- Не верю, - кивнула она. - А что, есть какие-то предложения?
- Пока нет, но... я буду чувствовать себя неблагодарной сволочью, если не попробую.
- Я уже говорила тебе - делай что хочешь, дружи с кем хочешь, езди куда хочешь и болтай с кем хочешь о чем захочешь. Мне - все равно, только не переступай черту. Снимешь - что ж, хорошо. Не снимешь - я вполне себе уже привыкла, пусть и мечтаю от него избавиться.
- Тогда я изо всех сил постараюсь, - кивнул я уверенно. - Обещаю.
- Вот и славно, - кивнула Ласла. - Спокойной ночи. И не реви больше. А то чего доброго затопишь замок, а за ним и город... только потопа нам еще не хватало.
Я улыбнулся. Шутка была неестественной и бородатой... но от этого не менее ценной.
13. Стершаяся граница
На следующее утро я чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Пусть мне было стыдно и за свою исповедь, и за слезы, но зато...
Зато я теперь знал, что жизнь моя сегодня вечером не превратится в ад.
А все потому, что я теперь чувствовал - Ласла больше меня не ненавидит. Может быть даже напротив... хотя это, уже, скорее относилось к разряду приятных иллюзий. И уж я все силы приложу, чтобы отплатить ей добром за добро и не испортить хорошего ко мне отношения. Мечты же о том, как я помогу королеве снять ее проклятье, захватили внезапно все мое воображение... и тут же испортили мне настроение. Пока что выхода из сложившейся ситуации я хоть убей не видел.
- Вы сегодня много витаете в облаках, о мой милый сон, - прощебетала Альти, поправляя оборочки на ужасной, приторно-кукольной рубашке. - И много улыбаетесь. Это так замечательно! Мне гораздо приятнее видеть вас с улыбкой на лице, да-да, чем в слезах как вчера.
- Спасибо, Альти, - я приобнял ее за ноги, когда она подошла ко мне сбоку. - Спасибо, что вчера сидела со мной. Для меня это очень важно.
Зеркало, перед которым я висел в своем летучем кресле, старательно отражало на моем месте довольно красивого, мило улыбающегося парня. Круги под глазами от местных снотворных рассосались, лицо чуть порозовело. Чувствовал я себя хорошо - спина почти меня не беспокоила, да и с такой активностью в последнии дни я пусть и волновался, но как-то морально пришел в тонус, вынырнув из застойного образа жизни. Разумеется, все это отражалось на мне. И я был готов поклясться, что с такой кормежкой у меня еще и щеки скоро округлятся.
- Не благодарите, о мой милый сон, - засмеялась Альти. - Бросьте, бросьте, вы заставляете меня краснеть! А вдруг кровь больше не отольет от моего лица и я стану красной как кизильники? Вам ведь не нужна кизиловая служанка?
- Да пусть ты хоть гречанкой бы была, все равно я бы тебя очень ценил, - улыбнулся ей я, удачно - как мне показалось - ввернув местное сравнение.
- Ой-ей, не говорите таких смущающих вещей! - Альти, хихикая, действительно залилась румянцем.
- Слушай, хотел тебя спросить кое о чем, - я отпустил ее и покосился осторожно. - А ты, часом, пошла ко мне не потому, что водила дружбу с настоящим Гансом?
- Так оно и есть, о мой милый сон, - беззаботно чирикнула служанка, сцапав со стола костяную шкатулку и достав из нее прядку волос, перевязанную бечевкой. - Вот это - мои! Ох, я тогда так покраснела, когда их подарила! Они остались от моей стрижки, и я решила, что могу прядку отдать сону Гансу за его доброту ко мне.
Она неожиданно погрустнела и вздохнула.
- Жаль, мне так жаль, - сказала она упавшим голосом. - Я обещала сону Гансу, что когда вырасту - стану его личной служанкой, самой-самой лучшей! И он обещал, что меня обязательно примет! Я так мечтала об этом, так мечтала, что это даже мне во сне снилось!
Но грусть ушла с ее лица так же быстро, как и появилась. Я даже сказать ничего не успел, чтобы ее приободрить, как Альти заявила - уверенно и весело:
- Но теперь у меня есть вы, сон Ганс! Пусть я не смогла послужить настоящему сону принцу, но я послужу вам! Я буду верна вам в память о нем, потому что я считаю, что вас сюда сама свет-птица привела, чтобы рассеять тьму, что царила в наших сердцах до сих пор.
