Рак. Ага… остановилась… теперь, наверное, так и будет стоять, пока флакон не уберут.

Сова. Э-эх, Рак, опять ты в просак попал — стрелка-то постояла-постояла да и обратно пошла, медленно так, спокойно…

Мартышка. Вот чудеса! Флакон на прежнем месте, а стрелка вернулась почти к нулю — словно прибор перестал ощущать запах!

Человек. Правильно, Мартышка: искусственный нос как бы привыкает к запаху и перестает его замечать, и чем сильнее запах, тем быстрее прибор к нему привыкает.

Гепард. Занятно — точь-в-точь, как мой нос…

Мартышка. И как мой, и как мой!

Человек. И у человеческого носа такое же свойство. (Убирает флакон от стеклянной «ноздри».) Теперь, когда я убрал флакон, прибор сможет снова воспринимать запахи только через несколько секунд. Одним словом, искусственный нос своим, так сказать, поведением, во многом напоминает органы обоняния позвоночных животных.

Гепард. Значит…

Человек. О нет, Гепард, пока это еще ничего не значит… Лишь кропотливые исследования смогут доказать, что такое сходство не случайно, — ведь механизм обоняния полностью до сих пор не разгадан.

_{Слышится низкое гудение, оно приближается — на поляну влетает Шмель.}

Шмель. Разгадан он или не разгадан — это, в сущности, не так уж важно. Главное — этот механизм действует безотказно, во всяком случае, у нас, шмелей… О, какой роскошный куст, какие веточки, какие листочки! (Поет на мотив старинного романса.)

Та-ак: здесь укусим, здесь и еще здесь…

Гепард. Первый раз вижу Шмеля, который ест листья и ветки. Мне всегда казалось, что шмели питаются только нектаром. Видимо, я заблуждался.

Кашалот. Да, Гепард, вы заблуждались. (Повысив голос.) И вы, Шмель, тоже заблуждаетесь, полагая, что здесь закусочная!

Шмель. Что вы так разволновались? Я не закусываю, а только надкусываю. Так, с кустом покончено, примемся за дерево.

Кашалот. Ничего не понимаю… Значит, вы листья и ветки не едите? Тогда зачем же…

Шмель. Ах, не спрашивайте зачем — это тайные знаки. Кому? Конечно, ей, Шмелихе! Я назначаю ей свидание на этом месте.

Стрекоза. Как это романтично! Но кто она, эта Шмелиха?

Шмель. Откровенно говоря, я ее ни разу не видел. Но та, кто первой прилетит к этим посланиям и прочтет их, будет моей избранницей. Я поклялся в этом страшной клятвой!

Гепард. Дорогой Шмель, простите за нескромный вопрос: а как Шмелиха найдет эти метки?

_{Коапповцы разглядывают места на кусте, где только что сидел Шмель.}

Все. Где же они?

Гепард. Слышали, Шмель? Ну хорошо, допустим, Шмелиха найдет вашу метку… Но откуда она узнает, что это именно ваше послание и что вы хотели в нем сказать? Шмель, вы рискуете остаться в одиночестве!

Шмель. О нет, нисколько, Гепард. Смотрите: здесь, у основания моих челюстей, есть железки. Они вырабатывают особое пахучее вещество — АТТРАКТАНТ. Оно остается на листьях, ветках и травинках. Шмелиха еще издали чувствует запах аттрактанта и знает, что ее ждет Шмель. Если бы не аттрактанты, все бы перепуталось, никто бы никого не смог найти… впрочем, и аттрактанты бы не помогли, если бы не сенсиллы.

Стрекоза (восторженно). Ах, Шмель, какой вы образованный, какие знаете слова: аттрактант, сенсиллы…

Шмель. Сенсиллы — это крошечные хитиновые щетинки с нервными клетками внутри. На усиках-антеннах насекомых колоссальное количество обонятельных сенсилл: у рабочей пчелы тридцать тысяч, у бабочки-шелкопряда сорок тысяч… Кстати, у шелкопрядов не кавалеры ждут дам, как у нас, а дамы кавалеров. Разве можно заставлять даму ждать?

Стрекоза. Она ждала и в даль смотрела, а Шелкопряд не прилетал…

Шмель (перебивает). Ха, еще бы — пока он долетит до нее за несколько километров…

Кашалот. Несколько километров?

Шмель. Ну да, — шелкопряд чувствует запах аттрактанта шелкопрядихи даже за десять километров.

Кашалот. Не может быть! Вы шутите, Шмель!

Шмель (увидев что-то внизу, кричит). Не зарывайтесь!

Кашалот (приняв это на свой счет). Что-о?! Шмель, как вы пошмели… э-э, то есть посмели, так со мной разговаривать?!

Шмель. Это я не вам, Кашалот, а жатвенным муравьям; это они зарываются не понятно зачем.

Гепард. Зарываются в буквальном смысле или в переносном?

Шмель. В буквальном, Гепард, убедитесь сами — во-он они, внизу, закапываются в землю. Жатвенные муравьи делают это обычно при опасности, но никакой опасности я не вижу и поэтому незамедлительно удаляюсь.

Гепард. А я, признаться, не вижу логики в вашем решении «незамедлительно удалиться»: если нет опасности…

Шмель (перебивает). В том-то и дело, Гепард, что она, вероятно, есть — просто мы ее не видим и не ощущаем, а неизвестная опасность хуже всего. Я вас приветствую! (Удаляется напевая.)

Кашалот (обеспокоенно). Мартышка, срочно выясните причину паники у муравьев и доложите мне!

Гепард. Мартышка, где вы? (Кричит.) Мартышка!

Стрекоза. Странно… Только что была здесь. Может, она тоже зарылась в землю от неведомой опасности, как эти муравьи?

Все (кричат). Мартышка! Где вы?! Отзовитесь!

Человек (заглядывает в чемоданчик). Все ясно! Как же я мог, зная характер Мартышки, оставить чемоданчик без присмотра!

Кашалот. Что случилось, дорогой Человек?

Человек. Видите, вот здесь в чемодане стояли баночки, а в них были муравьиные феромоны…

Стрекоза. Феромоны! Боже мой! Феромоны!

Кашалот. Немедленно прекратите истерику. Стрекоза! Можно подумать, что вы знаете, что такое эти… каких…

Стрекоза (скороговоркой). Конечно, знаю! Феромоны — это такие пахучие вещества, их вырабатывают особые железки, они есть у многих насекомых, особенно у тех, кто живет вместе, — у муравьев, пчел, термитов, ос… Ведь эти насекомые при разговорах между собой чаще всего пользуются языком запахов, а феромоны — как бы слова этого языка. У каждого вида насекомых свой язык запахов: у муравьев свой, у пчел — свой и у термитов свой. У разных видов муравьев языки тоже разные…

Гепард. Видимо, наша Мартышка решила поговорить с муравьями без переводчика.

Человек. Очевидно, она капнула в муравейник из баночки, в которой был феромон «Тревога!!!»… Но у меня еще были баночки с феромонами «Иди за мной!», «Покорми личинку», «Обслужи царицу», «Соберемся вместе», «Покорми меня»…