После был измотавший даже меня переход по промерзшим пустошам самой бедной, почти необитаемой северо-западной части материка и в конце-концов мы прибыли к неприметному снежному холмику, из которого торчала палка с развевающейся на ней узким флагом, испещренным какими-то надписями.

Но даже не долгий переход через снега меня утомил. Нет. В ходе нашего путешествия вскрылось кое-что, о чем я раньше задумывался только в вскользь. Если быть точнее - причина, по которой я понимал местный язык.

Начну издалека. По рассказам Каи в отличие от земли Кета заселялась иначе. Люди здесь появились строго на одном материке - материке рисов, с которого и расселились по всей остальной ныне обитаемой суше. Однако религия осталась общей для всех, да и язык не слишком сильно изменился. Отличались наречия разных континентов друг от друга примерно как у нас русский язык отличался от украинского. Но по этому поводу местные решили не заморачиваться, и вместо того чтобы приводить словесность к общему знаменателю они по всем важным городам растянули специальное переводящее заклинание. Растягивали такую штуку и на кораблях. Так вот... Стоило нам сойти в Ойреше с Царапинки, как я перестал понимать спутников. Благо, сипуха владела банальными приемами телепатии, да и кронпринц немного умел... но мысленно особо не поговоришь. Потому я молчал до самого Кош-Сурха.

- Охомо тешья, - ткнула Громоголосая во флаг пальцем. - Кохен хуш... Э дденхо синтет...

“Она говорит, - перевел мне кронпринц, - что мы пришли. Это логово этих треклятых яхов”.

“Что написано на флаге?” - мысленно спросил я, надеясь, что он услышит.

“Написано, чтобы мы оставили богов на пороге, - сказал кронприц. - И взяли с собой свой ум. Как по мне - за одно это отцу стоило бы гнать их взашей”.

Я хмыкнул. Да, и в волшебных мирах, оказывается, бывают атеисты. Правда, здесь я их конкретно не понимал - местные боги не то что наши, они в дела смертных периодически вмешивались. Пока я раздумывал о странной неприязни общинников к местному пантеону, Громоголосая спрыгнула с оленя, разрыла снег, отыскала под ним наклоненную под углом к земле железную дверь и постучала по ней пяткой. Удары гулом отозвались внутри, и нам почти сразу же открыли. Открыли и буквально затащили внутрь вместе с нашими оленями, пока в вырвавшемся из помещения паре было невозможно что-либо разглядеть.

- Кто такие? - спросил один из дядек, радуя меня неимоверно присутствием переводного заклинания.

- Свои, - пробралась к нему Громоголосая.

Мы оказались в полутемном, освещенном тусклыми, то ли масляными, то ли керосиновыми, коридоре. Душном, теплом, почти жарком коридоре без каких-либо изысков и других дверей. Я сначала удивился... а потом увидел торчащую из люка в полу лестницу. Мда... Кажется мой спуск - если нас, конечно, не выпнут на улицу эти недружелюбные, здоровенные кофы - грозился стать настоящей проблемой.

- Ты хотела сказать «своя», - проворчал один из впустивших нас мужчин. - Кого ты сюда опять привела, Гром? Очередных идиотов, которые будут насмехаться над нами?

- Попридержи язык, перед тобой двое принцев.

На нас с кофейным кронпринцем уставились настороженно и вовсе не приветливо, явно раздумывая, как бы повежливее послать. Меня такой поворот событий не устраивал, и я уже открыл рот, чтобы начать переговоры, как из люка высунулся черный, как мраморная статуя, лакричник. Все заготовленные слова как-то из моей головы испарились, а кронпринц ощутимо подал назад оленя и фактически спрятался за нами с Каей - я ехал верхом с ней на самом крупном и мощном звере. Лакрица же вылез спокойно, спокойно подошел к нам на почтительное расстояние, спокойно сложил руки на груди и спокойно, как могут только они, спросил.

- Какие-то проблемы?

- Да, Гром опять притащила каких-то... - один из кофов даже не смог подобрать к нам приличного слова и просто неопределенно помахал рукой.

Темные зрачки, тонущие в желтоватых белках, тяжело прошлись сначала по мне, потом по кронпринцу, потом прижали всю нашу многочисленную свиту. Лакрица нахмурился и, почему-то выбрав из толпы именно меня, поздоровался.

- Приветствую.

- Здравствуйте, - кивнул я и замолчал, отдавая ему слово.

- Меня зовут Лог, - прогудел он уверенно и хмуро. - Я - глава общины Синтетов Кош-Сурха. А кто вы? Как хрупкий пшеница оказался здесь?

