Я развернул свиток с эскизом Онеги.

- Вот она речка Пудож. А вот здесь такой мыс крючком приметный. Здесь будем высаживаться. Конечно, глушь лютая, но идти недалече. Мнится версты через три от берега разобьем рудознатцев на разные стороны. Так оно вернее и скорее выйдет. Но быстрой удачи не обещаю. Одно скажу – без железа не уйдем.

- Вот за это молодец. Будет и награда достойной. Сказывают – просватал ты княжну черкасскую, верно ли то?

- Верно. Выкупил я её из полона татарского с сыном, да окрестил во Пскове.

- Это по нашему. А вот сказывают, что сына ее ты вылечил , что при смерти был. Верно сиё?

- Тоже верно. На грани смерти был мальчонка, да бог спас.

- Ты не увиливай. Говорят, человек ты ученый, с визирем султана булгарского ученые беседы вел?

- Было дело. Жаль, что жить ему немного осталось, осерчал на него хан ордынский, походом грозится.

- Многовато ты знаешь для простого капитана, да ладно. Отец Филипп за тебя ручается, глянулся ты ему. Скажи чем, если не секрет.

- Отчего же. Выделал я для церкви заменитель восковых свечей. Горят не хуже, а стоимость грошовая.

- Постой, постой. Это такие белые да толстые? Так то твои?

- Мои.

- Теперь верю, пошто умельца князь Порховский наладил да приветил. Ну, перебирайся к себе, отдыхать буду.

Я не знал, что князь не собирался отдыхать. После отъезда черного капитана он вернулся к разговору с воеводой.

- Что скажешь, Тимофей?

- А похож. Ей богу похож. Вот шрамы убрать и совсем одно лицо.

- Тогда почему сыном Михайловым прозывается? Ведь Одинца звали Андреем Ивановичем.

- Позволь, князь, кто же позволил бы банкарту, по немецки бастарду прозываться именем отцовым? А так все сходится. И бастард Одинца Олег сгинул в отрочестве без следа и мать его не зажилась. Опять же не в черную семью швицеров попал. Не по указке ли?

- Почему бы и нет. Выходит тогда он боярину Белеуту родной брат? Обрадуется ли Александр Андреевич родне? Ведь кто-то мальчонку продал?

- Констянтин Дмитриевич, а не проще ли у мастера напрямую спросить? В наших краях он недавно, вряд ли родословную Редеди знает. На носу свадьба с княжной, все одно он станет князем черкасским, ежели государь брак утвердит.

- Так и сделаем. Нужный больно человек. Князь псковской отписывает, что измыслил мастер ручную рушницу, что прозывается пистолем и пуля из него пробивает рыцарский доспех. А также надумал он из свиного железа лить пушки, вельми нужные при осадах и именует их мортирами. Так что неча ему на чужбинах отираться. А в дела одинцовские давай пока не будем лезть. Одно понятно – не простого роду Дискрет.

Великий князь московский был сильно не в духе. После дневного доклада о делах он упрекнул дьяка:

- Что у тебя сегодня одни худые новости – там спалили, там угнали, там мор. Неуж чего доброго не нашел?

- Изволь государь. Вот отписка брата твоего Констянтина Дмитриевича. Сегодня получена. Отписывает, что поход на Онегу удался. За четыре седьмицы удалось не токмо изыскать руду, но и исделать плавильню и таки выплавить железо доброе с хорошим выходом. Сказывает, что псковской мастер Олег рек, что де само железо хрупкое, однако ж загодя привез добавки, кои именует флюсом и добавляет в жидкое железо, отчего оно весьма крепчает. И изладил он малую плавильню с дутьем , кою называет индейским тиглем. А секрет добавки обещался раскрыть московским мастерам , что на завод будут посланы. И советует сын Михайлов обустроить железный завод на Ладоге на путях торговых, дабы добавки всякие и орудия доставлять из неметчины немедля, а сам завод отписать в казну ибо железо сие – основа для оружейной выделки бомбард, аркебуз и пистолей. Что касается награды людишек, причастных к великому сему открытию, то просил бы тебя, великий государь дать согласие на брак капитана Дискета, а по настоящему сына боярина Одинца Олега, сгинувшего во младенчестве в неметчине, с черкесской княжной Агнией Черкасской, дабы привязать его к настоящему отечеству накрепко.

