- Гранаты Бориско везет,- бормотнул он, неловко спускаясь по лестнице. Я продолжал сокрушенно наблюдать за разорением моих полугодовых трудов. Всё оборудование, даже водяные колеса, были демонтированы и вывезены в город, но все равно было досадно. Одновременно я уже прикидывал, как по новой более эффективно скомпоновать производство, хотя понимал, что новую мануфактуру буду строить в московском княжестве через год, а здесь буду заниматься только легкими поделками.

Под стену подскакал молодой и веселый сотник князя Константина.

- Что скажешь, княже?

- Не пойдут сегодня . Сбивают щиты и лестницы, да фашины вяжут.

- Что вяжут?

- Хворост, дабы ров забросать.Ты подымись, сам посмотри.

Василий споро поднялся на стену.

- Ишь, молодняк петушится! Дражнятся поганцы. Ссадить бы того нахального.

- Ссадить недолго. Только неча им убойное расстояние показывать загодя. Так что доложись, что и сам видел. Завтра двинут, не ранее.

Сотник ускакал, а я опять повернулся к осаждающим. Вот ведь судьба – опять русские режут русских, ведь на моем направлении стоял литовский полк. С другой стороны чужой иной раз лучше своего. Опять ворчу. Возраст наверно.

Почти неделю вторгнувшееся ливонское войско разоряло окрестности Пскова. Новгород опять не помог псковитянам. Я знал, что в моей истории город устоит, а враги отступят, нанеся в полевом сражении у реки Каменки у погоста Камно серьезное поражение псковитянам, потерявших только убитыми более семисот воинов и трех посадников. Вот именно к этому сражению я и готовил сюрпризы все полтора года.

За месяц до событий по просохшим дорогам с небольшим отрядом мы приехали на место грядущих событий.

- Посмотри, - сказал я Любяте,- вот оно Логозовичское поле. Представь, что ливонцы погонят наших. Как бы ты расположил войска и как бы они двигались?

- Ты что , наперед знаешь, что наши побегут?

- Очень опасаюсь. Больно уж стараются врага шапками закидать, особенно посадники Юрий и Твердислав. Опять же пора воеводам показать на деле, как артиллерия воюет. А тевтонцы и ливонцы теснят. Пора их на новый рожон посадить.

- Это да. Ну что же. Ежели наши драпанут, то только сюды, ведь конница погонит их с двух сторон по этим старым валам. По центру кони не пройдут, в оврагах всё. Точно здесь сеча будет, рыцари позиции умеют выбирать.

Именно на указанных местах в тайне были сооружены и замаскированы четыре капонира, где разместились наши «шуваловские единороги», как я их называл. Четыре расчета разместились в ближайшем лесу во главе с Алешкой втораком. О подготовке не был извещен даже князь- с секретностью здесь было плохо. Впрочем как и с разведкой.

С утра ливонцы изобразили приступ на нашем участке. Причем как-то неубедительно, что-то вроде разведки боем. Если бы я не знал, что ливонцы попросту выманивают нас на полевое сражение, то и не сообразил бы, что это за фортели. Около шести сотен пехотинцев подступило под стены с явным намерением их штурмовать. Только сейчас до меня дошел смысл этой затеи и я распорядился снимать пушки со стен и ставить их на колесные лафеты. Любята полностью согласился с моими доводами, но попалить из мортир не удержался. Четыре бомбы-гранаты, шипя фитилями , перемахнули через стену и плюхнулись на рыхлую землю в рядах солдат, несущих дощатые щиты. Правда взорвались две, а одна, пошипев , бесславно загасла, но взрывы были неплохие. А что хотите, штучная работа. Следующая четверка бомб рванула с небольшим перелетом, но крепко озадачила неприятеля. Под шумок Алешка из моего карабина свалил четырех командиров, причем последнего – за четыреста метров. У меня так не получалось. Подбежавших к самой стене ливонцев в течение минуты расстреляли три десятка арбалетчиков и аркебузиров. Оставив под стеной почти две сотни убитыми и ранеными ливонцы отошли и не предпринимали новых попыток штурма. Рано утром следующего дня войско немцев начало отход. В городе царило ликование. В ходу были и заступничество местных святых и огненный бой с южной стены и еще невесть какая чушь.

