- Я и помалкиваю.

- Ох, дерзок ты, капитан. Да ладно. Что скажешь?

- Надо это обмыть.

- Ну, сообразил таки. Вот в Клину и начнем. Ты вот скажи – годов тебе немало, а все холост. Чего так?

- Да больно немки страшные, все охоту отбили.

Князь и подъехавший Тимофей схватились за бока. Простая шутка вызвала у них смех до слез.

- А ромейки, что в Генуе?

- Уж очень сдобны.

Новый приступ хохота.

- А франкские?

- Безотказны, как кремневый пистоль.

Когда обессилевшие собеседники угомонились, князь, вытирая слезы, спросил:

- Да, твой пистоль штука нужная. Научишь наших кузнецов?

- Для этого нужны две вещи.

- Какие?

- Деньги и еще раз деньги.

- И всё?

- А прочее приложится. Надо ставить оружейный цех, чтобы один мастер делал ствол, второй ложе, третий – замок. А иначе – одно баловство, штучное производство и только.

- Это верно . Ну, готовься, вон ужо купола Клина блестят.

На прием к Василию 1 я попал почти сразу – то есть на четвертый день. Вот ведь идиоты! Злости не было предела. За время ожидания на постоялом дворе я поклялся сто раз, что не наступлю в очередной раз на те же грабли и не буду пророчествовать. Конечно зудело вывалить сведения о готовящемся набеге Едигея, но я постарался затолкать очередные революционные шаровары подальше. В прошлый раз тому же князю Угличскому прямым текстом было сказано, что идет Едигей и что же? А ничего! Никто и ухом не повел.

С такими мрачными мыслями я вступил на крыльцо терема великого князя. После дворца генуэзского дожа здание показалось мне картонной декорацией из киносказки. Вот сейчас выскочит придурковатый царь с короной набекрень, а за ним коварный и высохший как кость советник.

Царь был и советник был. Я встал перед московским владетелем на колено, приветствуя его, как европейского короля.

Я располагал набором информации о царствовании Василия Дмитриевича и понимал, что тот не случайно подмял под себя многочисленную родню и просидел на великокняжеском столе очень долго, присоединив к княжеству обширнейшие владения. В воинском деле прославлен не был, а вот хитрованом был великим.

- Наслышан, наслышан, - лениво протянул князь, - за время малое сумел показать себя достойно. Ну, что же – награда должна быть тоже достойной. Твой брак с княжной будет утвержден. За верную службу жалую тебя вотчиной, что на реке Угре. Есть там пара деревенек, людишками придется озаботиться самому. Брат мой сказывает, что есть ты знатный рудознатец и надо бы в краях тех учинить розыск руд железных.

- А охрана рудника? – заикнулся я.

- Вот изыщешь, тогда и проси. А пока к званию боярскому прими знаки приличествующие.

Слуга внес в приемную кучу одежды в которой я разглядел охабень и горлатную шапку.

- Ну, до шапки еще служить и служить, - улыбнулся князь, - старайся. Это тебе намек. Ступай.

На постоялый двор я ехал озадаченным. Князь не поинтересовался моими приключениями, не уточнял, какого черта меня понесло к султану Либедию – значит будут проверять. А пока меня отправили на засеки, где проходит линия защиты от татарских набегов, а с запада подперло Великое княжество Литовское. Даже Рязань еще не отошла к Москве. А что отходить, если стольный город - большая и бестолковая деревня с общим населением под пять тысяч душ, из которых большая половина бабы и дети.

Значит ребята решила меня приручить и подарили конфетку. Кстати, среди кучки подарков обнаружилась увесистая кожаная киса, которую тут же прибрал Ждан. Впридачу были вручены жалованные грамоты. Вот теперь я вроде помещик, придется кого- нибудь поугнетать.

Вечером я инструктировал отца Федора:

- Завтра пойдешь в нужный приказ. На подношения не скупись. С подъячими, что с землей связаны, дружбу сведи – вот еще деньги. Разнюхай, кто соседи по реке Проне, кто из литовцев в шаберах. Да на торжище сходи поутру, прикупи одежонку почище, оборвался опять, как юродивый на паперти. Алешка тебе в охрану, а то полна Москва рож разбойных. А я отцов духовных навещу.

