— Ты сказал, что я не красивая, — прошептала она.

Он кивнул головой, затем провел пальцем вниз по ее груди.

— Знаю.

Тут распахнулась входная дверь, и их тихий момент нарушил раздавшийся шум. В дом ворвались Джерри с Марго, заразив его своей тупостью и безразличием.

Черч с нее соскользнул, оставив ей лишь мокрый след, дрожь и одиночество. Он вошел в свою спальню и закрыл за собой дверь.

Следующая их встреча произошла через восемь дней. Восемь долгих ночей она ласкала себя, слыша его поздние возвращения домой. Восемь бесконечных дней её доставала Марго.

— Когда ты уже устроишься на работу? — казалось, в миллионный раз орала она.

Джерри не было дома. Марго повышала голос — то есть становилась самой собой — лишь когда Джерри не было дома.

— Я пыталась, — спокойно ответила Эмма. — Ты же знаешь. В таком месте это нелегко. Мы из-за тебя сюда переехали.

— Это я сюда переехала, — возразила Марго. — Тебе не обязательно было ехать.

— У нас уговор, — сказала Эмма.

От этих слов лицо ее матери омрачилось. Она не любила, когда ей об этом напоминали.

— Знаю, знаю, но ты тоже должна прилагать какие-то усилия, — подчеркнула она.

— Я подала заявления. Что мне еще сделать?

Эмма побывала уже буквально везде. Однако это был маленький городок, и выбор тут был невелик. Кроме того, из-за занятий в колледже и отсутствия опыта она сама была не самым лучшим выбором. В этом дерьмовом городе Эмма не предвидела в скором будущем никакой работы, а без денег ей не удастся уехать. Если бы у нее была хотя бы своя машина, она бы с удовольствием в ней жила. Но у Эммы ее не было. Марго выкрала документы на тот единственный автомобиль, который когда-то у нее был, и продала его за наличные.

— Я хочу, чтобы ты прекратила постоянно напоминать мне о прошлом! — вскинув руки рявкнула Марго. — Ты похожа на него и ведешь себя так, будто я никогда ничего для тебя не делала, будто я самая ужасная мать на свете. Могло быть и хуже.

— Ненамного.

О, матери реально хотелось снова ее ударить, Эмма это видела.

— Да? Я тоже не прочь иметь дочь получше. Как тебе такое? А не какую-то чокнутую идиотку, с которой невозможно договориться. Не какое-то там позорище, — прошипела в ответ Марго.

Она болтала бы и дальше, в этом Эмма не сомневалась. Она и раньше слышала эту проповедь — обычно за ней следовала лекция «Чем я такое заслужила», и, наконец, речь «Знаешь, в глубине души я очень тебя люблю, не могла бы ты сходить в магазин и принести мне сигарет?».

Слава Богу, их прервали. Из коридора, напугав их обеих, вышел Чёрч. Они не знали, что он дома. Он был словно призрак, иногда Эмма гадала, не является ли он плодом ее воображения.

«Потому что только я могла придумать себе воображаемого друга, который бы со мной не разговаривал».

— О, Пол, дорогой! — защебетала Марго, взволнованно теребя бусы. — Я не знала, что ты дома. Твой отец сегодня работает допоздна. Хочешь, я приготовлю тебе ужин?

Он, конечно, не проронил ни слова, но все же обратил на Марго внимание. Возможно, впервые в жизни. Не сводя с Марго глаз, он прошел так близко от нее, что задел грудью ее локоть. У нее от лица моментально отхлынула вся кровь, и Эмма чуть не рассмеялась. Чёрч смотрел на нее сверху вниз, и от того, что он не моргал и двигался медленно и плавно, его пристальный взгляд стал таким же жутким, как всегда. Словно он думал о том, как выглядят ее внутренности. Когда Эмма уже испугалась, что Марго вот-вот проглотит язык, Чёрч прошел мимо нее и направился в кухню.

— Ну, тогда ладно. Если тебе что-нибудь понадобится, я буду в прачечной. Тебе не нужно что-нибудь постирать? — дрожащим голосом спросила мать.

Он проигнорировал ее вопрос и открыл холодильник.

После того, как Марго практически убежала в заднюю часть дома, Эмма тоже побрела на кухню. Согласно укоренившейся в последнее время модели их поведения, ей тоже следовало исчезнуть. Но она обрадовалась его вмешательству, и ей было интересно узнать, что он думает об их небольшой семейной ссоре.

— Не понимаю, как тебе удается оставаться в такой отличной форме, тогда как ты, похоже, питаешься одними отбросами, — сказала она, глядя, как он достал из холодильника кучу мясной нарезки, помидоры и хлеб. Чёрч взглянул на нее и принялся делать бутерброд.

Намазав маслом два куска хлеба, он наконец заговорил.

— Ты ей не нравишься.

Эмма кивнула и стащила из контейнера кусок нарезки.

— Да, не нравлюсь. Тебе повезло — тебя она боится.

— Хорошо.

Чёрч набросился с хлебным ножом на помидор. Шеф-поваром он определенно не был, это точно. Она поморщилась от того, как агрессивно он орудовал лезвием, скорее не разрезая овощи, а колотя ножом об стол. Когда он порезал себе указательный палец, это ни для кого не стало шоком. В повисшем молчании Чёрч поднял палец и осмотрел рану.