- Он... - начал за меня было кронпринц, - но я зыркнул на него, вложив во взгляд все свое негодование. Кофе все понял и замолчал. Молчали и остальные, негласно выбрав меня главным. Я был не против - сам напросился, в конце-то концов, в эту поездку, мне и отдуваться.

- Я Ганс сон Розалинд, - представился я. - Принц и советник королевы Вадгарда, Ласлы. Однако к вам я приехал не как принц и не как советник, а как больной человек, нуждающийся в помощи.

- Мы не целители, - ошарашил меня Лог. - Не знаю, что Громоголосая рассказала тебе, но мы не будем лечить тебя, малявка-принц. Много таких как ты приезжало сюда чтобы насмехаться над нами и нашими исследованиями. Мы мирные люди и никому не желаем зла. Отдохните, выспитесь и уезжайте на рассвете восвояси.

Я хмуро глянул на помрачневшую Леди, вздохнул. Мда... и зачем ей понадобилось тащить меня в такую даль? Однако отступать было поздно, нужно было что-то делать, как-то выкручиваться из странной ситуации. Я дал себе пару секунд на раздумья, а потом повернулся к Кае и попросил осторожно.

- Пожалуйста, спусти меня в кресло.

- Как скажете, ваше величество, - кивнула сипуха.

Отна тут же спрыгнула со своего нагруженного оленя, помогла ей спустить меня. Кая же отцепила кресло, что катилось вслед за нами. Вдвоем они усадили меня осторожно в мое уже привычное кресло, сняли шапку. Многочисленные драгоценные броши, прицепленные на одеяло, забряцали друг об друга. Еще в Вадгарде я попросил Каю наложить на заклинание, чтобы их нельзя было ни снять, ни украсть, ни потерять.

- Чем вы больны? - спросил безэмоционально лакрица.

- Частично - проклятье, сон Лог, - сказал ему я, - частично - проблемы с позвоночником. Мои ноги вряд ли можно излечить, зато можно вернуть подвижность верхней части тела. И я прошу прощения за то, что приехал без приглашения и решил попросить о помощи в том, в чем вы не можете мне помочь. Я был введен в заблуждение Громоголосой, и обещаю, что завтра покину вас как вы того и хотите. А до тех пор я велю своим людям вас не беспокоить и не позволю никому насмехаться над вами. Также мы оставим вам и те припасы, что привезли с собой - как компенсацию за доставленные неудобства.

Лакрица переглянулся сначала с одним кофом, потом со вторым, а потом спросил:

- Вы видели надпись на входе?

- Да, разумеется, - кивнул я. - Никто из нас не будет навязывать вам богов. Я и сам не особенно религиозен и предпочитаю полагаться не на высшие силы, а на собственные.

- Хорошо вы, сладко поете, - гадко сказал один из кофов. - Да только дыхание гнилое...

- Заткнись, - осадил его задумчиво Лог, и посмотрел на меня, как мне показалось, чуть теплее. - Пять дней. Завтра утром вы отправите лишних людей в обратный путь, оставьте только того, без кого не сможете обойтись. Мы попытаемся сделать что-то с вашей спиной, но не ждите от нас чуда.

- Ну, в моем положении чудо мне бы пригодилось, - улыбнулся ему я. - Но в первую очередь я надеюсь на ваш профессионализм. Перебираю, как видите, варианты. Не вылечили обычные целители - приехал к необычным. Не вылечат необычные - поеду еще к каким-нибудь.

- Добро, - согласился Лог, и махнул своим парням. - Берите его и спускайте. И оставьте здесь эту цветастую тележку... нечего ее пачкать.

- Я сама его донесу, - напряглась Кая.

- Пускай, - успокоил ее я. - Я им верю.

Сипуха одарила меня недоверчивым, обеспокоенным взглядом, но спорить не стала. Я ее понимал в ее недоверии. Понимал, что рискую. Понимал, что веду себя неосторожно. Но не хотел лишать себя надежды.

Разместили нас в ужасной ночлежку, хуже которой я в жизни не видел. Мои спутники немного поругались между собой, повозмущались, но в конце-концов смирились с моей просьбой действительно меня оставить. Они сдержали свое слово - тихо проспали всю ночь и уехали. Все, кроме Каи. Даже Альти я, скрипя сердцем, отправил с ними, хотя она и сопротивлялась. Сипуха же приняла мое решение как должное, быстро осведомилась, что да как со мной нужно делать у змеи и мыши, и смиренно осталась меня охранять.