Нет, сверхъестественное начиналось, когда ваш взгляд опускался книзу от ее шеи. У нее была феноменальная грудь. Выдающаяся. Марси казалась невысокой, от силы метр шестьдесят, но была счастливой обладательницей двойного размера D. А может и тройного. Что там больше? Азбука бюстов была очень запутанной, особенно для такой как Эмма, грудь которой умещалась в средний размер B. Вот где точно ничего сверхъестественного.

Задница у Марси была красивой, бедра округлыми, а ноги короткими и крепкими. В старшей школе она скорее всего состояла в группе болельщиц. Не капитаном, а той, которая со всеми трахается. От нее исходили эти флюиды тупости, невинности и распутства. Супер-милашки, которую легко уломать на всё, что угодно.

Возможно, и на то, чтобы кое-что рассказать.

— Привет, Эмма, верно? — прощебетала Марси. — В эти выходные я видела тебя на регби-вечеринке. Это было нечто, да?

— Да, здорово. Ты прыгала в озеро?

— О, Нет, я проиграла в пив-понг на раздевание и оказалась полуголой в джакузи.(Пив-понг — алкогольная игра, в которой игроки бросают мяч для пинг-понга через стол, стремясь попасть им в кружку или стакан с пивом, стоящий на другом конце этого стола — Прим. пер.).

— Звучит потрясающе, — усмехнулась Эмма. — Мне вот интересно, я слышала…

Но тут заговорил профессор, и Марси, виновато улыбнувшись, повернулась лицом к нему.

Эмма перестала улыбаться и попыталась сосредоточиться. Хотя это было довольно трудно, при том, что совсем рядом сидел Чёрч. И смотрел на нее. Не все время. Его взгляд часто блуждал по залу, останавливаясь в разных точках. Но он всегда возвращался к ней. Она почти чувствовала его на себе, словно груз. Словно руки. Бегающие по всему её телу. В какой-то момент она уставилась на него в ответ и ощутила, как стремительно учащается ее пульс.

Он выглядел так, будто вообще ничего не чувствует.

Урок по большей части был скучным, они разбирали уравнения и формулы. Однако учителю отчаянно хотелось казаться “крутым”, поэтому он велел им разбиться на пары и просмотреть некоторые из задач в учебнике, а потом обсудить идеи их решения. Парень, что сидел в одном ряду с ними, наклонился и постучал карандашом по столу Марси, но Эмма не обратила на него никакого внимания и развернула к Марси свой стол.

— Черт, как же это сложно! — выпалила она.

Марси слегка опешила, затем, взглянув на парня, пожала плечами и повернулась к Эмме.

— Знаю. Математика меня просто убивает.

— Меня тоже. Я бы лучше как-нибудь повеселилась. Я тут совсем недавно, так что за исключением той вечеринки, что была на выходных, моя жизнь — полная скукотища, — театрально вздохнула Эмма.

— Да, здесь не особо есть чем заняться, — согласилась Марси. — Но вечеринки классные, и много парней. Я где-то слышала, что тут на каждую женщину приходится четверо мужчин. Отличное соотношение.

«Идеально. Словно овца на заклании».

— Буду знать. Я не ходила на свидания уже целую вечность.

— Серьезно?

— О, да. С тех пор, как сюда переехала. И еще дольше не трахалась.

Ее грубая манера, похоже, забавляла Марси. Девушка хихикнула и слегка покраснела, затем подвинула свой стол поближе.

— Только не я. Скажем так, в джакузи было очень весело, — вполголоса произнесла она.

— Да ладно? Пожалуйста, скажи мне, что это был некто очень горячий, — простонала Эмма.

— Этот парень, Колин Хэлберт. Мы с ним занимались этим и раньше, но так — никогда. Словно в любой момент нас могут поймать. Это так заводит.

У Эммы лихорадочно заработал мозг. Если Марси и впрямь спала с Чёрчем, то уж точно не у него дома. Он бы никогда не привел туда девушку, она почему-то в этом не сомневалась. И судя по крошечному распятию, что висело у Марси на шее, и наклейке «WWJD» у нее на блокноте, Эмма заключила, что ее родители едва ли позволили бы ей приводить домой странных парней для перепихона. («WWJD» — аббревиатура от «What Would Jesus Do» (Что бы сделал Иисус?) Распространенное выражение, используемое христианами. Прежде, чем что-то сделать, следует задать себе этот вопрос. Часто наносится на браслеты и т.п. в напоминание — Прим. пер.)

Нет, это должно было произойти где-то вне дома. Они оба учились в старших классах, так что не смогли бы снять номер в отеле, если только не уехали далеко за город. Может, в школе? Или в дерьмовой машине Чёрча?

«Она — ходячее клише сексуальной болельщицы. Где занимаются сексом сексуальные болельщицы?»

— Я это просто обожаю, — вздохнула Эмма, для выразительности закусив нижнюю губу. — И когда ты занималась этим в самом открытом месте? Я — когда училась в школе, после большого митинга. Мы сделали это в дагауте на краю бейсбольного поля. (Дагаут — в бейсболе огороженная зона, предназначенная для игроков, тренеров и прочего персонала, допущенного к матчу. Она находится чуть ниже уровня игрового поля, что является общепринятым в профессиональном бейсболе — Прим.пер.).