- Вот оно как?- изумился князь Василий. – А ты что мыслишь , боярин? –обратился он к своему первому советнику.

- Позволь, государь, мыслишку малую. Смуту в семейство одинцовское вносить не след и с признанием его одним из наследников торопиться тем паче. Однако же князь Констянтин прав – такого мастера надо крепко приручить и привязать. Обласкать, дать вотчину где-нибудь на украинах и дело сделано. Сей муж немолод и под старость лет вряд ли потянется в родственные тяжбы. Опять же на порубежных с Литвою землях есть где-то залежи железные. Правда сыскать их никто не смог. Вот и поручи ему сё дело. Да, опасно, однако же и почетно в случае успеха. А княжна сказывают молода, стало быть и чада будут, а вот для них новый князюшка расстарается. И хотя княжна та с полона взята и родословная только на словах, все одно – простому капитанишке женится на княжне супротив обычаю, а вот если за заслуги в боярские дети произвесть – иное дело. Может со временем раскроется дело с Одинцом, тогда и вовсе всё по чину будет.

- Хитро, однако разумно. Так тому и быть. А пока брата отозвать, рудник усилить охраною, завод пущай ставит наш мастер. Капитана Дискретова призвать ко мне. А вот где будем железо плавить, будем думать. Больно уж лакомый кусок да на виду. А может все же везти руду на Вытегру?

Наш обоз в составе московского отряда во главе с князем Углицким неспешно продвигался к Москве. За хлопотами минуло лето. Сентябрь начал расцвечивать леса , задождило. В целом поход удался – цель была достигнута. Вот только из головы не выходили воспоминания о том, с какой невероятной жестокостью обращались пришельцы на Онегу с местным населением. Мое недоумение по этому поводу не встретило никакого понимания ни у князя, ни у воеводы Тимофея. Единственно, что я мог сделать, так помог отцу Федору обращать язычников в христианство, понимая, что только в этом случае к чухонцам будет хоть какое-то послабление. А люди на руднике были нужны, ведь глубина вскрыши колебалась от семи до двадцати метров и делалась она полностью вручную. Так что москвичи сначала озаботились настоящим концлагерем для землекопов. Хотелось надеяться, что князь Углицкий донесет наверх, что использование наемных рабочих даст лучший экономический эффект, ведь плотность местного населения просто никакая, а подневольный люд вымрет за год-два каторжной работы. А чухонцы? Одетые кое-как, питание – одно название. Низкорослые, слабые –какие из них работники? Что за рефлексии у меня? Ведь по всей Европе средняя продолжительность жизни – 34 года. Жуть! А разоренные немецкие баронства, а чума, а неурожаи из года в год. Романтика! И эта романтика везде без исключения.

Я тронул уздцы и догнал князя.

- Милорд.

- А, это ты Олег Михайлович. Что скажешь?

- Милорд, меня не оставляет чувство, что ты что-то хочешь у меня узнать, но осторожничаешь.

- Нет в тебе страха перед власть держащими, капитан, а только, как ты говоришь –субординация. Непонятно. Что есть капитан? Так, просто сотник. Однако держишь себя, аки вельможа, особливо когда отвлекаешься. Посему хочу спросить прямо – кто твой отец Михайло?

- Милорд, то мне неведомо. Сказано было сын Михайлов и всё.

- Кем сказано?

- Моими воспитателями.

- То есть ты не запомнил имени отца своего?

- Отчего же? Но было сказано – забудь навсегда.

- Ты не ответил.

- Будь по-твоему. Я держал обещание, сколько мог. Андреем Ивановичем звали безвестного отца моего.

- Кажное слово нужно из тебя тянуть. Воистину Дискрет! А прозвищем каким?

- Одинец.

- Ну, слава богу. А я думал не дождусь.

- Прости, милорд. Чего?

- А вот.

Князь подозвал к себе подъячего. Тот извлек из сумки трубочку пергамента.

- Сим за заслуги пред Великим княжеством московским жалуешься ты в боярские дети. А прочее воздаст государь лично. А про Одинца помалкивай.