На кончике пальца, поблескивая под огнями кухонных светильников, балансировала жирная капля алой крови. Эмма посмотрела на кровь, а затем подошла к нему. Он бросил на Эмму быстрый взгляд, и, когда она схватила его за руку, с интересом уставился на нее. На то, как она сунула порезанный палец себе в рот и обхватила его губами.

Сама она проделывала такое десятки, сотни раз. Не раздумывая, не гадая, это была просто естественная реакция. Поэтому Эмма посчитала вполне логичным сделать это и для него.

Его указательный палец на секунду напрягся, затем прижался к ее языку. Сильно. Свободной рукой он схватил ее за бедро — в ней по-прежнему был зажат нож. Лезвие царапнуло Эмме бок, кончик ножа коснулся ее подмышки.

Не успела она поднять на него глаза, как Чёрч шагнул к ней и прижал ее к кухонной стойке. Столешница больно впилась ей в бедра. Он медленно вынул палец у нее изо рта, затем провел им по ее нижним зубам, по губам и по подбородку.

— Ты не красивая, — выдохнул он.

Эмма кивнула, и его пальцы обхватили её горло.

— Ты это уже говорил.

— Ты не красивая, — упорствовал он и, закрыв глаза, все крепче и крепче сжимал ей горло. — Ты... изысканная. Ты — совершенство.

Господи, ради этого мужчины она была готова на всё. Прямо здесь и сейчас встать перед ним на колени, отсосать ему на глазах у Марго, Джерри, Бога и всех, кому только захочется посмотреть. Разорвать себя и вобрать его в себя. Хранить его в целости и сохранности, а самой просто исчезнуть.

Ей стало нечем дышать. Она чувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Упадет прямо на этот блестящий острый нож. Она закрыла глаза и пожелала, чтобы так и произошло.

Внезапно ей в легкие хлынул воздух, и это ее удивило. Она прерывисто вдохнула и открыла глаза. Огляделась вокруг. Что произошло?

Чёрч на нее не смотрел. Он смотрел в гостиную. Ей потребовалось какое-то время, чтобы понять, что звонит телефон. Да, конечно, у Джерри был стационарный телефон. А еще у него имелся телефон-раскладушка. Это производило глубокое впечатление. Чёрч отошел от нее и вернулся к холодильнику. Затем открыл его и, как только Марго прошествовала в гостиную, стал в нем копаться.

Эмма почувствовала себя незащищенной. Уязвимой. Словно мать только что застукала ее за сексом. Она поняла, что прислонила руку к груди и сжимает рубашку. Эмма бросила быстрый взгляд на Чёрча и выбежала из кухни. К тому времени, как она вышла в коридор, Марго уже повесила трубку и в последнюю секунду повернулась к ней.

— Господи, Эмма, что у тебя на лице? Что ты там ела? — возмутилась она.

Эмма не замедлила шаг, просто прижала руку к подбородку и поспешила в ванную.

Тяжело дыша, она прислонилась к раковине. Затем подняла голову и посмотрела на свое отражение. Уставилась на него. Пытаясь его узнать.

Волосы у нее растрепались и слегка взлохматились — когда Марго решила на нее поорать, Эмма спала. Все они были перекинуты на одну сторону, с левой стороны, очень низко виднелся пробор. Ее глаза были дикими и широко распахнутыми, а зрачки такими огромными, что заслоняли собой зеленые радужки. Она их не узнавала.

С одной стороны ее нижняя губа была полностью испачкана красным. Кровавый след тянулся от уголка рта до подбородка и там исчезал. Но ненадолго. Она вновь увидела его на шее, рядом со следами от ногтей.

Она казалась… изголодавшейся. Словно дикий зверь, которого только что лишили добычи, после того как он уже почувствовал ее вкус. Она никак не могла перевести дух и задышала чаще. В коридоре послышались шаги. Не отрывая глаз от своего отражения, Эмма слушала, как они приблизились. Прошли мимо. Стихли в комнате. Затем медленно со скрипом закрылась дверь.

Он обворожительный. Он — дьявол. Теперь он у меня внутри, у меня в крови, у меня в мозгу. Почему он всегда со мной не разговаривает? Почему он всегда на меня не смотрит? Почему мы сейчас не вместе?

Это он.

Он — тот момент, которого я так ждала.

Он — сила, которой мне так не хватало.

ЧЁРЧ

Ладно, может у меня и есть некоторые проблемы с женщинами. Вините в этом мою мать. Из-за нее у меня осталось не очень хорошее впечатление о представительницах слабого пола.

Хотя, честно говоря, из-за нее у меня осталось не очень хорошее впечатление о людях в целом.

Однако Эмма подходит мне просто идеально. Чуть подтолкнуть здесь, чуть поднажать там, и она делает именно то, что мне нужно. Мне даже слова не нужны, чтобы ее себе подчинить.

Я не виноват, что у Эммы была кошмарная жизнь, из-за которой у нее так упала самооценка, что она искала любовь и внимание везде, где только можно. И я не виноват, что это привело ее ко мне.

В ту первую ночь я ее проигнорировал. Она могла ответить мне тем же.

Но теперь мне стало интересно. Бедная девочка.

Но даже я должен признать, что определенный шарм в ней есть. Красивая и надломленная, как роза в вазе. Прекрасная и обреченная на смерть. Она смотрит на меня такими глазами. Своими большими, искренними глазами. Все время стоя передо мной на задних лапках. Но только передо мной. На всех остальных она глядит сквозь застилающую глаза пелену. Словно вовсе их не видит.