- Разве так важно в любви, кто первым стал оказывать знаки внимания?

- Так это в любви. Она как наваждение или болезнь. При ней не требуется проявлять каких-то особых знаков или уловок, вроде построенных глазок, придёт - и уж об этом сразу поймут двое. Разве ты не знаешь об этом из литературы, русалочка? – голос парня стал нежным и хриплым.

- А я уж думала ты на своём опыте рассуждаешь так красиво! – Тинка взглянула на новенького испытующе и с откровенным любопытством, при этом чуть приблизилась к нему.

Заглянув в её глаза, Вадим неожиданно отметил, какие они тёплые и светлые, как летнее небо, и тут же смутился, словно она подслушала его мысли, вспыхнул краской и глухо пробормотал:

- Не удосужился ещё пока такой чести, ориентируюсь на опыт Ромео и Джульетты, Ассоль и её капитана с алыми парусами…

- Это всё книжные мудрости, - перебила его Тинка, - а в жизни всё проще. Когда красивая девочка, как ты сказал, глазки строит, очень трудно мальчику устоять.

- А когда наоборот? – почему-то волнуясь, спросил Вадим, на щеках его появились приятные ямочки. Но Тинка вдруг почувствовала раздражение, ей захотелось наговорить новенькому колкостей.

- Красивые мальчики слишком о себе воображают, - резко бросила она. – Но сами ничего не стоят. Им кажется, все влюбляются в них, они любуются собой, как Нарциссы, и не видят, что смешны, и умные девочки над ними хихикают.

- Слава Богу, мне это не грозит. Я не красавец. А вот тебе, русалочка, с твоими чудными небесными глазками стоит задуматься, потому что многие захотят тебя обольстить, так что нарциссизмом запросто можешь заболеть.

Вадим едва не прикусил язык – так сильно толкнула его Тинка в бок. Пробормотав «дурак», она сорвалась с места, словно ужаленная. Вот ещё издевается, как будто не видит, что глаза у неё самые обычные, небольшие, и лоб в следах от прыщей, а нос покраснел на осеннем солнце и шелушится. Вилька сразу это заметил и не упустил случая посмеяться: «Нос у Маслятины как капуста в ста одёжках».

Когда Вадим вернулся в лесок, называемый школьниками «едальней», там уже вовсю плескалась в котле уха. Тинка вместе с другими девчонками хлопотала над ней, на него и бровью не повела. Но Вадиму всё равно было весело, почему-то хотелось хихикать, дурачиться, шутить. Внутри всё так и пело. Всё-таки странные у этой девчонки глаза: то похожи на тёплое чистое небо, то сверкают как грозная морская волна, то превращаются в холодные льдинки, как в замерзающих лужах.

Глава V

Жизнь надо принимать такой, какая она есть, и не враждовать по пустякам – сколько раз это Тинка твердила себе, но никак не могла удержаться, чтобы не столкнуться с кем-нибудь, особенно с Вилькой Ахметовым. А ведь часто ссорилась с ним из-за «дохлого жука», как в любимой поговорке бабы Мани: «Две вороны из-за дохлого жука передрались».

Хотя сама по себе Валентина Маслова была неконфликтным человеком, наоборот, даже доброжелательным, как считали многие, кто её знал поближе, но иногда в неё словно вселялся бес, становилась резкой и неуступчивой, особенно в последнее время. Она просто не могла спокойно терпеть обиды и рвалась защищаться, когда её обижали, тут уж противникам приходилось несладко от её острого язычка.

Впрочем, мало кто в классе догадывался, что сама Тинка жутко страдала от враждебности Вильки. Он презирал её с лютой ненавистью и не упускал случая, чтобы не задеть грубостью. А причина такой злобы была в давней самой глупой истории. Как-то в третьем классе она встретила Вильку в библиотеке. Увидев в его руках повесть «Катруся уже большая», удивилась, что он читает книги о девочках, почему-то ей казалось – мальчишек не должны интересовать девчачьи переживания.

- Я очень люблю читать про девочек, - доверчиво поделился он с ней. - Мама сказала, девочки – люди сложные, их надо понимать и знать. А я, когда вырасту, женюсь на Галочке Иноземцевой.

