Глава 3

Мы бежали по лесу молча. Алан и Эмили больше не задавали вопросов. Они тоже чувствовали, что вот-вот что-то случится, что-то плохое. Добежав до деревни, ничего необычного мы не заметили, но всё же каждый побежал к себе домой.

Поднявшись вверх по склону, я заметила дым и искры пламени. Он шел со стороны моего дома, поэтому, не смотря на усталость, я ускорилась в темпе. Ноги сильно болели, дышать стало сложно, а в груди болела, и не только от бега. Голова была забита мыслями о маме и возможных вариантах события из-за пожара.

Я бежала вперед, но, казалось, расстояние не уменьшалось. Наконец, огонь оказался так близко, что мне приходилось щуриться от его яркости.

– Мама! – начала я звать её, подойдя к дому. – Мам, ответь, прошу!

В ответ – ничего. Только огонь потрескивал.

Надеясь, что она успела выбежать из дома вовремя, я оббежала вокруг пылающего участка. Её нигде не было. Оставалось только одно место, где я не посмотрела – в доме. Меня не заботила мысль, что огонь может меня задеть. Я думала лишь о том, что будет, если я этого не сделаю. Что будет, если мамы не станет.

Я вбежала в пылающий дом и замерла на пороге. Пламя было в основном на кухне, и там же лежала мама в луже собственной крови, а над её телом стоял человек в чёрном плаще. Заметив меня, он начал идти в мою сторону. Мне страшно! Я хочу отойти назад, но ноги меня не слушаются. Сейчас я хотела спросить, что с мамой, но слова застряли в горле. Я ничего не могла сделать.

Он становился всё ближе и ближе. Сейчас, сквозь темноту, я заметила, что его голову прикрывает капюшон. Пламя из кухни перебралось на шкаф, который стоял рядом со мной. Благодаря свету, который шёл от огня, я смогла видеть больше. И мельком заметила небольшую татуировку в виде четырёхлистного клевера на правой кисти человека.

Когда нас разделяло всего два шага, я смогла увидеть лишь его губы, которые расплылись в улыбке, но капюшон всё ещё прикрывал глаза. Наконец, он заговорил:

– Ты, верно, и есть та девочка – дочь этой женщины?

«Такой красивый бархатный голос», – забавно, что именно эта мысль пронеслась у меня в голове в такой момент.

– Полагаю, что да. Тебе ведь мама говорила не возвращаться в деревню,– он улыбнулся шире и продолжил,– Какая непослушная девочка!

Я посмотрела на свою мать.Та всё ещё лежала, а её глаза смотрели в мою сторону, но они не подавали признаков жизни: такие стеклянные и холодные, как у куклы. Потом мой взгляд перешёл на незнакомца.

Как будто прочитав мои мысли, он сказал:

– Да, она мертва. И да, это моих рук дело.

Он улыбнулся. Это выглядело так, будто он говорил не об убийстве, а о каком-то небольшом проступке. Мои мысли прояснились. Я больше не боялась. Моё тело всё ещё тряслось, но уже не от страха, а от гнева. Я сжала руки в кулаки и яростно взглянула на него, готовая атаковать в любой момент. Я снова почувствовала, как из глаз льётся жидкость и, дотронувшись до неё, поняла, что это вовсе не слёзы.

– Как интересно! – он начал подходить ближе. На миг я перестала дышать. Оказавшись всего в десятке сантиметров от меня, он прикоснулся своими тонкими пальцами к моему подбородку и продолжил: – Какие красивые у тебя глаза. Значит это и правда ты! – Он убрал свои пальцы и отошёл от меня, – Я решил! Пока что не буду тебя трогать. Если захочешь отомстить – ищи меня на Арене Богов. А пока что прощай, юная леди.

Смеясь, он прошёл мимо меня в сторону выхода. Когда до меня перестали доноситься его убывающие шаги, я снова смогла дышать. После его ухода, как по волшебству, пламя погасло.

Я так слаба! Я ничего не смогла сделать. Теперь, когда он ушёл, я больше не сдерживала слёзы.

Вспомнив о маме, я быстро рванула к её телу. Оно было холодным. Это уже была не она, а лишь холодное бездыханное тело, лежащее в луже красной жидкости. Я звала её, надеясь, что это обман. Что сейчас она поднимется и скажет: «Это за то, что ты убежала, не предупредив меня!». А потом мы вместе будем есть мой любимый суп из листьев Драко.

Но нет! Она всё ещё лежала. Я заметила, что на ней та же одежда, что и у меня во сне: длинная, до пола, желтая юбка, которую испачкала кровь, и черная вязаная кофта. Теперь я поняла. То был не просто сон. Если бы я только раньше вспомнила его, то предупредила бы маму и она была бы сейчас жива. Это моя вина!

Я провела своей ладонью сначала по её щеке, потом по руке и вернулась к лицу. Провела по её глазам, закрывая их, потом взяла её руку и заметила, что в ней что-то лежит. Она держала свой любимый серебряный кулон в виде звёздочки. Я забрала его и повесила себе на шею, потом легла маме на грудь, закрыла глаза и уснула.

Разбудил меня стук шагов, приближающихся к дому. Снова он! Я взяла нож, с помощью которого мама обычно готовила, заняла боевую позицию и стала ждать чужака. Его шаги были всё ближе ко мне, а моё сердце стучало всё чаще и громче. Наконец, человек оказался в паре шагов от меня. Я замахнулась на него с ножом, но он уклонился.

– Тише, тише! Тебе мама не говорила, что опасно играть с острыми предметами детям? Ими можно ненароком и убить.