Мои помощники не подвели – разузнали и разнюхали, заручившись выписками из своих мудреных книг. А вот я не добился ничего. После смерти митрополита Киприана церковь осталась без руководства, а решать щепетильные вопросы никто из его бывшего окружения не захотел. Узнав о причине расстрижения моего полупопика, священники дружно отмахивались, не решаясь брать на себя и малейшей ответственности. В конце концов пришлось оставить это дело « на потом». Единственно , за что заслуженно похвалил самого себя – так это за молчание о видениях и пророчествах. А ведь через год Едигей разорит здесь всё, дойдя до Вологды и Устюга. Так что торопиться в задаренные вотчины не было смысла еще года полтора. С тем мы и отъехали к себе во Псков, памятуя, что от начальства нужно держаться подальше. Вспоминая окружение великого князя, я передергивал плечами - вот уж воистину – каков поп, таков и приход. Была мыслишка, что легко отделался.

А пока я ехал к себе домой. Даже не ехал – летел, поторапливая соратников. И даже мысли о том, что именно в этом 1407 году псковичи столкнулись в сражении с немцами у Изборска, не портили мне настроения. Полугодовая командировка заканчивалась и вроде неплохо. И ненастье и осенняя распутица не помешали нам в рекордные сроки преодолеть немалое расстояние.

Глава седьмая

Встреча была радостной. И какой переполох поднялся в усадьбе с нашим прибытием. Впервые в жизни мне были так рады. Ждан доложился о вверенном объекте. Вот только в его взгляде я уловил какую то добрую усмешку и не смог её растолковать. Разгадка нашлась , как только я увидел округлившийся стан Асии. Вот как знал, привезенные подарки оказались очень к месту. Но мне показалось, что невесте больше всего понравился мой дворянский чин. Вечером после бани собрались всей ветеранской командой, не соблюдая никаких условностей.

- Оброс, борода лопатой , исхудал.- Это обо мне.

- Заважничал, принарядился,- о Втораке.

- Возмужал, усы пробились,- о старшем Алешке.

- Ну, а вы чем порадуете?- обратился я к соратникам.- Начнем с нашего воеводы.

Ждан степенно встал и доложился:

- Ажно всё путем. Как ты и приказывал, набрано из отроков закупов копье. Гоняю сам , как генуэзскую пехоту. Стараются. Недокормыши все, вот в чем беда. Учу палить из аркебуз, двух пушкарей учу особливо. Бориско радует. Зелье у него не хуже страс- бургского, а и подешевле. Мельничку, что ты малевал, измыслил и запустил. Потихоньку льем картечь из свиного железа. Воевода кузнецов забрал к себе, как и договаривались. Всё пистоли хочет выделать, чтобы только у него были. Сказывают получается плохо. Ты уж не пеняй, а Бориску я у монасей выкупил. Цидулю я от тебя получил, жду хорошего железа. Князю не до нас – воюют с ливонцами.

Затем встал Артем:

- Открыли еще мастерские , что ты называешь Хохломой. И матрешки сии и игрушки на вид – баловство одно, а рвут прямо из рук. Последние скупили купцы из Нижнего. А и немцы, которые фламандцы туда же. Детей способных на роспись лаковую рассадили прямо по домам. Отбою нет – ведь платим живую денежку. А с изразцами беда. Спрос есть, а делать некому. Бориско на разрыв идет. Дал ему двух смердов олифу варить. Как ты говорил, стали в масло льняное янтарь добавлять. Дороговато, но и на матрешки идет и плотники местные пронюхали – на месяц заказы вперед. И масло сланцевое льем и пробуем и добро выходит. На рынке цены на масло льняное подскочили, скупаем бочками. Поварню расширили. Всех своих кормим у себя, болесть моровая по Псковщине еще бродит. Травницу, что тебя лечила, призвали и приветили. Помощницу – сироту взяла, травы сбирают и сушат, отвары делают. Всё как ты велел. Деньги идут, однако оборачиваю их в дело.

Я похвалил помощников от всей души. Ведь не только сохранили, но и преумножили, а могли бы и на старых запасах прожить.