Тинка имела глупость передать это Быковой, та как раз подвернулась ей по дороге из библиотеки. А то, что услышала Люська, непременно узнает весь класс. Над Вилькой стали смеяться. Тогда Тинка, может быть, впервые поняла, что не следует никому передавать чужие слова, если не хочешь нажить врага.

Случай этот, казалось, забылся, к тому же Вилька в четвёртом классе перешёл в основную школу, так как его семья переехала из микрорайона леспромхоза в центр Караяра. Однако в пятом классе, когда 4 «а» был переведён из начальной школы в основную, среднюю, Вилька вернулся к ним, и тут у него с Тинкой разгорелась затяжная война, то скрытая, а иногда и явная. Другие не сильно-то её замечали, их столкновения для них были только забавой.

А вот Тинке приходилось быть постоянно под прицелом Вилькиной враждебности. Ещё и Галочка Иноземцева, дочка директора леспромхоза, невольно подлила в неё огня тем, что наотрез отказалась сидеть за одной партой с Ахметовым, когда учительница вдруг вздумала посадить их вместе. Иноземцева мечтала сидеть с Масловой.

Галочка была очень скромной и не уверенной в себе девочкой, а в Тинке она ощущала опору, видела в ней сильную, независимую личность, восхищалась её способностью подмечать в жизни смешные стороны и умением быть находчивой в нужный момент. Сама же Галочка в сложных ситуациях терялась, хотя была неглупой и имела твёрдые убеждения, только точные слова приходили ей на ум, когда момент для ответа был уже упущен.

Вот писать красиво и гладко она умела. Её сочинения Эмма хвалила: они всегда были тематически выдержанными, не в пример сочинениям Тинки, которые учительница раскритиковывала в пух и прах за сумбурность, перескакивание мыслей и беззастенчивое вклинивание разговорных словечек в возвышенные рассуждения. Однако Эмма признавала их оригинальность и говорила: «Если бы ты, Маслова, удосужилась вникнуть и перечитать написанное, а потом переписать, то сочинение было бы прекрасным».

Вилька «покусывал» Тинку часто за запахи. Обладая чутким обонянием, унюхивал всё, что она ела, пила и то, чем пропиталась её одежда, побывавшая вместе с нею в разных местах. Он безошибочно это угадывал и при встрече с Тинкой, морща нос, изводил её грубыми намёками, особенно после того, как в прошлом году у неё начались месячные. При всех заявлял, что от неё пахнет кровью и сырым мясом. Когда однажды она отказалась лезть на канат и учитель физкультуры поинтересовался почему, Вилька беззастенчиво брякнул: «Боится, что её грязные тряпки на вас полетят!».

Он достаточно попортил ей крови. Именно из-за него она не хотела, чтобы в их классе учился Руслан Кузнецов, потому что при нём ей казалось неудобным отвечать на Вилькину грязную грубость той же монетой.

Обычно Тинка останавливала Ахметова насмешками над его «бабьими» привычками, обзывая расфуфыренным петухом или хлыщом с дамским мировоззрением. Вилька был чистюлей и строил из себя человека комильфо – изысканную личность. Прочитав повесть «Детство» Л. Толстого, он стал делить людей на избранных и низкосортных, тщательно следил за одеждой, отрастил волосы до плеч и подвивал их, пользовался дорогим одеколоном.

Сначала Ахметов Вадиму понравился. Каштановые волосы, живописно загибающиеся на концах, придавали Вильке романтический вид поэта 19 века. Манеры джентльменские, и тонкая улыбка играет на губах. Светлые отутюженные брюки и такая же рубашка – и каждый день всё словно новое. Вадим тоже старался ходить в школу наглаженным, но усилий его хватало лишь на начало недели.

Отношение к Вильке у него изменилось после классного собрания, где выбирали комсорга. Сергей Петров предложил Тинку.

- Хватит Ланиной быть всё время комсомольским вожаком, пусть годик отдохнёт, - сказал он, - выберем Маслёну, она надёжная, и с ней не соскучишься.

- От неё кислой капустой несёт, - буркнул Ахметов, на что Тинка тут же отреагировала:

- А от тебя дамскими духами!

- Таких, как Маслова, вредно допускать к власти, - не унимался Вилька, - у неё кухаркины манеры и ум на уровне многодетности. – В холодных зелёных глазах Ахметова сверкало презрение. – Вы хотите, чтобы нами командовала кухарка?