее вера находилась под угрозой, также как и ее левая нисходящая коронарная артерия. Джордан отступил немного назад, позволяя Тери и Джуди познакомиться поближе, осознавая, каких усилий ему стоило сделать этот шаг. Вряд ли это чувство оставит его в течение следующей недели, а может и двух, так как ему пришлось большую часть своей нагрузки перераспределить на других врачей.

К счастью, им удалось отложить операцию Джуди, которая была назначена на это утро, и когда Тери ответила на все вопросы пациентки, Джордан предложил ей выпить по чашечке кофе в комнате для отдыха.

Сказывались последствия прошлой неспокойной ночи, Джордан чувствовал себя разбитым. Он хотел поговорить с Тери, а потом вздремнуть немного перед операцией по пластике клапана, единственной, которую у него не получилось перенести в этот день. Со временем Джордан планировал передать Тери большую часть своих рутинных обязанностей, и сейчас для него важно было понять, способна ли она вынести такую нагрузку. Как только они вышли из палаты Джуди, Тери остановила его. Джордан чувствовал, что Тери пытается сдержать волнение, но когда она коснулась его руки, он заметил, что ее рука дрожит.

— Я не знаю, почему вы изменили свое решение насчет меня, — произнесла она, — но я вас не подведу. Для меня это очень важно. Вы даже не представляете как. Спасибо вам.

И уже более твердым голосом повторила:

— Спасибо.

Джордан не смог найти в себе сил на ободряющую улыбку. Может быть, причиной тому была усталость. Он помнил свое собственное возбуждение, перед первой операцией, в качестве ведущего хирурга. Тогда он испытывал восторг, который смешивался со страхом, и как оказалось, страх и был основным показателем. Неважно, первая это твоя операция, или же тысячная, дело здесь было не карьере. Слишком многое было поставлено на карту.

И тут он понял, что никогда не замечал этого в Тери Бенсон.

Одно единственное чувство, которое могло бы показать ему, что для нее биение сердца означает не только успех, а еще и жизнь. Страх. Он не чувствовал в ней страха.

— Бомбардировка!

Джордан вскочил с дивана, уронив при этом книгу, которую читал. Эта безумная птица выучила новое слово. Теперь она выкрикивала его каждый раз, перед тем как справить свои естественные потребности, а иногда и просто так, без причины. Джордан был уверен, что она делала это просто ради удовольствия наблюдать за тем, как он подскакивает.

— Я же предупреждал тебя, в Мексике строятся новые фабрики по производству военного снаряжения.

Его суровый тон был полностью проигнорирован.