Это был большой риск. Марси была очень ведомой, но все же не слишком умной. Она могла не заглотить наживку.

Но тут девушка захихикала и взглянула Эмме через плечо, прямо на Чёрча. Он смотрел на свой стол, проверяя какие-то работы.

«Есть».

— Прямо один в один, — усмехнулась Марси. — Под трибунами, во время футбольного матча. Клянусь Богом, это все еще — по сей день — самый горячий секс в моей жизни, а мне тогда было всего шестнадцать.

— Постой, — Эмма изобразила удивление. — Ты только что посмотрела на… неужели… ты и Чёрч?

— Ммм хммм.

— Как это произошло?

— Для некоторых из нас это стало чем-то вроде игры, мы все пытались его разговорить. Он тогда учился в выпускном классе, а я — в десятом, но мне хотелось победить. Так что я с ним флиртовала, ходила вокруг него в коротких юбках, даже один раз сверкнула перед ним сиськами. Потом на том матче объявили овертайм или типа того, и я увидела, что он направляется под трибуны. Поэтому я улизнула и пошла за ним. Мы оказались внизу вдвоём, и я стала снова его дразнить, а потом, даже не задумываясь об этом, начала его целовать.

Эмма в буквальном смысле об этом просила, но теперь, услышав такое, ей это совсем не понравилось. Она чувствовала, что сходит с ума. Ей хотелось дать Марси в ее тупую морду. Как смеет эта девушка думать, что она достойна касаться этих губ, этого тела? Как она смеет? Такого достойна только Эмма.

— И что, ты просто раздела его и взялась за дело? — спросила Эмма после того, как Марси впала в прострацию.

— А, нет. Он не стал целовать меня в ответ, поэтому я уже хотела уйти, но тут он меня схватил. Задрал мне юбку, сорвал трусики, и, знаешь, он такой крутой, как я могла его остановить? Он сидел на одном из ограждений, поэтому я взобралась на него и просто потеряла голову. Он дергал меня за волосы, кусал и царапал, это было полное безумие. Но знаешь, мы так и не целовались, и это оказалось своего рода обломом. Я всегда надеялась получить второй шанс. Теперь я намного опытнее, может быть, он захочет это продолжить, — с надеждой сказала Марси, снова взглянув на Чёрча.

Эмма проследила за ее взглядом. Чёрч смотрел в ее сторону, но не на Эмму. Он смотрел на Марси. Или точнее, на тело Марси. Эмма свирепо на него зыркнула.

Они не решили ни одной задачи. Марси строила глазки Чёрчу и озорно и кокетливо ему улыбалась. Он глазел на ее сиськи и ноги, и во всех отношениях выглядел так, словно смотрит на пустую стену. Эмма закипала на своем месте, гадая, что с ней не так. Он не попытался снять с нее одежду.

«Но он тебя целовал...»

Урок окончился, и Эмма, ни с кем не попрощавшись, вылетела из аудитории. Она знала, что Чёрчу понадобится ещё как минимум час, чтобы пройтись с учителем по курсовым и проставить оценки. Обычно она шла в столовую или в общую зону, чтобы его подождать.

На этот раз она немедленно покинула школу и уехала домой на автобусе.

Не разговаривать с ним было очень странно. Что вообще-то становилось вдвойне странней от того, что, как можно бойкотировать того, кто и так едва с тобой разговаривает?

От него не стоило ждать ничего хорошего. Эмма сама была в шаге от сумасшествия. Если она углубится еще и в его психоз, то они могут уже никогда не выбраться. Она может его сломать. Погубить. Она всегда все портит. Приносит неудачи.

Ей не хотелось, чтобы он пострадал.

Поэтому она избрала зрелый путь и решила игнорировать Чёрча. Она уезжала рано утром, садилась на автобус и больше не задерживалась после занятий. Домой она возвращалась на автобусе, или ее, когда могла, подвозила Стейси.

Однако дом Джерри был не слишком большим, поэтому встречу с Чёрчем следовало ожидать. В первый раз это произошло в тот день, когда она разговаривала с Марси. В тот вечер он не вернулся домой, и Эмма решила, что он пропадает там, куда всегда ездил.

Она вышла на пробежку, но тут вдруг начался дождь, и она что было силы чесанула домой, пытаясь обогнать ливень. Не вытаскивая из ушей наушники, она направилась в свою комнату, чтобы снять с себя потную одежду и пойти в душ. Завернувшись в большое пушистое полотенце, она вернулась в коридор и тут же налетела на промокшую насквозь стену.

Судя по всему, Чёрчу тоже не удалось обогнать ливень. За время короткой пробежки от подъездной дорожки до входной двери он промок насквозь. Эмма не слышала, как он вошел, потому что все еще слушала музыку. Однако от столкновения с Чёрчем она выронила телефон. Он упал на пол, выдернув у нее из ушей наушники.

Какое-то время они смотрели друг на друга. Чёрч в прилипшей к телу одежде. И Эмма, на которой было лишь полотенце и собранные на макушке волосы.

Затем он сделал шаг к ней. И еще. И ещё, пока не коснулся её, но на этом не остановился. Он продолжал идти на нее, пока Эмма не прижалась к двери ванной, и он не придавил ее всем своим весом.

«Пожалуйста. Пожалуйста, мне это нужно. Мне необходимо стать частью чего-то большего, чем я сама».