- Ты так красиво это сказала, надо будет запомнить, - улыбнулся я.
Ее беззаботное, хулиганистое настроение передалось, кажется, и мне. Впрочем, я и так был рад всему и вся, доволен жизнью, и потому решил еще чуть поспрашивать.
- А ты, Альти, часом, не была в него влюблена?
- О нет, что вы, - отмахнулась служанка смущенно. - Конечно же нет, что вы такое говорите. Но пару раз Ганс поцеловал меня воооооот сюда.
И она ткнула пальцем себе в щеку, весело мне подмигнув.
- Но но я тогда совсем маленькой была, - добавила она. - И он поцеловал меня когда я плакала. Так что не считается. Хотя Альти долго думала, что это был ее первый поцелуй! Но потом...
Она мечтательно возвела глаза к потолку и улыбнулась счастливой улыбкой.
- Что потом? - заинтересовался я. - Нашла себе жениха?
- И это тоже, мой милый сон, - согласилась Альти, обняв саму себя и весело, хитро, закусив губу. - Он такой замечательный, пусть у него и нет одной ноги! Он работает у нас в замке конюхом, и зовет меня своим маленьким мышонком. Ох, да вам наверняка не интересно такое слушать, да?
- Да нет, конечно, интересно, - улыбнулся ей я. - Но ты сказала - «и это тоже»... а что еще?
- Ну как же! - глаза Альти загорелись каким-то странным огоньком. Наверное именно с таким блеском в глазах девушки друг с другом обмениваются самыми интересными сплетнями. - Сон Ганс тоже однажды влюбился! Тогда Альти даже немного расстроилась, но, подумав, была за него очень-очень рада! Ох, милый сон, его избранница - такая потрясающая девушка! Король даже хотел, чтобы они обвенчались. Да увы, не успели...
- Таааааак, - протянул я ошарашенно. - И почему мне никто ничего не сказал?
- Ой, - испугалась Альти. - А вам никто не сказал? А я думала, что вы уже знаете! Она будет на сегодняшнем балу. Лавандовая принцесса!
Ага... так вот почему ее пуговица хранилась в костяной шкатулке. Ну, что-то такое я и подумал. Но от одной мысли, что врать теперь придется и милой, возможно влюбленной в Ганса девушке, на меня опять накатила тоска.
- О, вы опять скисли, - расстроилась Альти. - Да не переживайте вы так, она вам понравится! Ее зовут... дайте вспомнить... Оди Лиа Гот. Да-да, у лаванд имена такие себе... странные. Но она очень-очень хорошая! Плохую бы сон Ганс никогда бы не полюбил!
- Постой-ка... а она... хмн... фиолетовая, да? - спросил я осторожно.
- Да, так и есть. А что? Вам не нравятся лаванды? Но они же все такие симпатичные! Хотя все же рисы считаются красивее. Но на мой вкус рисы уж больно круглолицые и большеглазые, у лаванд лица более приятные....
Дальше я ее не слушал. Только что до меня дошло, что на пир приедут не абы кто - а всякие там... правители. Причем, не просто правители, а правители других континентов, ну или хотя бы соседних стран. И среди них будут все эти чудные лаванды, крапивы, кизилы, лакрицы и льны, на которых я просто не смогу не пялиться! Да и к тому же мне, если верить Луке, придется толкать перед ними всеми речь.
Волнение от предстоящего мероприятия накатило на меня со всей силы и уже окончательно испортило настроение.
- Альти, я не справлюсь... - простонал я. - Я как подумаю, что мне придется перед всеми этими людьми говорить...
- Все-то вы справитесь! - внезапно уверенно осадила меня служанка, а потом, улыбнувшись, взяла брошь из деревянной шкатулки, что принесла аж из королевской сокровищницы. - Я вам вот сейчас лису как прицеплю на воротник, и она вам придаст сил и хитрости!
- А что еще там есть? - спросил я со сдержанным интересом. - Может, что-то не слишком броское? Я все же мужчина, что ж вы меня как куклу-то одеваете...
- Ох, ну что вы опять начинаете! - строго покачала головой Альти. - Как не прием какой - все одна и та же песня...
И тут она запнулась.