Теперь она знала, что я любил ее, но эта песня передавала страсть и уверенность, как никакая другая. Мне все еще казалось, что то, что в моих руках, может ускользнуть в любой миг, и я останусь ни с чем.

Когда я закончил, на лбу был слой пота, руки дрожали от адреналина, дым в баре был таким густым, что я едва видел наш столик. Но я ощущал взгляд Перри. Я надеялся, что она понимала, что все спетое было правдой.

— Вот так белый парень, — сказал гитарист в микрофон. — Похлопайте ему, он почти пристыдил мое исполнение Реддинга.

Я знал, что это не так, но принял похвалу и пошел к бару заказать еще выпивки.

Перри появилась рядом со мной со смущенным видом.

Я улыбнулся ей.

— Эй, малыш.

Она сглотнула и облизнула губы.

— Спасибо.

— За что?

— За то… что… пытался подбодрить меня.

— Перри…

Она быстро тряхнула головой.

— Прости, я плохо поступила, знаю. Просто… я вижу, как она на тебя смотрит, какая она красивая и худая, и вы так хорошо смотрелись вместе, и я… запаниковала. Декс, я не привыкла быть с кем-то, тем более с тобой. Ты не знаешь, как ты горяч.

— А ты не знаешь, как сексуальна, прекрасна и восхитительна, — ответил я.

— Ты забыл безумную.

Я обвил руками ее талию и притянул к себе.

— Малыш, мы оба безумны. Потому и созданы друг для друга.

Я властно поцеловал ее, не думая, что это видят. А некоторые увидели. Они захлопали снова, мы улыбнулись в губы друг друга.

О недопонимании мы забыли, и остаток ночи прошел гладко. Я усадил Перри себе на колени, Амброзия пыталась очаровать Максимуса, а потом принялась ходить к бару к тем, кого знала. Роза была пьяной, но это не расслабило ее. Она стала тревожнее, разглядывала бар.

Вскоре стало громко, все танцевали. Амброзия меняла партнеров в танце, и все вились вокруг нее, а я прижимал Перри к себе, пытаясь смотреть на нее, хотя порой хотелось взглянуть в сторону Амброзии. Мы танцевали до пота, и Перри пошла к бару за водой, ведь была чувствительной. Я сел за наш столик и провожал ее взглядом, наслаждаясь видом ее попы, покачиванием бедер и движением ее волос. Она казалась увереннее, чем раньше, и пока я надеялся, что это задержится, я понимал, что это лишь на ночь. Не важно, она стоила стараний.

С Перри заговорил большой чернокожий парень, глядящий только на ее декольте. Я вступился бы, он явно нес бред, но Перри пронзила его прогоняющим взглядом и не обращала внимания.

Он продолжал любоваться ею, а я верил, что Перри справится с ситуацией, но тут произошло немыслимое.

На полуслове своей гадкой речи мужчина замолк. Он сжал свое горло, глаза выпучились, кожа заблестела от пота в красном свете. Перри сначала посмотрела на него с тревогой, а потом с шоком. Мужчина рухнул на пол со стуком, сотрясшим бар.

Кто-то закричал, а потом закричали все. Люди побежали. Перри отпрянула в ужасе, боясь, что сделала что-то с ним, но я знал, что это не так. Кто-то склонился над мужчиной и нащупал пульс. Я прочитал по губам: «Мертв».

Я встал и пошел среди испуганных людей к Перри, а потом обвил ее руками.

— Декс, — заскулила она в мою грудь, я гладил ее голову. — Он просто упал.

— Знаю, — сказал я ей, глядя, как кто-то еще слушает сердце мужчины, убеждаясь в сказанном другим. Он умер. Может, от сердечного приступа.

Скорая подъехала, когда мы уходили. Я хотел убраться оттуда, пока полиция не стала искать свидетелей. Нам хватило полиции в Канаде, и Роза похвалила наше решение, учитывая копов в Новом Орлеане. Они могли помочь или все испортить.

Мы впятером завернули за угол, нервно поглядывая на вспыхивающие огни. Мы увидели, как тело мужчины сунули в мешок и загрузили в скорую.

Амброзия зажгла сигарету — я видел, как она курила в баре — и Перри протянула руку.

— И мне одну, пожалуйста, — попросила она дрожащим местом.

Я бы возразил, но на ее глазах только что умер мужчина. Она могла получить пачку, если хотела.