К полудню войско псковитян двинулось вдогон. Как и в моей истории, рыцари через шесть километров именно у речки Каменки выбрали удобную позицию для битвы расположив войска в конфигурации, почти полностью совпавшей с доводами Любяты. И наша армия , толком не успевшая развернуться , столкнулась с ливонцами в проигрышной ситуации. Двигаясь в арьергарде, я успел развернуть пушки с двух сторон по старым, заросшим валам и оградить батареи связанными рогатками. К старой засаде были посланы по пятьдесят пикинеров и арбалетчиков. Всех аркебузиров я оставил у себя.

Нетерпеливая кавалерия поперла на ливонцев напролом и попала под удар рыцарского тяжелого клина. Смешав порядки, псковичи отходили, но дрались отчаянно. Я не двигался вперед, наблюдая за сражением. Подскочил на коне посыльный князя с приказом идти вперед, но мы выжидали. Вот пыльный клуб сражающихся сместился на нас и стал отступать по изрезанному овражками полю. Вот вылетели с флангов рыцари неприятеля и стали просматриваться ряды неприятельских пехотинцев. И вот здесь нестройно во фланги атакующих полков грохнули все восемь моих пушек. Страшная штука –картечь. Знакомый только по книгам с «единорогами», наводившими ужас на армии Европы, я воочию убедился, что в средневековые сражения на два века раньше вмешался новый решающий фактор. Не меньше двух сотен солдат развернулись в нашу сторону , полагая, что следующий залп мы дадим через час, как и положено в то время. Самый неуклюжий расчет уложился в шесть минут. Трех залпов хватило, чтобы псковичи оправились и начали перегруппировку . За это время первая батарея палила по врагу практически в упор и в дело вступили пикинеры и арбалетчики. Ливонцы не стали обострять обстановку и начали отступление. Вторая батарея продолжала стрелять на пределе дальности за пятьсот метров. Ошеломленные псковитяне не преследовали врага, понимая, что легко отделались. Я проехал к засадным капонирам. Алешка был жив, его короткий меч еще ронял на траву кровавые капли.

- Господин капитан, - голос парня сорвался, - полегли почти все.

- Вижу, - сказал я.- Что с расчетами?

- А наши поранены почти все, но живы. Насели, ироды, пришлось банниками отбиваться.

Действительно, защитники батареи пострадали больше всех. Уцелевшие, в черной пороховой гари, ликовали. Перед позицией валами лежала жуткая, посеченная картечью, смесь из останков лошадей и людей.

Подскакал князь Углицкий. Я думал, начнет пенять за медлительность, но он молча обнял меня .

- Спаси Бог. Спас. Просто спас. Много потерял?

- Из первой батареи – почти все убиты и поранены. Пушек нет, все в трещинах.

- Этот отрок был в засаде?

- Так точно. Сержант Алексей, сын Олегов.

- Сын? Ты послал сына на смерть?

- Да. Иначе было нельзя.

- Вечером заезжай, поговорим.

Князь сел на коня и дал шпоры.

Подъехал Ждан старший. По его плутовской роже было понятно, что часть нашей задумки удалась, а может и не часть.

- Удалось?

- Почти. Отбили четыре повозки. Одна с порохом, одна с посудой, остальное –припасы.

Ждан, пользуясь переломом в сражении, умудрился отбить часть ливонского обоза. Я собрал артиллеристов вместе. Люди праздновали. Они ликовали и я, глядя на искреннее проявление самых лучших чувств, тоже орал, как буйвол. Из подъехавшей кибитки вышла моя лекарка –травница с помощницей и занялась ранеными. Я выделил ей целый шатер подальше от лишних глаз. Агафья замечательно заговаривала кровь и потому нужно было оградить её от попов. Из возка выгрузили бочонок вина и несколько окороков. После первых здравиц я сказал:

- Артем, семьям погибших выплатить по гривне кун, раненым - по десять ногат и своим и ополчению. Лечить буду за свой счет. Добычу поделить, как раньше. Там двух рыцарей оглушило, возьмешь с них выкуп. По доспехам не бедняки, так что пущай платят. И пусть поторопятся обдирать убитых.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: