- Д-д-да, - стуча зубами проговорила я, осторожно пытаясь отобрать у него свою руку.

- Я рад, - широко улыбнулся принц и руку мою отпустил. На какой-то миг мне показалось, что он просто играет со мной.

Или не показалось?

- Я рад, - повторил принц, - прежде всего потому, что Вы не пострадали. Счастье, что Ваш друг Диран Тур пришел Вам на помощь, - имя Дирана без «-кей» в устах Его Высочества звучало вовсе не неформально, а, скорее, многозначительно.

- «И Диран наш тоже в игре», - решила я, не совсем отдавая себе отчет в том, кто это «мы».

-Не волнуйтесь, Киран-деа, подобное не повторится, - заверил меня принц. - виновные уже наказаны, включая того торговца с гостиного двора.

- Виновные? - удивилась я. - А кто именно виноват?

Это небольшое происшествие уже изрядно сгладилось в моей памяти моим собственным эпичным выступлением, разговором с Дишан и множеством вкусных блюд, некоторые из которых я сегодня попробовала впервые. Жажда возмездия покинула моё сердце, вытесненная оттуда нежной новой любовью к кисло-сладкому сойсу.

- В первую очередь, я сам, - ответил мне принц. - Но меня Вы уже простили, - он хитро улыбнулся и благодарно кивнул. Я по-прежнему не могла понять, забавляется он или серьезен.

- Во-вторых, гвардейцы, которым было поручено присматривать за всеми ан-кей в нашей небольшой группе. И в-третьих, конечно же, тот купец, который напал на Вас.

- Напал? Да он не то чтобы...

- Он получил по заслугам, - прервал меня принц, - можете быть в этом уверенны. Все ан-кей находятся под защитой Короны. Существует целый ряд законов, обеспечивающих Вашу безопасность, Киран-кей. И не без причины. Вы ведь знаете о Естественниках?

Вопрос был явно риторический. Кто же о них не знает?

- И взобрались нечестивые на Гору Его, в гордыне своей не признавая границ дозволенных; и протянули руки они к Оку-Которое-Видит-Всё и коснулись Его. И содрогнулась Гора и низвергла нечестивцев в пропасть; и забыли они себя, и мир, и отцов своих. И скитаются они, не ведая настоящего, но видя призраки будущего, ибо касались их руки Ока-Которое-Видит-Всё, - процитировала я.

- Вы даже знаете эту нелепую сказку, - усмехнулся Его Высочество. - Вижу, годы, проведенные в Академии прошли не зря.

Голос его звучал иронично, но лицо оставалось серьезным.

- А известен ли Вам их кодекс?

Вот это вопрос! Он что, думает, нам в Академии и такое рассказывают?

- На самом деле, он очень короткий, - сказал мне принц.

Кодекс Естественников:

1. Сохранение Естественного Миропорядка первостепенно.

2. Любые элементы, нарушающие Естественный Миропорядок должны быть выявлены и усмирены Его хранителями.

3. Элементы, не подлежащие или не поддающиеся усмирению, должны быть уничтожены любыми средствами.

- Таким образом, ан-кей для них - элементы, подлежащие усмирению. Однако, насколько нам известно, никто из вас, пойманных ими, не выжил. Так что, полагаю, усмирению, каким его видят естественники, вы не поддаетесь.

Он немного помолчал, видимо, давая мне возможность высказаться, но меня, честно говоря, его внезапная откровенность застала врасплох.

- Людям, - продолжил принц, - они внушают, что изобретения ан-кей нарушают естественный процесс развития общества, что ваши изобретения опережают нашу моральную эволюцию. Также, они утверждают, что из-за того, что вы так быстро создаете новое, люди сами перестали изобретать. Таким образом, развитие человеческого разума остановилось из-за вас....

- Но! - я еще не сформировала свой протест, так что произнести мне удалось только одно слово.

- «Но! - могла бы сказать я. - Это нелепая клевета!»

Однако принц явно не был сторонником Естественников, поэтому и доказывать ему ничего было не нужно.

- Не волнуйтесь, - улыбнулся принц. - Ученые-люди не желают уступать ан-кей, так что для настоящих гениев вы - скорее стимул изобретать больше, лучше, быстрее.... В любом случае, в Фимстии ан-кей высоко ценятся. В Толейне, где зародился орден Естественников, кстати, тоже. Только для толейнцев вы - ценный ресурс.

- Если Вы, Ваше Высочество, - решительно сказала я, - пытаетесь таким образом внушить мне сильные патриотические чувства к Фимстии, то можете не стараться. Этим до Вас куда дольше и с куда большим прилежанием занимались наши учителя на уроках политологии.

- Вот как? - заинтересовался принц. - Но достигли ли они успехов?

- Конечно, - кивнула я. - Несмотря на скудность информации о политической ситуации в целом, знаний о том, как относятся к ан-кей в других странах нам хватило. Наибольший прилив патриотизма у многих ан-кей вызывает мысль о том, что государство видит выгоду в том, чтобы хорошо с нами обращаться. Это куда более надёжная гарантия, чем неясные высказывания о том, что мы - тоже люди и относится к нам нужно по-человечески.

Принц в ответ на мою речь рассмеялся. Этот смех показался мне вполне искренним, поэтому я даже улыбнулась ему в ответ.

- А мне говорили, что ан-кей совершенно не разбираются в политике, - покачал головой Его Высочество.

- Скорее, нам она не интересна, - пожала плечами я. - С одной стороны, мы и не имеем возможности ею заниматься, мы все - безродные сироты, а политика в Фимстии - удел благородных семей. С другой - мы не стремимся к власти, которая является конечной целью политической деятельности. Для этого мы недостаточно практичны.

- И тем не менее, - заметил принц, - за последние двести лет в социальном укладе Фимстии многое изменилось, и во многом - благодаря ан-кей.

- Теорию о том, как повлияло на расширение прав и свобод обычных людей расширение свобод и прав анк-ей нам также рассказывали. Думаю, в этом есть определенный смысл. Стремление наладить отношение с ан-кей вынудило государство уважать нас, в юридическом смысле. А поскольку мы все - безродные, то и прочие безродные тоже стали юридически более уважаемы. Тоже самое касается женщин, ведь большинство ан-кей - женского пола.

- Однако, - сказал принц вкрадчиво, - некоторым благородным семействам это не нравится.

- Это я тоже понимаю, - кивнула я, пытаясь оставаться внешне невозмутимой. Принц решил, наконец, ясно обрисовать свою цель - использовать мои способности в политической борьбе. Мне это совсем не нравилось, хотя я пока и не понимала, как именно он собирается это делать.

- Я рад, - снова улыбнулся мне принц.

Я улыбнулась ему в ответ. С таким опасным человеком нужно быть вежливой.

Дела семейные захлестнули меня с головой, мне приходилось на ходу вникать в детали разнообразных событий, финансовых операций, споров и тайных или явных союзов, важных для благополучия нашего Рода. Только сейчас я понял, как благословен был тот период жизни, когда всё это меня практически не касалось.

Совершенно невообразимым было то, что наши соседи-землевладельцы, а также жители окрестных сел и деревень неведомым образом узнали, что готовится смена лидера Соколов. Соседи рвались нанести нам визиты, и иногда им это удавалось. Крестьяне стремились прояснить все вопросы, подать все жалобы и недоплатить все подати, какие только возможно. И благороднорожденные и простолюдины сходились во мнении, что наступают смутные времена, поэтому необходимо срочно прояснить все, что должно быть прояснено и утаить всё, что хотелось бы утаить - авось новому главе Рода будет не до того.

Дядя Сикрадир прямо бесился от всего этого. Ему казалось, что происходящее в стенах поместья - дело сугубо семейное, более того - узнать о нём чужакам просто не от куда. Он сетовал, что у стен завелись уши, что среди слуг полно соглядатаев, что соседи за нами шпионят. Тот факт, что наводнившие дом младшие родственники считали своим долгом оповестить о грядущих переменах всех и каждого, включая даже конюших и подавальщиц в соседних трактирах, от его внимания ускользнул.

В какой-то момент я, даже не отдавая себе в этом отчета, а может, просто стараясь не отдавать, стал пользоваться Искусством Ведущего в своих личных целях. Конечно, люди - не ан-кей или не совсем ан-кей. То есть, наоборот, это ан-кей - не совсем люди... или, может, больше, чем люди.