Пока Перри дымила, Амброзия рассказала нам о мужчине. Она танцевала с ним раньше. Его звали Таффи Г (а как иначе), и он был неплохим, но пошлым, когда выпивал. Насколько она знала, он был толстоват, но это не было минусом. Ему было за тридцать, он жил близко к дому с призраками, который мы исследовали. Он занимался кладкой кафеля для жизни.

— Думаю, порой люди просто умирают, — сказал я.

Амброзия мрачно посмотрела на меня, но осталась сексуальной. Она стряхнула пепел с сигареты.

— Как видящий призраков, ты не очень-то уважаешь мертвых.

— Декс и живых не уважает, — отметил Максимус.

— Молчи, рыжий.

— Нужно идти, — вмешалась Роза, пока мы не стали вопить. — Мне открываться завтра.

— Жаль, что все так закончилось, — сказала виновато Амброзия. — Надеюсь, вы неплохо провели время. И удачи с домом. Если что-то потребуется, вот моя визитка, — она вручила ее мне, и я спрятал ее в карман. Она посмотрела на всех нас. — Серьезно, если что-то потребуется, я буду рада помочь. Как бы это ни звучало. Вы мне понравились.

Роза проворчала под нос и пошла по улице к своему грузовичку. Мы попрощались с Амброзией и поспешили за Розой.

В нашем номере Перри все еще была в состоянии шока. Я устроил ей ванну со сладко пахнущей пеной и опустил ее туда. Я купал ее, пока она не смогла сеть, а потом налил ей бурбон, который купил раньше.

— Хочешь поговорить об этом? — спросил я, пока водил губкой по ее молочно-белой спине.

Она покачала головой.

— Я буду в порядке, — она посмотрела на меня. — Декс, займись со мной любовью.

Я склонил голову набок, не расслышав ее.

— Что? Сейчас?

— Мне нужно ощутить тебя, — сказала она едва слышно.

— Ладно, малыш, — сказал я ей. Я вытащил ее из ванны, быстро вытер, а потом отнес на кровать. Я уложил ее, а потом медленно и нежно покрыл ее шелковое тело поцелуями от изгиба плеча до ее изящных лодыжек.

Пока я был внутри, я смотрел в ее глаза, двигался медленно и нежно, хотя был очень твердым, и я ощутил покалывание затылка, жар в голове.

«Мне нравится заниматься с тобой любовью, — раздались в моей голове мысли Перри. — Ты мне нужен. Ты мне нужен».

Я невольно улыбнулся и довел нас до предела. Это было не признание в любви, но уже близко.

— Декс, просыпайся, — шептала Перри, тряся меня.

Я медленно открыл глаза, в комнате светили только фонари с улицы сквозь шторы.

— Что такое? — где я? Я сел и огляделся. Перри была в кровати рядом со мной, голая грудь сияла в тусклом свете. Мы были в Новом Орлеане. В своей комнате.

— На нашем балконе кто-то есть. Она хочет поговорить с тобой.

Я покачал головой, быстро мигая, подавляя ужас.

— Что?

Я посмотрел на двери. Рядом с ними стоял силуэт женщины. Шторы призрачно танцевали.

Перри прошептала мне на ухо:

— Она говорит, что заберет меня с собой в ад.

Я повернулся, чтобы уточнить у Перри, о чем она, но она вдруг пропала. Я был один на кровати. Женщины на балконе не было.

Мои зубы застучали, тело стало льдом, приковавшим меня к кровати. Страх пришел так внезапно и сильно, что я не мог дышать, не мог думать, не мог ничего делать.

Я просто знал, что кто-то был со мной в комнате. Не снаружи.

Внутри.

— Декс, — тихий голос Перри раздался из ванной. — Декс, она в зеркале.

Я пытался позвать ее, но зубы слишком стучали.

— Она говорит, что даст мне ребенка, если я шагну в зеркало.

Нет! Я пытался закричать, но челюсти склеились, легкие заполнили внутренние крики и ледяная мертвая жидкость. Грязь заполняла комнату, сыплясь с потолка.

— Мне нужно идти, — сказала Перри с эхом. — Прости, малыш.

Я моргал в ярости, мама стояла у кровати по пояс в грязи, что окружила кровать волнами. Она зачерпнула немного.

— Я приду за всеми вами, Деклан.

А потом она бросила грязь мне в голову, она делала так снова и снова, пока грязь не забилась мне в рот, в нос, в уши и глаза.