– Моя мать мертва! Это ты убил её!

Я кричала. При этом мой голос так хрипел, что я его не узнавала. Я снова набросилась на него с ножом. И откуда во мне взялось столько смелости? Как будто это не я управляю своим телом, ведь совсем недавно оно дрожало от страха и еле стояло на ногах. На этот раз незнакомец не увернулся от удара. Он схватил мою руку так, что нож выпал из ладони, и сказал:

– Не понимаю, о чём ты.

Теперь, когда я к нему приблизилась, смогла рассмотреть его лицо. Ему лет чуть меньше тридцати. У него смуглая кожа, медные глаза, светло-русые волосы, длиной до плеч, и щетина. Нет, это не он убил маму. У того был другой цвет кожи, который даже в полумраке выделялся своей неестественной белизной.

– Я тебя раньше не видела. Если ты не убивал мою мать, тогда кто ты и что здесь делаешь?

– Ну, в общем, это длинная история…

– Говори!

– Ладно, ладно,– сказал он, поднимая руки вверх. – Только убери эту штуку!

Я убрала нож, который снова успела поднять.

– Прохожу я, значит, мимо этого дома, гляжу – горит! Дай, думаю, зайду, мало ли кто ещё живой остался, так помогу, чем смогу!

– Ты что, смеёшься надо мной? – я снова достала нож из-за спины и приставила к его горлу. – Для тебя всё это шутки? Зачем ты здесь на самом деле?

– Ох, – снова начал он, – Я путешествую по миру, продаю разные безделушки. Вот и всё. Как только я пришел в вашу деревню, увидел пожар. Вот и направился к нему, чтобы помочь, как я уже сказал прежде.

Я заметила, как парень перевёл взгляд от меня в другую сторону. Проследовав за его взором, я снова наткнулась на свою маму. У меня сердце сдавливает, когда я смотрю на неё. Нет, я не буду сейчас плакать! Не перед ним!

Незнакомец перевёл взгляд с мамы на кулон, который висел сейчас на моей шее. Я заметила, как его лицо на миг стало серьёзным. А после он снова улыбнулся и спросил:

– Ты её дочь?

– Верно!

– Крошка, где твой отец или братья?

– Мой отец уже давно умер, а братьев никогда и не было.

– Значит, тебе некуда идти?

– Да... – сказала я, опустив голову. Я и не думала об этом. Всё, о чём я могла думать, это о маме. Куда мне теперь идти? Может, родители Эмили меня примут? Нет, я не могу так поступить! Она и так меня кормила всё это время. Я не могу просто так стать частью их семьи. Как при этом я буду себя чувствовать? Нахлебница, эгоистка...Что ещё про меня будут говорить?

А отец Алана? Примет ли он меня в свою семью? У него и так остался только сын. Ему одному тяжело будет справиться с двумя детьми. Это уже слишком! Как я смею даже думать об этом? Но...что мне тогда делать? Куда мне...

– Хочешь пойти со мной? – спросил чужак, будто читая мои мысли. Снова шутит? Посмотрев на него, я не уловила и нотки сарказма. Он говорит совершенно серьёзно. Согласиться? Но ведь я его не знаю. Как я могу пойти с человеком, которого только встретила. А что мне остаётся?

– Не отвечай сейчас. Я буду ещё несколько дней в вашей деревне: буду продавать кое-какие безделушки на площади. Приходи, я буду ждать! – сказал он улыбаясь.

На душе внезапно стало тепло и спокойно. Мне хотелось верить этому человеку, хотелось пойти с ним. Я улыбнулась, но затем поняла, что даже не знаю его имени!

– Как тебя... Что? Уже ушёл?

Я вышла из дома. Ночь уже начала отступать. Из темноты постепенно начали проступать очертания домов, деревьев. На улице светало. Солнце разгорается всё ярче, рассылая сквозь тёмный лес свои ослепительно-яркие лучи. Деревня и лес ожили. Стали слышны голоса людей и пение птиц. После, закукарекали петухи. Наступил новый день.

Сначала я похоронила маму возле дома (того, что от него осталось), засыпав её землёй, а сверху положив камни. Некоторое время я околачивалась по лесу, потом вернулась в дом. Мысли немного прояснились, и я осмотрелась. От былого дома остались только обгоревшие стены. И что мне теперь делать? И что там с Аланом и Эмили? Нужно их найти.

Дом Алана был ближе всех, поэтому я направилась сначала к нему. Я зашла во двор – никого не было. Заглянула в окна – там тоже никого. Куда они пропали? Что, если с ними тоже что-то случилось? Я услышала чей-то кашель. Затем рядом послышался охрипший женский голос:

– Эбигейл?

Это была соседка Алана Агата – пожилая женщина с тёплой улыбкой. У неё седые волосы, заплетённые в пучок, и зелёные глаза. Уверена, в молодости она была неписанной красоткой, но от былой красоты не осталось и следа. Лицо высохло от времени, появились морщинки.

– О, Эбби! – она подошла и обняла меня. – Я знаю, что случилось с твоей матерью.

И как слухи разошлись так быстро?

Перед этой женщиной я не смогла сдержать слёз. Они просто вырвались наружу. Она продолжала:

– Всё будет хорошо. Тебе есть, куда пойти?

Тот человек предложил пойти с ним, но я его совсем не знаю. А Агату я знаю с самого детства. Она всегда приносила нам ягоды, когда мы с Аланом и Эмили были помладше. У этой женщины доброе сердце. Ей я могу доверять. Но я не хочу...не хочу оставаться в этой деревне. Здесь всё будет напоминать мне о маме.